Доктор Нонна - Суп из топора

– Как это – заберу? Это же не чемоданы, – Стив попытался скрыть растерянность за шуткой.

– Не суетись. Ты оформишь развод, я – фиктивный брак.

– Арон Яковлевич!

– Тц! Я семьдесят шесть лет Арон Яковлевич. Ты приедешь позже. Я подготовлю почву, и твой хор покорит Америку так же, как покорил Россию. Не спорь со стариком. Мне не нравится то, что сегодня происходит в Москве. Ты же любишь Изю больше, чем себя самого. А ты не боишься за него?

Стив сжал зубы. Арон Яковлевич попал в самое больное место. С гастролей он каждый день звонил домой, но все же, возвращаясь, трепетал от страха…

Через несколько месяцев Арон Яковлевич, Сара и Изя улетали в Америку. Стив не мог сдержать слез. Сын утешал его, как мог:

– Папочка, я очень-очень тебя люблю, мы будем тебя ждать!

Первых американских гастролей пришлось дожидаться целых два года. Увидев сына, Стив едва узнал его: совсем мужчина. И никакой музыки: экономический колледж, бизнес-планы, финансы. Серьезный, вдумчивый. Взрослый.

Сара устроилась на работу и, осознав наконец, что Стива привязывает к ней только благодарность и уважение, больше не пыталась вернуть мужа.

Арон Яковлевич сильно сдал, осунулся, едва мог самостоятельно передвигаться. Только глаза блестели по-прежнему ярко. У Стива перехватило горло.

– Спасибо вам за все. Знаете, в прошлом году Изиного одноклассника убили в собственном подъезде. Кто знает, что было бы, если бы не вы…

– Мальчик! У меня как раз есть к тебе просьба.

– Господи! Да после того, что вы сделали для меня и моей семьи, – все, что угодно.

– Все не надо. Ко мне племянница внучатая приехала, Маня Карасева.

Полная серьезная сиделка вкатила столик с напитками и закусками. Арон Яковлевич плеснул себе виски, положил в рот кусочек сыра и от удовольствия прикрыл глаза.

– Арон Яковлевич, разве вам можно? – удивился Стив.

– Ай, мальчик, что ты всполошился, как беременная курица? Мне теперь уже все можно. Так вот. Племянница моя – заслуженный тренер по фигурному катанию. Но это она в России заслуженный тренер. А здесь никто. И гордая. От меня не возьмет ничего. Будет на общественном катке малышей за три копейки обучать. У тебя голова светлая. Вон как ты «Семь нот» сочинил. Придумай что-нибудь, а? Она не только тренер, она и постановщик отличный.

Стив размышлял недолго. Решительности ему было не занимать.

– Здравствуйте, госпожа Карасева. Я продюсер мужского хора «Семь нот», вы, может быть, о нем слышали?

Ну еще бы Маня не слышала! Американские гастроли «Семи нот» прошли с оглушительным успехом.

– Но хор – это только хор, даже если с роялем и альтом. А представьте шоу с фигуристами под живую музыку! Есть музыка, есть спонсор, не хватает толкового тренера. Который, естественно, сможет привлечь и фигуристов мирового класса.

Маня подхватила идею на лету. Уже через пару минут они называли друг друга по имени.

– Знаете, Стив, я думаю, не нужно собирать в такое шоу непременно олимпийских чемпионов. Они все ангажированы, да и гонорары у них заоблачные. По-моему, главное – какая-то объединяющая идея. Ну, скажем, «Весь мир на льду». И чтобы участники – из разных стран. Американцы, русские, европейцы, японцы… Ледовые шоу есть во многих странах, но международного проекта еще никто не делал.

И снова переговоры, поездки, перелеты через океан…

Однажды, скучая в очередной, на этот раз российской, гостинице и рассеянно глядя на экран телевизора, Стив вздрогнул – перед ним было то же самое лицо, что он каждый день видел в зеркале.

– Изька!

Он едва дождался окончания фильма, но в титрах не было ни Изи, ни Изяслава, ни даже Исаака… Актера, игравшего главную роль, звали Том Стриев. Он же был режиссером и продюсером. Но киносправочники сообщали, что человек с таким знакомым лицом родился на год позже. И шрама на губе у актера Стив не увидел. Значит, не он? Просто похож? Но чтобы настолько… Да и мало ли что напишут в справочнике! А шрам, должно быть, под гримом не виден.

Перевернув небо и землю, Стив в считаные часы попал в нужную студию. По-голливудски красивая, но по-русски суровая секретарша без улыбки уточнила:

– По какому делу? Как вас представить?

– Скажите – брат.

Даже не дрогнув бровью, секретарша скрылась в кабинете. Стив то вскакивал, то садился, то пытался листать какие-то буклеты…

Вернувшись, секретарша тем же безразличным голосом сообщила:

– Извините, господин Стриев просил передать, что у него нет никаких родственников.

– Простите, а вы не скажете, когда у… – Стив замялся. – Когда у господина Стриева день рождения?

Тут невозмутимая секретарша, кажется, удивилась, но дату сообщила, добавив:

– Пожалуйста, это не секрет, это во многих справочниках есть.

Дата не совпадала.

Стив понял, что все-таки ошибся.

