Кэйтлин Битнер Рот - Строптивая красавица

Томпсон протянул Вулфу небольшой круглый контейнер.

– Кстати, позвольте выразить свое восхищение вашими безупречными манерами за столом и мастерским владением английской речью, мистер Вулф.

Вулф метнул в сторону капитана насмешливый взгляд.

– Поцелуйте меня в задницу!

– Фу, снова эти грубые выражения! Зачем вы ими злоупотребляете? Вы боитесь, что если перестанете пересыпать ими речь, то вам придется довольствоваться словарным запасом четырехлетнего ребенка?

Вулф усмехнулся.

– Можно подумать, что у меня одного в этой стране плохие манеры и примитивный словарный запас.

– Меня удивляет другое, Вулф. Скажите, как вам, человеку, который провел половину жизни в одиночестве, в скитаниях по Дикому Западу и мало говорил по-английски, удалось сегодня сымитировать хорошие манеры и даже выправить дикцию? Да и ваш словарный запас чудесным образом увеличился раза в два.

Вулф лишь хмыкнул, ничего не ответив. Томпсон некоторое время пристально смотрел на него, а потом снова заговорил:

– На свадьбе Тревора и Селины я заметил кое-что любопытное.

– Что именно? – буркнул Вулф.

– Крепко выпив, вы потеряли контроль над собой, и вдруг заговорили с шотландским акцентом. Откуда у вас это?

Вулф снова проигнорировал вопрос и, поднявшись на ноги, потер затекшую спину. Затем он свистнул Джулии, взял со стола горсть мятных конфет, поднял телескоп и направился к двери.

– Захватите штатив, капитан, – бросил он на ходу.

В носовой части верхней палубы судна толпились матросы, которые хотели взглянуть на новую игрушку капитана. Другие члены экипажа, свободные от вахты, прогуливались по корме, наслаждаясь тихим вечером, спокойным морем и легким бризом.

Малоуны тоже с нетерпением ждали обещанного развлечения. Первым взглянул на звездное небо в телескоп отец семейства, который вел себя как избалованный ребенок.

– Да вы только посмотрите на это! – восклицал он, завладев телескопом и никого к нему не подпуская. – Какое зрелище, какое зрелище! Я как будто парю в небе среди звезд! Никогда, никогда не видел ничего подобного.

Он засыпал Вулфа вопросами. К счастью, Вулф был в состоянии на них ответить. В конце концов, все убедились, что он знает о звездах больше, чем остальные. Пока Малоун разглядывал в телескоп вечернее небо, Вулф рассказывал окружившим его матросам и пассажирам истории о тайнах Вселенной.

Наконец мистер Малоун уступил место жене. Вулф предложил ей помощь.

– Если позволите, я настрою телескоп, – учтиво промолвил он, однако миссис Малоун решительно отказалась от его услуг.

– Капитан, будьте так добры, помогите мне, – обратилась она к Томпсону.

Покрутив ручки и настройки линз, Томпсон беспомощно пожал плечами и, повернувшись к Вулфу, поднял вверх руки.

– Сдаюсь! Прошу вас, Вулф, выручайте!

Миссис Малоун напряглась. Вулф приблизился к пожилой даме и мягко подтолкнул ее в спину к телескопу. Он надеялся, что когда очередь дойдет до дочери, его нежные прикосновения к ней не вызовут подозрений у бдительной мамаши. Действия Вулфа явно носили провокационный характер, но были так тонко завуалированы, что миссис Малоун не могла им противиться. Инструктируя пожилую даму о том, как нужно смотреть в телескоп, он едва не касался щекой ее порозовевшей щеки, перейдя на хриплый чувственный шепот. Дотрагиваясь до плеча или руки миссис Малоун, Вулф едва сдерживал ухмылку.

И вот наконец очередь дошла до Аланы.

Вулф отступил на шаг от телескопа.

– Может быть, у вас будут вопросы, миссис Малоун, прежде чем вы уступите место дочери? – спросил он.

Пожилая дама побледнела, это было хорошо видно даже в лунном свете, и, ничего не ответив, лишь нервно поправила шаль.

– Твоя очередь, Алана! – крикнул Малоун.

Вулф склонил голову набок и улыбнулся девушке. Рот миссис Малоун раскрылся, как у рыбы, выброшенной на сушу. Она не могла запретить дочери подойти к телескопу. Чем оправдать такой запрет? Тем, что Вулф стоит слишком близко? Что он говорит чувственным голосом? Что он дотрагивается до рук и плеч? Подобные упреки наверняка вызвали бы недоумение у Малоуна и Томпсона, и они решили бы, что миссис Малоун спятила. А капитан еще, пожалуй, обиделся бы на то, что гости не дают своей дочери смотреть в телескоп.

Вулф повернулся к Алане, отвесил легкий поклон и жестом попросил ее подойти.

– Прошу вас, мисс Малоун, сейчас вы увидите то, что так восхитило вашу матушку.

Вулф взглянул на миссис Малоун и едва сдержал смех, увидев ее расстроенную физиономию. Она сидела в кресле рядом с мужем, сложив руки на пышной груди, и буравила Вулфа колючим взором. Если бы взглядом можно было убить, Вулф уже давно был бы мертв.

