«Против фашистов окружающей среды». Но не успела наша бригада покинуть ветхую площадку для интервью, как услышала звук выстрела. Изабель лежала бездыханно с пистолетом в руке.

Через неделю Лизи Пауэл стала официальным корреспондентом Службы новостей. Однако повышение не изменило ее работы, но принесло хорошее повышение жалованья. Как ответственному журналисту ей не определяли работы, но отправляли на все происшествия, возникавшие и в ночное время, даже Рэндлоф Пэк принес ей свои поздравления, как и некоторые другие, которые помогали ей совершенствоваться. Лизи принимала их советы с благодарностью, понимая, несмотря на эти похвалы, что еще очень многому должна научиться.

В середине февраля, сразу после Дня Валентина, покровителя влюбленных, Джо переехал к Лизи. Он сохранил за собой свою квартиру, потому что его хозяйка не согласилась сдавать ему студию в подвале, если он не будет продолжать оплачивать все жилье. Они с легкостью приспособились к совместной жизни, и весной наконец закончили отделку квартиры.

В апреле Джо подписал еще один контракт в качестве модели, теперь с «Монсеньером» фирмой, занимающейся мужской парфюмерией. Эксклюзивный трехгодовой договор заключался в том, что Джо должен был сниматься четыре раза в год для рекламы и участвовать в четырех презентациях в году, где выставлялись изделия фирмы. По окончании он получит годовую шестизначную компенсацию, и все остальное время принадлежало ему, так как параллельно он не имел права работать с другими клиентами. Этот ангажемент его полностью устроил.

Наконец Джо получил все, что хотел: деньги и время заниматься скульптурой. Он закончил несколько работ, которые начал более двух лет назад, и в июне Бретт присутствовала на его первой выставке. Она использовала свои связи в прессе, чтобы поместить оценки о выставке, и критики восторженно писали о «многообещающем молодом таланте». Он даже смог продать три свои работы.

— Мы собирались сказать тебе за обедом, но я не могу ждать, — ликовала Лизи.

Она и Джо, взявшись за руки, устроились на инкрустированном небольшом диванчике на веранде у Бретт, с видом двух котов, поделивших канарейку. Солнце уже опустилось ниже крыш, и на горизонте поднималось оранжевое зарево.

— Что за сенсация? — выжидающе спросила Бретт.

— Лизи предложили место корреспондента в Нью-Йорке. Как говорит руководитель моего бюро, это возможность выдвинуться на боевые рубежи, — гордо произнес Джо.

— Фантастика! Лизи, это приятные новости. Ты хорошо потрудилась. Но полагаю, что Джо разорится, навещая тебя.

— Это еще одна новость, о которой мы хотим сказать тебе.

Лизи посмотрела на Джо глазами, полными любви, не знающей границ, потом с теплотой и преданностью на Бретт:

— Джо и я решили пожениться. Бретт не удивилась. Она знала, что Лизи и Джо подходили друг другу. Лизи была сестрой, благодаря которой Бретт нашла свой путь к женственности, и, глядя на нее сейчас, она не смогла сдержать слез радости.

— Вы… да это лучшие новости! — Бретт обняла Лизи.

— А знаешь, Бретт, что во всем виновата ты, — сказал Джо. — И я не знаю, как тебя за это благодарить! — И обнял обеих.

— Бретт, ты знаешь, что я не смогу выйти замуж без тебя как подруги невесты, — добавила Лизи.

Бретт сквозь слезы улыбнулась.

— Естественно, не можешь! Я не пропущу это событие в твоей жизни ни за что на свете.

Глава 18

— Ты хоть немного нервничаешь? — спросила Бретт Лизи.

— Никогда в жизни не чувствовала себя более спокойной и уверенной. Я вся ликую.

Лизи буквально лучилась. Ее платье, кипенно-белое, с открытой спиной, было украшено нежными розовыми бутонами. А натуральные светлые локоны, обычно подобранные, сейчас обрамляли лицо, волосы на висках были подняты и спрятаны под венок из розовых бутонов, на которых держалась фата, спадавшая до талии.

В вестибюле Триано Рум в «Валдорф Астория» Лизи, Бретт и отец Лизи, нервно поправлявший волосы и бороду, ожидали своей очереди. Брат Джо Грегори посадил миссис Пауэл, даже не пытающуюся сдержать поток тихих слез счастья, когда она прикрепляла двадцать два бутона сзади на платье Лизи:

— Такие же бутоны были на твоем крестильном платьице, — вспоминала она.

Первые месяцы Лизи и Джо в Нью-Йорке прошли в суете урегулирования с работой, снятия квартиры и подготовке к свадьбе, и никому не верилось, что вторая суббота мая действительно наступила.

Лизи поправила лепестки в букете — каскаде чайных роз от нежно-белых до розовых, и потом поднесла его к лицу, чтобы понюхать.

Когда звуки прелюдии Шопена перешли в церковное песнопение, что было сигналом для Бретт подойти к пределу храма, она взяла Лизи за руку, сжала ее и подмигнула. Затем поправила свой хвост из волнистых волос, который скрывался под розовым боа в тон ее платью, и, зажав букет из высокогорного вереска и ирисов, Бретт кивнула распорядителю свадьбы, что готова. Когда двери открылись, все в ожидании повернулись в их сторону, и первые вспышки фотоаппаратов ослепили Бретт.

