Я покачала головой, стараясь избавиться от крамольных мыслей.

Ричард свернул плед, которым укрывался сам.

– Спасибо, – пробормотала я, кивая в сторону одеяла. И закусила губу, не зная, как лучше сформулировать следующий вопрос, чтобы не показаться неблагодарной стервой. – Ричард, а почему ты не поехал домой?

В глубине его голубых глаз я увидела странное выражение.

– Подумал, что лучше остаться и покараулить дверь. Ты бы вряд ли услышала, даже если бы ее тараном выносили.

– Понятно… – протянула я. – Ну, еще раз спасибо.

– Эмма, не надо меня благодарить. Я здесь не за этим.

Холод сковал сердце – отчаянно не хотелось, чтобы Ричард продолжал. К счастью, удалось сменить тему, внезапно воскликнув:

– Мама! Как она?! Она не пыталась снова уйти?

Ричард покачал головой, явно сожалея, что я его перебила.

– Нет. Она до сих пор спит. Я поднимался минут сорок назад, слышал через дверь спальни, как они вдвоем храпят.

Я улыбнулась.

– Кто бы говорил – сам только что храпел на все тона.

Он изогнул губы в до боли знакомой усмешке.

– Ты всегда так говоришь, а я не верю.

– В следующий раз запишу на дикто… – Я ошеломленно замолчала на полуслове. Рассмеявшийся было Ричард тоже затих. Мы молча уставились друг на друга, смутно сознавая истину, но не решаясь признать ее вслух.

– Пойду приготовлю чай, – наконец сказал Ричард, а я оживленно закивала, словно он обещал как минимум найти лекарство от рака.

– Отличная мысль!

Я бегом поднялась по лестнице, умылась холодной водой и наскоро почистила зубы. На кухне звенела посуда, и ароматный запах подрумяненных тостов расползался по дому. Я уже почти спустилась, как вдруг услышала стук в дверь. На часах было семь утра. Кто мог прийти в такую рань?

По сравнению с моим неряшливым видом Джек выглядел безупречно. Он стоял на пороге, чисто выбритый, в темном костюме и при галстуке. И хотя нас разделял целый метр, стоило открыть дверь, как меня окутало ароматное облако, пахнущее гелем для душа и лосьоном после бритья. Или разыгралось воображение?

Мне хотелось броситься ему на грудь, и я бы это сделала, если бы он хоть одним движением выразил радость от встречи.

– Джек, – робко сказала я.

– Прости, что так рано.

– Нет-нет, я уже встала.

«Где ты был? Почему не звонил? Ты мне так нужен». В голове метались тысячи фраз, однако вслух удалось выдавить лишь:

– Я оставила тебе сообщение…

– Я знаю.

Два слова выразили больше, чем целая речь. Ведь я просила – нет, умоляла перезвонить. А он не перезвонил… В груди, где-то возле сердца, потяжелело.

Мы смотрели друг на друга, и я впервые заметила глубокие складки вокруг его губ и желваки, играющие на скулах. Джек выглядел крайне напряженным.

– Что с твоей матерью? Как она?

– В порядке. Лучше, чем мы.

У меня запылали щеки: Джек мог подумать, что я о наших с ним отношениях…

– Я хотела сказать… лучше, чем остальные… Чем папа и я. Ну, ты понял.

Джек немного расслабился – легкая улыбка нашла брешь в его суровой маске.

– Зайдешь? – предложила я. Ведь так принято говорить людям, стоящим на твоем пороге, даже если точно знаешь, что они откажутся.

– Нет, прости. Надо ехать в Лондон. У меня в девять встреча.

Я кивнула. Жизнь продолжалась. Какую бы трагедию ни довелось вынести: автокатастрофу, смерть близкого человека, измену, пропажу родственника, – жизнь по-прежнему будет идти своим чередом.

– Теперь ты вряд ли поедешь со мной?… – Голос прервался в несвойственной Джеку манере. Наверное, мы оба знали ответ еще до того, как я его озвучила.

– Не могу. Столько всего навалилось. Я нужна здесь. Должны прийти врачи, социальные работники…

– Я понимаю.

«Правда? – думала я, пытаясь взглядом выразить все, что не получалось сказать словами. – Вряд ли. Иначе не стоял бы столбом, а обнимал бы меня и поцелуями вытягивал бы холод из сердца…»

– Надо было позвонить, – с сожалением сказал Джек. Не знаю, говорил ли он про вчерашний вечер или имел в виду, что стоило предупредить о визите… Хотя неважно, мой ответ в любом случае остался бы тем же.

– Надо было, – согласилась я.

– Просто… – Джек замолк, потому что дверь кухни распахнулась, и в коридор вышел Ричард в расстегнутой и незаправленной рубашке, выставлявшей напоказ кубики пресса.

– Эмма, завтрак готов, – нарочито громко объявил он. Я бросила на него через плечо полный ужаса взгляд и снова повернулась к Джеку. Тот застыл с каменным лицом. Ричард же, напротив, выглядел весьма самодовольным; у него над головой словно витал мультяшный пузырь с текстом: «Выкуси!»

Джек прищурился, сопоставляя мой помятый вид и полураздетость Ричарда, и сделал напрашивающийся вывод, что помешал жаркой сцене на кухне – точь-в-точь как вчера…

– Джек, все не так, как кажется! – Я протянула к нему руку, но он отшатнулся. Пришлось в отчаянии повернуться к Ричарду: – Скажи ему! Скажи, зачем ты здесь. Почему остался. Скажи, что ничего не было!

