Вулф готов был поклясться, что видел этот стул в комнате, которая была когда-то детской Аланы. Он закрыл шкатулку, сунул ее в карман и достал еще одну папку. В ней лежали дагерротипы женщин, запечатленных в неприличных позах. Вулф присвистнул. Судя по всему, моделями служили рабыни, некоторые из них были одеты в народные костюмы разных стран. В их широко открытых глазах таился страх. Испуганных рабынь удерживали чьи-то большие сильные руки.

– Матерь Божья, – прошептал ошеломленный Вулф.

К его горлу подкатила тошнота. Он бросил отвратительные снимки на стол, как будто они жгли ему руки, и откинулся на спинку стула. Эти женщины, вероятно, затем становились проститутками в борделях Малоуна и Хеменуэя-младшего. Знал ли о них Старый Китаец? Вулф был намерен выяснить это.

Борясь с приступом тошноты, он убрал снимки в пакет и сунул его в карман.

Покинув дом, Вулф направился в каретный сарай, где ночевал ученик Старого Китайца, который привез их сюда.

– Спрячь это под сиденье саней или еще куда-нибудь понадежнее, – сказал он ученику, передавая ему шкатулку и пакет со снимками. – И ни при каких обстоятельствах не показывай никому, в том числе и Алане, то, что я тебе дал. И сам не смотри.

Ученик молча кивнул, и Вулф вернулся в дом. Зайдя в детскую, он еще раз взглянул на стул и сравнил его с тем, который был запечатлен на миниатюре. Как и думал Вулф, это был один и тот же стул.

Поднявшись в спальню, он стал будить Алану.

– Просыпайся! Уже почти полдень.

Вулф поцеловал ее в ушко.

– Ну и что из этого? – пробормотала она с закрытыми глазами.

Поймав его руку, Алана сунула ладонь себе под щеку. Он высвободил руку и потряс Алану за плечо.

– Вставай и одевайся, а я пока раздобуду какой-нибудь еды. Нам надо ехать!


Сидя в закрытых санях, полозья которых плавно скользили по заснеженной дороге, Вулф молча смотрел в окно на проплывавшие мимо пейзажи. Он не мог забыть те отвратительные фотографии, которые сейчас лежали под сиденьем.

– Что с тобой? – спросила Алана.

– Ничего. Я наслаждаюсь пейзажами.

– Нет, с тобой что-то не так. У тебя блуждающий взгляд и ты постоянно теребишь большим пальцем нижнюю губу. Ты всегда так делаешь, когда уходишь в свои мысли.

Вулф обнял ее за талию.

– Да, это одна из моих дурных привычек. Они возникают, когда долго живешь один. Дай время, и я от нее избавлюсь.

Он снова уставился в окно. Ему не давала покоя одна мысль: где он мог раньше видеть Майре Макинтош? Почему ее лицо казалось ему таким знакомым?

Откинувшись на спинку сиденья, Вулф взглянул на спутницу.

– Ты общалась с Уинстоном, когда была маленькой? Старый Китаец сказал, что Уинстон долго жил с ним в вашем доме.

Алана кивнула.

– Да, я знаю Уинстона сколько себя помню. Старый Китаец взял нас обоих под свое крыло. Когда я немного подросла, он стал обучать меня и Уинстона на ферме боевым искусствам и восточной философии. Несмотря на то, что Уинстон был старше меня, мы всегда хорошо ладили.

Вулф почувствовал себя вдруг виноватым перед Аланой. Он скрывал от нее важную информацию о том, что Уинстон был ее братом по отцу.

– Твои регулярные тренировки на борту судна свидетельствуют о том, что ты – очень старательная ученица. Об этом же говорят и книги в твоей комнате.

Алана кивнула.

– Все это – влияние Старого Китайца.

Образ Майре Макинтош не выходил из головы Вулфа. Разговаривая с Аланой, он неотступно думал о женщине с шотландским акцентом. И вдруг догадка обожгла его, как огнем! Темные, курчавые волосы, форма носа и рта… Майре была матерью Уинстона! Именно поэтому ее лицо показалось Вулфу знакомым. Неужели Алана ни о чем не подозревала?

– Почему ты так странно смотришь на меня? – удивленно спросила Алана. – О чем ты сейчас думаешь?

Вулф отвернулся и уставился в окно экипажа. Темные мысли затуманивали его мозг. Он решил, что должен поговорить с Аланой начистоту и все рассказать ей о себе. Тяжело вздохнув, Вулф бросил на спутницу мрачный взгляд.

– Пришло время поведать тебе мою историю, – произнес он.

Алана напряглась, почувствовав всю серьезность момента. Тем временем Вулф достал из ворота рубашки кулон на золотой цепочке и показал его ей. Это была серьга с кроваво-красным гранатом. Она раскачивалась на цепочке в такт движению возка.

– Помнишь, на борту судна твоя мать рассказывала об убийстве молодой женщины в ночь накануне твоего рождения и об исчезновении ее маленького сына?

Алана кивнула, переведя взгляд с серьги на полное боли лицо Вулфа. По ее спине пробежали мурашки.

– Я много раз слышала эту трагическую историю. Почему ты сейчас об этом спрашиваешь?