Это была та часть церемонии, которой она очень боялась.

Бретт обратила внимание на Джо, стоявшего заложив руки за спину. Роскошный в своем смокинге, черном галстуке и кушаке, он без тени волнения ждал свою невесту.

«Эта волшебная сказка, свадьба, о которой Лизи так мечтала, когда мы были девочками», — подумала Бретт, и это казалось действительно сказкой, которая началась в тесной дружной семье и счастливо продолжалась в окружении хороших друзей. Упорная работа, талант и правильный выбор привели ее к многообещающей карьере, а круг замыкался прекрасным мужчиной, разделившим с ней ее жизнь.

Перед Бретт промелькнула ее жизнь. С одной стороны, ее карьера, в которой она успешно поднималась все выше и выше, а с другой — личная жизнь, полная предательства, разочарований и сердечной боли. Даже в детстве ее счастье было эфемерным. Работа заменила ей все. Но когда Лизи и Джо уехали, она почувствовала пустоту и спрашивала себя, сколько сможет протянуть в этом одиночестве?

«Какая же Лизи прелестная!» — подумала Бретт. Она только волновалась, чтобы Лизи прошла до конца придела и не упала в обморок. Бретт заметила, что Джо тоже с тревогой смотрит на Лизи. Когда они с отцом дошли до нужного места и остановились, перед ней предстал Джо, их глаза встретились — страх и паника исчезли.

После бракосочетания гости направились в комнату ожидания, и когда Джо и Лизи вошли в бледно-голубую с позолотой комнату, произошел взрыв аплодисментов и зазвучала музыка. Невеста с женихом стали танцевать вслед за своими родителями, Бретт с Грегори, братом Джо. До окончания музыки официанты стояли по периметру, а затем разнесли на подносах шампанское и закуски.

К столу невесты Бретт сопровождал Грегори, в ком она нашла прекрасного танцора. Он задал Бретт несколько вопросов о фотографии, а Бретт поинтересовалась его женой Хелен, их тремя детьми и наслаждалась рассказами семейных историй. Она поздравила Джо и Лизи, вырвав их из толпы поздравляющих.

Бретт увидела Лилиан полностью выздоровевшей, выглядевшей великолепно в длинном ярко-красном платье.

— В какую-то минуту я подумала, что Лизи там упадет в обморок, — смеялась Лилиан.

— Да, я сама подумала об этом, — сказала Бретт.

— Все комплименты сегодня, конечно, же невесте, но ты выглядишь прелестно, дитя мое.

Лилиан, впервые в этот день поняла, что ее племянница тоже когда-нибудь будет невестой, и ей хотелось знать, кто будет ее избранником.

— Спасибо. Прелесть этой одежды заключается в том, что я смогу надеть ее еще раз!

— Миссис Кокс, как хорошо вы сегодня выглядите, — сердечно сказал Дэвид, подойдя к ним. — Бретт, я с трудом тебя узнал. Мои поздравления, Лизи держала меня в неведении.

— Даже если бы она ничего не говорила мне о своем брате, пресса информировала меня о нем постоянно. Я рада успехам твоей фирмы.

«Мне кажется, что я разговариваю со случайным знакомым», — подумала Бретт. Всю свою жизнь она знала Дэвида, всегда разговаривала с ним как с членом семьи, но сейчас, казалось, он удалился, и она не знала того слова-мостика:

— Какая Лизи красивая невеста! А Джо я люблю как брата — он будет прекрасным дополнением в вашей семье.

Когда у Бретт вылетели эти слова, Дэвид отпрянул. Его глаза заблестели, и она поняла, что он думает о своей погибшей семье. Бретт хотела извиниться за его и ее необдуманное замечание, но поняла, что это было бы не ко времени и не к месту.

Дэвид вернулся к присутствующим и стал объяснять специфику нового компьютера для домашнего применения, который он разрабатывает. Бретт поняла, что для Дэвида его работа была спасением от пережитого.

— Твой бокал пуст. Можно мне его наполнить? — спросил он, подходя.

Бретт сначала хотела согласиться, но ее взволновали этот короткий разговор и напряженные паузы, и она решила уйти, избавив обоих от некоторой неловкости.

— Спасибо, я увидела старого друга. Мы вместе работали на фирме, и я хотела бы его поприветствовать. — Она тепло положила свою руку на его и сказала:

— Увидимся позже, Дэвид.

Бретт ушла, вспоминая о чувствах, которые она питала к Дэвиду. Да, они начались как увлечение школьницы, но она и потом всегда восторгалась им. У Дэвида находились ответы на все вопросы, простые решения любой проблемы, но теперь они оба были взрослыми, вопросы стали сложными, а ответы иллюзорными, если они вообще были.

Лизи и Джо уехали через два дня после свадьбы на две недели их медового месяца в Японию.


— Я благодарю за полученный телекс. — Фозби Касвелл, редактор каталога «Вог», достала кувшин из шкафчика для посуды, налила в бокал мятный чай и протянула Вретт.

За два месяца до свадьбы Бретт решила, что пришло время навести мосты и проверить, что даст ее европейский опыт работы в Нью-Йорке — традиционно жесточайшем рынке, раздающем затрещины каждому фотографу.