Положив ладонь на спину Аланы, Вулф почувствовал жар ее тела. Подведя мисс Малоун к телескопу, он стал настраивать линзы одной рукой, другой же все это время незаметно поглаживал ее. Хриплый, бархатный, мужской голос ласкал слух Аланы, а дыхание обжигало щеку. Ей было трудно дышать.

– Проклятый наглец, – прошептал Вулф, регулируя объектив.

Алана наклонилась и посмотрела в объектив.

– Что вы хотите этим сказать? – тихо спросила она.

Ей удавалось сохранять спокойный ровный тон, несмотря на то что кровь гулко стучала в висках.

– Я озвучил мысли вашей матушки, – ответил Вулф.

Да, миссис Малоун наверняка честила его сейчас на все лады. Вулф хотел убрать руку со спины Аланы, но тут девушка неожиданно прижалась к нему боком.

Вулф обнял ее за талию, издав тихий смешок. Сердце Аланы бешено колотилось. Собрав всю волю в кулак, она сосредоточилась на звездах, но картинка расплывалась перед глазами.

– И вы считаете, что ее обвинения в ваш адрес несправедливы? – спросила Алана.

– Несправедливы? О, нет! Я их вполне заслужил! – возразил Вулф. – Ей не нравится, что я оказываю на вас дурное влияние. Поскольку она стояла на вашем месте и испытала то, что вы сейчас испытываете, ваша матушка знает, о чем говорит.

«Какой восхитительный вечер!» – подумал Вулф.

– И все же я не понимаю, – промолвила Алана, разглядывая звездное небо, – почему моя мать так сильно невзлюбила вас.

Горячее дыхание Вулфа снова коснулось ее щеки, и Алане захотелось припасть к его губам.

– Потому что в вашем женихе нет и намека на тот огонь, который она почувствовала во мне, и ваша матушка понимает, что это опасно.

Он еще теснее прижался к Алане. Если бы она сейчас повернула голову, их губы соприкоснулись бы. Алана едва стояла на ватных ногах, у нее подгибались колени.

– Почему вы так уверены в этом? – пролепетала она и почувствовала, как губы Вулфа коснулись ее щеки.

– В чем? В том, что ваша мать почувствовала во мне опасность? Не надо задавать провокационные вопросы, Алана Малоун. Не надо играть с огнем!

Джулия с несчастным видом сидела перед закрытой дверью капитанской каюты и с отчаяньем смотрела на Вулфа.

– Ладно, ладно, иди, – проворчал он и толкнул дверь. – Нужно было подать голос, я бы раньше открыл. Прости, но я не умею читать собачьи мысли. Кто же знал, что ты хочешь выйти?

Пес выскользнул из каюты и направился в сторону кормы.

– Если бы мне так сильно приспичило сходить в туалет, я бы не стал ждать, сидя у закрытой двери, – заявил Вулф.

– В этом и заключается разница между диким Вулфом[1] и воспитанной собакой, – промолвил Томпсон, склонившись над навигационными картами. – Вулф опорожнится в любом месте.

– И правильно сделает.

Вулф погладил взъерошенные волосы и, зевнув, взял со стола печенье.

– Хотите есть? – спросил Томпсон.

– Скоро полдень, можно и ланча подождать, – ответил Вулф, доставая из сундука черные сапоги. – Может быть, прогуляемся по палубе? Я хочу, чтобы вы провели мне экскурсию.

– Сейчас не могу.

– И долго еще вы собираетесь сидеть над этими картами? Вы изучаете их с раннего утра!

– А вам откуда знать, во сколько я встал? Впрочем, дело не в картах. В это время мисс Малоун занимается гимнастикой.

– Что?! – не веря своим ушам, воскликнул Вулф и заковылял к столу, успев надеть один сапог. – Мы не можем выйти на палубу из-за мисс Малоун? Вы шутите?

Томпсон бросил карандаш и выпрямился на стуле, потирая поясницу.

– Пока мисс Малоун занимается гимнастикой, членам экипажа, кроме тех, кто несет вахту, запрещено выходить на палубу. – Сделав глоток чая, капитан бросил взгляд на часы. – Осталось пятнадцать минут.

Вулф заглянул капитану в глаза.

– Скажите, Томпсон, это происходит ежедневно или сегодня вы просто выполняете каприз мисс Малоун?

– У мисс Малоун не бывает капризов. По ней можно часы сверять, это очень дисциплинированная юная леди. Она занимается каждый день, если позволяет погода.

Вулф склонил голову набок.

– Означает ли это, что если кто-то из трех женщин, находящихся на борту вашего судна, захочет позагорать, то нам всем придется бежать в укрытие? Или привилегии имеет только мисс Малоун?

Вулф подошел к иллюминатору и взглянул на ясное голубое небо. Его бесило, что по чьей-то прихоти он должен торчать в каюте в такую чудесную погоду.

– Черт побери! – ругнулся он, натягивая второй сапог.

Томпсон издал смешок.

– Вы в своем репертуаре. Не злитесь! Мисс Малоун – энергичная юная леди, она не любит сидеть взаперти.

– А я люблю?

Томпсон пропустил замечание Вулфа мимо ушей.

– Она плавает на моих судах с тринадцати лет, – продолжал он. – А вообще впервые поднялась на борт морского судна, когда ей было десять. Именно тогда Алана начала заниматься гимнастикой на палубе. И я не вижу причины заставлять ее прекращать эти занятия из-за упрямого осла, который случайно оказался с ней на одном судне.