— Гидеона Саммерфилда? В данный момент я его ненавижу.

Кейт едва заметно улыбнулась и достала из сумочки кружевной носовой платок.

— В данный момент, Хани Логан, ты ненавидишь себя и размышляешь о том, где ты ошиблась. Я вас давно знаю, мисс Я-сама, не забывайте об этом.

— Да, только сейчас мисс Я-сама ничего не может исправить.

— Иногда бывает так, что этого и не требуется. Все образуется само собой, поверь мне. Знаешь, Хани, я никогда не жалела о том, что произошло между мной и папой в первый день знакомства. Даже когда поняла, что он ко мне не вернется, когда думала, что он оставил меня навсегда. Мне тогда было горько, но я не променяла бы этот день ни на какие блага насвете. Ни один поцелуй, ни единое прикосновение. Ведь мы любили друг друга.

Хани начала было возражать, но Кейт перебила ее:

— Выслушай меня. Я вышла замуж за другого, чтобы соблюсти приличия и дать тебе имя. Но никогда не переставала любить твоего отца. Никогда и никому не позволяй обвинять тебя в том, что ты поступила неправильно, если твое сердце подсказывает тебе: это не так.

— Но, мама, — прошептала Хани устало, — он продал меня за мешок денег.

— Он сделал это, чтобы спасти твою жизнь, детка. Ему было очень трудно пойти на такое, но ты была слишком ослеплена своей болью, чтобы заметить. Меня он тоже спас, — вздохнула Кейт. — Этот полукровка уже вознамерился взять нас с тобой в заложники и получить двойной выкуп.

— Они из одной банды — Дуайт и Гидеон. Двоюродные братья. Теперь я понимаю смысл поговорки «Свой своему поневоле брат». А заодно и другой — «Раз украл, навек вором стал».

— Значит, он тебе ничего не сказал?

— О чем?

— Саммерфилд работает на твоего отца. Он должен войти в доверие к бандитам Сэмьюэла, заманить их в Санта-Фе, с тем чтобы положить конец грабежам. За это Рейс обещал Саммерфилду освобождение из тюрьмы. Правда, сейчас я уже не так уверена, что папа сдержит свое слово.

Так вот в чем дело! Вот почему Гидеон был так неосторожен, появляясь в банках, вот почему не боялся преследования.

— Почему же он мне ничего не рассказал?

— По той же самой причине, что и я, мисс Я-сама. Ты же любишь во все вмешиваться, делать все по-своему, чтобы доказать себе и всему миру, что на тебя можно положиться.

— А что ты имела в виду, когда сказала, что не знаешь, как папа поступит сейчас? Ведь он же обещал Гидеону…

— Это было до того, как его драгоценная дочь оказалась в самом центре событий. Сама знаешь, как папа тебя любит, Хани, и, как бы ты ни поступала — хорошо или плохо, — стоит за тебя горой. Он всегда готов тебя защищать, от всех и всего. — Слезы блеснули в глазах Кейт. — Может, это из-за того, что он не воспитывал тебя в первые годы твоего детства и считает, что обязан как-то это восполнить. Или чувствует себя виноватым в том, что ты родилась с фамилией Кэссиди, а не Логан. Не знаю.

Но Хани больше не слушала. У нее перед глазами стояло лицо Гидеона — суровое и решительное. Он говорил ей, что ни за что не вернется в тюрьму. Никогда. Если он все еще верит, что ее отец сдержит свое слово и освободит его, то попадет в ловушку. И эту ловушку помогла расставить она, пускай и по неведению.

Хани встала.

— Прости, мама. Здесь так душно. Когда поезд остановится, выйду на платформу глотнуть свежего воздуха.


Рейс Логан крепко сжал руку жены и чуть ли не силой потащил ее к ожидавшему их экипажу. Завтра он пожалеет о своей грубости, но сейчас он был так взбешен, что мог бы кого угодно задушить одной рукой.

Он затолкал жену в экипаж и уселся рядом.

— Кейт, — сказал он охрипшим голосом, — скажи, ради Бога, как ты могла отпустить ее? Почему не остановила этот чертов поезд?

— Я пыталась, Рейс, — ответила она, глядя прямо перед собой.

Это было почти правдой. Она тоже вышла на платформу подышать и увидела, как Хани спрыгнула из последнего вагона на рельсы. Кейт хотела было потребовать от кондуктора не отправлять поезд, но что-то ее остановило. Держась за поручень, она несколько секунд смотрела вслед удалявшейся все дальше и дальше фигурке, потом, вздохнув, вернулась в вагон.

Шепотом она даже благословила дочь. Подумала о том, насколько счастливее была бы ее жизнь, если бы она тогда последовала за Рейсом, а не приняла как должное его внезапный отъезд. Хватило бы всего пары дней, чтобы догнать его — он лежал в фургоне со сломанной ногой и потому не мог к ней вернуться. Если бы она это знала, никогда бы не вышла замуж за Нэда Кэссиди, а Рейс был бы отцом Хани с самого первого дня ее рождения.

— Мне есть что тебе сказать, Кейт Логан, но я сейчас слишком зол. Айзек лежит больной, ты сбежала, а мой старший сын обвиняет меня в трусости. Я в таком бешенстве, что готов свернуть кому-нибудь шею.

Кейт взглянула на огромные кулаки Рейса.

— Поехали домой, Рейс. К тому времени, как мы приедем, ты успокоишься, и я, возможно, тебе все расскажу.


Хани шла в город целых три часа — путаясь в рваном подоле, спотыкаясь о камни и бормоча под нос проклятия.