– Потому что этим мальчиком был я, – глухо произнес Вулф.

Глава 20

Взглянув на усадебный дом, где остановилась Алана, Вулф отвернулся от окна амбара, крепко стиснув зубы от злости. Он бросил сердитый взгляд на Старого Китайца и стал нервно расхаживать по комнате.

Наблюдая за ним, наставник пил горячий чай.

– Разве это не я должен сейчас кипеть от злости на тебя за то, что ты покинул ферму, хотя обещал не делать этого? – промолвил он. – Однако вместо того, чтобы попросить прощения, ты обозлился на меня.

Вулф резко остановился. Он должен был начистоту поговорить с наставником, но не знал, с чего начать.

Старый Китаец посмотрел на серьгу с гранатом, которая красовалась в мочке уха Вулфа.

Вулф раздраженно провел рукой по волосам и сглотнул комок, подступивший к горлу. На языке вертелись самые страшные ругательства, однако он сдержался и не стал произносить их.

– Неужели вы не знали о глубокой порочности Малоуна? – наконец заговорил Вулф, сверля наставника сердитым взглядом. Он тяжело дышал, как будто ему не хватало воздуха.

Старый Китаец стоял перед ним, широко расставив ноги и скрестив руки на груди.

– О чем ты говоришь?

– Вы не понимаете, о чем я говорю? – вскипел Вулф.

Вытащив из-за пазухи пакет с фотографиями, которые он нашел в письменном столе Малоуна, Вулф высыпал их на пол. Десятки снимков полураздетых девушек с испуганными глазами разлетелись по полу.

– Вы не знали об этом?

Старый Китаец кивнул.

– Знал. И это было одной из причин, заставивших меня взяться за воспитание дочери Малоуна.

– Одной из причин? Их было несколько?

– Да. Однажды я проснулся посреди ночи с явственным чувством, что в доме происходит что-то ужасное. Я отправился проведать маленькую Алану в детскую и застал ее няню в объятиях Малоуна.

– Сколько лет тогда было Алане?

– Почти три года.

– Она проснулась и все видела?

Старый Китаец кивнул, и Вулф передернул плечами от отвращения. На его лице появилась брезгливость. Наклонившись, он собрал фотографии и бросил их на свою циновку.

– Как вы думаете, этот инцидент сохранился в памяти Аланы? – спросил Вулф.

– Возможно, но эти воспоминания запрятаны глубоко в подсознании.

– Так вот почему она не любит мать Уинстона!

Выражение удивления мелькнуло в глазах наставника.

– Почему ты думаешь, что Уинстон – сын Майре?

– У Уинстона такие же темные курчавые волосы, как и у нее. Он унаследовал глаза отца, но форма носа и рта досталась ему от матери. У них и мимика схожа. – Вулф потер переносицу. – Господи, я удивлен, что Алана до сих пор ни о чем не догадалась. Как вы думаете, это было единственное любовное свидание ее отца в детской или он часто наведывался к няне с определенной целью?

– Похоже, у Малоуна это было в обычае, – с сокрушенным видом сказал наставник. – У Аланы, возможно, сложилось впечатление, что няня ведет себя дурно, но она была еще слишком маленькой и не могла разобраться в ситуации. Девочка не понимала, что Майре, по сути, была рабыней отца, ей некуда было идти, некому жаловаться. Ей оставалось радоваться хотя бы тому, что ее сын жил с ней под одной крышей и она могла часто видеть его.

Печаль Старого Китайца была такой глубокой и неподдельной, что гнев Вулфа утих, уступив место душевной боли. Он положил фотографии в пакет.

– Я целый день мучился, гадая, где я мог прежде видеть Майре Макинтош. Да, Уинстон пошел в мать, а не в отца. Почему вы жалеете женщину, которая была готова выбросить собственного ребенка?

– Разве я говорил, что Майре была готова оставить Уинстона? Ты многого не понимаешь, Вулф.

– Не надо меня недооценивать! – запальчиво заявил тот.

Когда Старый Китаец стал ему родным человеком? Это произошло незаметно…

– Майре едва исполнилось пятнадцать лет, когда родился Уинстон, – сказал наставник, сделав глоток чая. – Она сама была еще ребенком, наивным и мечтательным. К тому времени, когда Майре поумнела, было уже слишком поздно что-то менять в жизни. Она утратила свободу. Малоун завладел не только ее телом, но и душой. Майре было некуда идти.

– Судя по акценту, она шотландка. Откуда привез ее Малоун?

– Из Шотландии, – ответил Старый Китаец и снова поднес чашку к губам.

– Я думал, что Малоуны родом из Ирландии.

Старый Китаец пожал плечами.

– Шотландия расположена не так уж далеко от Ирландии.

– Малоун – настоящий извращенец, – прорычал Вулф.

– Одна из причин, по которой я стал воспитателем Аланы. Ее родители – люди недостойные, я не доверяю ни Малоуну, ни его жене.

– Алана никогда не вернется к родителям. Только через мой труп! – поклялся Вулф.

Наставник некоторое время сидел молча, уставившись в одну точку. Вулфу стало не по себе.

– Почему вы изначально согласились работать на Малоуна? Вы же видели, что он за человек! Тем не менее вы многому научили его, – с упреком промолвил Вулф.