Забыв, что надо брать такси и ехать по делам, он безнадежно побрел по улице. В скверике на углу сидела… Ольга! Стоп. Нет, конечно. Ольга старше него, а этой лет двадцать, чуть больше. И волосы из-под легкого шарфа выбиваются светлые. Но что-то до боли знакомое мелькнуло в рисунке вздрагивающих плеч. Девушка кусала губы, стараясь сдержать слезы. И это тоже было знакомо. И ладонь, плотно прижатая к щеке, еще больше размазывающая потекшую тушь. Стив некстати подумал, что у слез, должно быть, какая-то фантастическая растворяющая способность: все производители косметики наперебой уверяют в несмываемости своей туши, а стоит девушке заплакать…

Стив шагнул ближе и протянул плачущей платок. Девушка взглянула на него… Нет, конечно, совсем не похожа, что ему вздумалось! Он вежливо кивнул и пошел дальше.

Но эта пустячная случайная встреча – подумаешь, платок! – почему-то вдруг выдернула его из пучины безнадежности. Ну да, он ошибся, но сегодня – не последний день жизни. Не зря в плачущей девушке ему почудилась Ольга, она словно напоминала ему: я же сказала – твой брат жив, надо только его найти.

Но как?

В больнице, куда маленького Изю привезли на операцию, в его палате лежал еще один Изя – Стриев. Его мама Циля Самуиловна пожалела одинокого еврейского мальчика и, навещая сына, обязательно подсаживалась и к его соседу. Сама она недавно овдовела, старший сын, женившись, почти перестал с ней общаться, и младший остался единственным светом в окошке.

Брат Святослава хорошо перенес операцию и быстро пошел на поправку. А вот его сосед не проснулся после наркоза. Полумертвая от горя Циля Самуиловна, глядя на тезку потерянного сынишки, решила, что совпадение имен – это знак судьбы, и тут же решила усыновить мальчика. Одиноким женщинам обычно не дают разрешений на усыновление, но осиротевшей матери пошли навстречу.

Правда, пока Циля Самуиловна добивалась разрешения, она не могла много времени проводить с Изей. От отсутствия правильного ухода у мальчика началась тяжелая послеоперационная пневмония. Врачи боролись за его жизнь два месяца. Циля Самуиловна днем работала и бегала по инстанциям, а ночами сидела у Изиной постели. Проболел он долго, и Циля Самуиловна, чтобы избежать проблем с учебой, в документах на усыновление записала дату рождения своего умершего сына. Худенький и невысокий Изя и впрямь выглядел младше своих сверстников.

Он рассказал новой маме о Святославе, и самоотверженная Циля Самуиловна решила соединить братьев: где один, там и двое, проживем как-нибудь, с голоду не помрем. Но в детдоме ей ответили, что Святослава увезли в Америку.

– Это такой город? – спросил Изя.

– Нет, маленький мой, это такая страна. Большая и далекая, за океаном.

При слове «океан» Изя вспомнил книжку «О морях и океанах», которую Циля Самуиловна приносила в больницу. На яркой обложке неправдоподобно синие волны плескались в белый песок, а дальше стояли лохматые пальмы. Из воды выпрыгивали разноцветные рыбы, а на пальмах сидели веселые обезьянки с бананами в руках.

Значит, Святослав уехал в эти сказочные места? А его, Изю, бросил здесь? Ну и ладно, ну и обойдемся. Пусть веселится под своими пальмами. Зато у Изи теперь есть мамочка Циля, она лучше всех. И никто им больше не нужен. Вот.

Изя привязался к новой маме так, как только может привязаться испуганный, одинокий и болезненный ребенок. Впрочем, болезненным он оставался недолго. Хорошее питание, витамины, закаливание и упражнения превратили хилого и боязливого малыша в нормального крепкого мальчишку. Циля Самуиловна, правда, так и боялась за его здоровье – но ведь Изя заменил ей умершего сына, стал ее единственной драгоценностью. И конечно, они очень любили друг друга. Изя из-за этого так и не женился, только отшучивался: вот когда встречу девушку, у которой характер будет не хуже, чем у мамы…

После школы он легко поступил в театральное училище и, окончив его, поменял имя на сценический псевдоним – Том. Так появился актер Том Стриев.

– Мой руки, сынок. – Циля Самуиловна ласково потрепала свое сокровище по кудрявой голове. – Сейчас Роза стол накроет.

Роза появилась в доме лет десять назад, когда Том Стриев стал уже довольно известной фигурой в кино, а постаревшая Циля Самуиловна перестала справляться с хозяйством. Она, правда, уверяла, что ее совсем не затрудняют домашние заботы и чужой человек им совсем не нужен. Но Изя, всегда внимательный и заботливый, видел, что маме тяжело, поэтому не только настоял на том, чтобы взять домработницу, но даже сам ее выбрал.

И очень удачно. Суровая старая дева, почти ровесница самого Изи, в считаные недели стала не просто незаменимой помощницей, а практически членом семьи. Она обожала Цилю Самуиловну, а на красавца Изю почти молилась. Он частенько подшучивал над крупной мужеподобной Розой:

– Роза, давай усами меняться! – У домработницы действительно росли очень заметные черные усы.