Тот небрежно пожал плечами, но промолчал. Хотя неважно – в любом случае Джек бы ему не поверил…

– Джек, пожалуйста…

На его лице проступало брезгливое выражение.

– Рад, что у тебя все хорошо, – четко выделяя каждый звук, произнес Джек. – Рад, что ты получила то, чего хотела.

– Это ошибка!

Он растянул губы в холодной улыбке. Сейчас Джек ни капельки не походил на мужчину, который за одну ночь перевернул всю мою жизнь.

– Мне пора, Эмма. Всего доброго. – Развернувшись, он пошел прочь.

Я стояла на крыльце возле распахнутой двери, даже когда автомобиль исчез из виду. И далеко не сразу поняла, что Ричард до сих пор сверлит взглядом мою спину.

– Так будет лучше, – примиряюще заметил он.

Сердито поджав губы, я зашагала к нему. Сграбастала распахнутые полы рубашки и рывком дернула к себе – с такой силой, что ткань протестующе треснула.

– Молодец, Ричард. Спасибо.

Молча заправив рубашку в джинсы, он последовал за мной на кухню. Я упала на стул и трясущейся рукой потянулась за чашкой. И только пролив чай на скатерть, поняла, как сильно меня опустошила безобразная сцена на крыльце.

Ричард сел напротив, настороженно ко мне приглядываясь – вдруг я в запале решу выплеснуть содержимое чашки ему в лицо? Нет, я, конечно, злилась на него за эту детскую выходку, но Джек взбесил меня куда больше. Почему он так легко поверил Ричарду? Или повелся на глупое замечание Кэролайн? Разве не понимает, что после нашей ночи я чисто физически не могу заинтересоваться другим мужчиной? Неужели он совсем меня не чувствует?…

– Эмма, что он для тебя значит?

Очерчивая взглядом рисунок скатерти, я глубоко вздохнула.

– Уже неважно. Очевидно, я все придумала. Он выразился вполне ясно. – Я подняла голову и заглянула Ричарду в глаза. – Можешь радоваться.

Он неожиданно взял меня за руку. И что еще более неожиданно, я ее не вырвала.

– Нет, не могу. Потому что тебе больно. Пусть даже из-за того, чтобы ты рассталась с моим соперником.

«Перестань, Ричард. Хватит сыпать соль на рану».

– Кэролайн говорила, он на днях возвращается в Америку?

Я молча кивнула.

– За всю жизнь не видел ничего страшнее, чем вы двое вчера на кухне.

В голубых глазах плескалась боль.

– Прости, – тихо сказала я. – Что бы между нами ни случилось и кто бы ни был в этом виноват, я не хотела тебя мучить.

Ричард судорожно сглотнул – похоже, ему нелегко будет избавиться от воспоминания, как мы с Джеком обнимались на кухонном столе. Да и мне, впрочем, тоже, пусть и по другой причине.

– Никогда раньше не испытывал ничего подобного. Такой слепой ярости, ревности… Хотелось набить этому типу морду, чтобы ему тоже стало больно. – Ричард хмыкнул. – Знаешь, раньше я и не представлял, каково тебе было узнать про Эми. Думал, извинюсь… и ты поймешь, простишь мою ошибку. И мы обо всем забудем. – Ричард провел рукой по волосам, выглядя непривычно юным и беззащитным. Словно вернулся парень, которого я когда-то любила. – Но если ты испытывала что-то, хоть отдаленно похожее на мои вчерашние чувства… Он затих, а на меня нахлынула новая волна безнадежности и тоски. Глупо все закончилось. – И все же я надеюсь, что у нас с тобой есть будущее, – продолжил Ричард. – Ведь мне было так плохо именно потому, что я до сих пор тебя люблю. – Он сорвался на шепот. – Я разделяю твою боль. И верю, что тебе было так больно, потому что ты тоже меня любишь.

Меня точно ударили под дых. Я не догадывалась, к чему он клонит, и его слова стали полной неожиданностью. Ричард не позволил мне выдернуть руку.

– Эмма, просто выслушай, прошу.

Я неохотно кивнула.

– Знаю, я сам во всем виноват. И одному богу известно, простишь ли ты когда-нибудь, но клянусь: всю оставшуюся жизнь я буду жалеть о том, что совершил. Для меня существует только одна женщина – ты. Понимаю, сейчас слишком рано, но я больше не хочу тратить зря время. Так что вот… снова.

Отпустив мои пальцы, Ричард вытащил из кармана маленькую бархатную коробочку и подвинул ее по столу ко мне. Второй раз за время нашего разговора я потеряла почву под ногами – Ричард словно вознес меня в воздух с помощью магии.

Я уставилась на коробочку со смесью удивления и трепета.

– Не верю. Ты что, и впрямь нашел кольцо в ущелье?

– Это было бы чудом, согласись? – Он с сожалением усмехнулся. – Увы, так бывает лишь в кино или книгах.

Дрожащими пальцами я взяла коробочку. И хотя уже знала, что обнаружу внутри, все равно не устояла перед соблазном заглянуть. От легчайшего нажатия та распахнулась, демонстрируя кольцо с бриллиантом – почти точную копию предыдущего.

– Ох, Ричард… – протяжно выдохнула я.

– Я давно его купил, – признался он. – Как только понял, что то, первое, пропало безвозвратно. – Бережно вытащив кольцо из бархатного гнезда, он протянул его мне. – Потому что не переставал верить. Отказывался терять надежду. Нам с тобой суждено быть вместе. Это понимаю я, понимают все наши друзья, твои родители… и в глубине души ты тоже это понимаешь.