От гостиницы в Керрилосе к тому времени осталась лишь груда тлеющих углей. Какие-то люди бродили вокруг, почесывая в затылках и вздыхая, но в остальном город, казалось, вернулся к своей привычной жизни.

В конюшне Нарцисс приветствовал ее радостным ржанием. Хани обняла его за шею и заплакала.

— Мне надо его найти, — шептала она. — Помоги мне. Помоги найти его.

Какая разница, думала она, любит ее Гидеон или нет. Пусть все, что он говорил, было ложью. Даже если его обещание отправиться вместе с нею в Канзас потребовалось только для того, чтобы она спрыгнула с крыши. Все это не имеет значения. Главное — она его любит. И ей было нестерпимо думать, что из-за нее он снова попадет за решетку.

Мама в шутку назвала ее мисс Я-сама. Что ж! Может, она права. Но в одном Хани была уверена — если ей не удастся найти Гидеона, он может погибнуть. А если это случится, ее сердце будет разбито.

Она быстро оседлала Нарцисса и помчалась в горы, к заброшенной шахте — туда, где она найдет Гидеона Саммерфилда прежде, чем случится непоправимое…

Глава восемнадцатая

Дуайт Сэмьюэл отпил из бутылки мескаля и вытер тыльной стороной ладони усы и бороду. Его пьяные глазки блестели в свете костра.

— Черт возьми, Гид, у тебя здорово получилось с этим выкупом. Хочу поблагодарить тебя за это, кузен.

Гидеон лежал, опершись на локоть и протянув ноги к огню.

— Мы ведь как-никак родня, чего не сделаешь для я семьи. — Он чуть пригубил огненную жидкость и отдал бутылку Дуайту.

— После того как погиб Джесси, от нашей семьи мало что осталось. А те, что еще живы, вряд ли имеют право претендовать на эти деньги.

Стрелок взял бутылку, отпил и утерся рукавом, подражая Дуайту.

— У тебя « есть мы, Дуайт, — криво усмехнулся он. .

— Ты не в той весовой категории, что Джесси.

— Я никогда на это и не претендовал, хотя мог бы.

Чарли Бакк ткнул Стрелка локтем.

— Конечною, мог бы, парень, — хохотнул Дуайт. — Примерно так же, как я мог бы претендовать на пост губернатора Нью-Мексик«о. Или эти двое, — он показал большим м пальцем на пьяных мексиканцев, — стать генералами Соединенных Штатов.

Стрелок обиженно замолчал, а мексиканцы беззлобно рассмеялись. Гидеон задумался. Семья. В устах Дуайта это слово прозвучало как фальшивый звук треснувшего колокола. Когда-то кузен, взяв его, десятилетнего пацана, за шкирку, посадил на коня, и с : тех пор его жизнь превратилась в сплошное бегство от закона. Этому бегству уже двадцать лет. С небольшими перерывами на то время, когда он был с Корой или сидел в тюрьме. Всемогущий Боже! Как же он устал все время скрываться!

Сухая ветка можжевельника вспыхнула, полыхнув бирюзовым отсветом. Ясноглазая! Какой огонь пылал в ее глазах, когда она влепила ему пощечину!

Мать Хани, должно быть, уже посадила ее в поезд и увезла в Санта-Фе. Кейт Логан явно не из тех, кто позволит своей дочери жить во лжи, и наверняка обо всем ей рассказала — о том, что он действует на стороне закона, выполняя план Рейса Логана, что идея выкупа принадлежит не ему, что он не хочет разрушить ее жизнь, потому что любит ее…

Хотя, по всей видимости, последнее он уже сделал. Что, если она забеременела? Помнится, она сама высказала такое предположение — с несколько задумчивым, явно довольным видом. Ему не следовало поддаваться искушению. В тысячный раз он корил себя за это и в тысячный раз не мог отделаться от воспоминаний о минутах наивысшего блаженства.

Если у нее и правда будет ребенок, пусть уж лучше вырастет Логаном, а не Саммерфиддом. У Кейт Логан достанет решительности убедить в этом свою дочь.

Надо вспомнить, что ему говорила Кейт. Что-то насчет того, что ему нужен ангел, который был бы с ним рядом. Мысль замечательная, но разве она не поняла, что он уже обречен? Или она, подобно Хани, думает, что ее дочь сможет вырвать его из ада и вознести на своих белоснежных крылах прямехонько в райские кущи?

В самом деле, а какое у него будущее? Он уже не едет в Канзас с его привольными кукурузными полями. Но и в тюрьму не вернется. Это он знает твердо. А ведь мог бы зажить с Хани совсем другой жизнью. Но теперь ее с ним нет, и следует хорошенько обдумать свою дальнейшую жизнь.

Гидеон поднялся и, подсев ближе к кузену, тихо сказал:

— Вижу, Дуайт, тебе понравилось получать выкуп. Так почему бы тебе не послушать, что я расскажу об одном богатеньком банке в Санта-Фе?

— Слушаю тебя, кузен. Я весь внимание.

Гидеон начал рассказывать, немного сгущая краски, о банке — о его вкладах, удобном местоположении в тихой улочке, о практически полном отсутствии охраны.

Излагая свой план ограбления, Гидеон видел, как заблестели глазки Дуайта. Совсем как у изголодавшегося медведя, обнаружившего дупло с медом.

Вот тебе месть за Кору! — подумал Гидеон со злорадством, но тут же опомнился. Если рассуждать здраво, Дуайт оказал ему услугу, сбежав с Корой. Однако кузен бросил его, раненного, и он попал в руки правосудия. Это предательство освобождало Гидеона от угрызений совести: не он должен кузену, как недавно намекал тот, должок как раз за Дуайтом.