«Благодарю, но боюсь, что в меня уже не поместится ни кусочка, – смущённо отказалась она. И, боясь обидеть местное население отказом – мало ли, какие тут ещё обычаи! – добавила осторожно: – Возможно, чуть позже, когда предыдущие фрукты переварятся».

Девушки бубенчато засмеялись.

В центре сада сиял на солнце белокаменный дом с колоннами и высоким крыльцом. Путница всматривалась, пытаясь понять, что ей эта архитектура напоминала. Возможно, что-то древнегреческое... Дом, а точнее, дворец был всего лишь двухэтажным, но занимал обширную площадь. Большие стрельчатые окна с решётчатыми застеклёнными рамами впускали много света, отчего внутреннее пространство дворца казалось сияющим и воздушным. Внутри он был так же прост и строг, как и снаружи: никакой пышной лепнины и мелкого затейливого декора, только гладкий мрамор. Но зато повсюду благоухали цветущие кусты в бочках, а колонны обвивали огромные ползучие лианы, усыпанные крупными цветами – белыми, розовыми, голубыми, жёлтыми.

Десятки девушек наполняли дворец мелодичным щебетом. Наряды их были сшиты из лёгких, воздушных тканей сдержанной расцветки, но украшенных богатой вышивкой. Волосы все носили распущенными, лишь боковые пряди поддерживались заколками в форме цветов – настоящими произведениями ювелирного искусства. Обитательницы дворца предавались разнообразным занятиям: кто-то беседовал, кто-то пел и играл на музыкальных инструментах. Танцовщицы взмахивали прозрачными покрывалами, забавляя группу девушек, устроившихся кружком на подушках. Стульями здесь, по-видимому, не пользовались. Садовницы передали путницу двум молодым особам в белых платьях, сопроводив этот акт несколькими словами.

«Добро пожаловать в дом Её Величества королевы Таори», – мысленной речью поприветствовали те путницу с лёгкими поклонами.

Чтобы лицезреть владычицу, путнице пришлось пройти несколько десятков шагов по ковровой дорожке, которая заканчивалась низким резным столиком, уставленным кушаньями. На бархатных подушках вокруг него восседали несколько дам величественного, но отнюдь не высокомерного облика; их одежды отличались чуть более тяжёлыми тканями, отделанными золотой каймой. Их волосы были заплетены в косы и уложены венцами вокруг головы. В прядях мерцали драгоценные шпильки.

А возглавляла стол молодая дама в длинном пурпурном платье, туго охватывавшем её сильный, стройный стан. У наряда был лишь один широкий рукав, а второе плечо и рука женщины оставались открытыми. Впрочем, если присмотреться, открытые места обтягивала прилегающая к коже прозрачная ткань телесного цвета с крошечными блёстками.

Орехово-каштановые волосы дамы приподнимались с висков и ниспадали до пояса волнистым пучком. Рукотворная была ли то завивка или природное свойство её волос? Во всяком случае, причёска лежала очень непринуждённо и изысканно. Высокий чистый лоб украшал тонкий обруч, усыпанный алмазами. Изящные загорелые запястья обвивали завитки татуировки в форме браслетов. Кожная роспись также спускалась из-под волос на висках, захватывая зазубренным краем узора щёки наподобие бакенбард.

Девушки в белых платьях почтительно обратились к этой даме с докладом, а та разглядывала путницу своими тёплыми серыми глазами с тёмными ресницами. Черты её лица не отличались идеальной правильностью и утончённостью, но это было приятное, открытое, благородное лицо с волевым подбородком и энергичным ртом. Довольно крупный нос с горбинкой и вытянутые, вскинутые к вискам тёмные и тяжёлые брови придавали её чертам нечто мужское, да и рост этой леди внушал уважение. Поднявшись со своего места, она оказалась на полторы головы выше путницы. Однако при этом её фигура обладала изящным, узкокостным сложением – неширокие плечи, небольшая грудь, точёные бёдра. На её длинных, худощавых руках под кожей проступали мускулы и выпуклые голубые жилки.

«Здравствуй, – мысленно обратилась она к путнице. – Вижу на твоих губах сок плодов моего сада. Понравились ли они тебе?»

Догадавшись, что перед нею – сама владычица Таори, путница изобразила нечто вроде поклона и ответила:

«О да, Ваше Величество. Фрукты просто изумительны. Но садовницы, кажется, переусердствовали слегка, потчуя меня. Я едва могу дышать».

Смех королевы прокатился прохладной волной. Она что-то сказала вслух своим сотрапезницам, которые, последовав её примеру, тоже стояли на ногах. Её голос был низким и звучным, певучим, как виолончель. Потом она вновь обратилась к путнице:

«Я не стану тебя ни о чём спрашивать, в этом нет необходимости. Всё о тебе мне расскажет Чаша Времени».

По властному мановению её гибкой руки две девушки принесли золотой сосуд с двумя ручками, похожий на супницу. В нём колыхалась жидкость, с виду напоминавшая самую обычную воду... Да только обычную ли? Королева зачерпнула её кубком и протянула путнице:

«Выпей. Не страшись, вреда это тебе не нанесёт, но позволит мне увидеть правдивую картину твоего прошлого».

Путница с опаской сделала глоток... Как будто вода. А Таори тем временем внимательно всматривалась в «супницу», в которой мелькали какие-то картинки. Брови королевы сдвинулись, и она что-то негромко сказала своим приближённым. Те присоединились к просмотру. Путнице со своего места было плоховато видно, что происходило на водяном «экране», да и кадры она могла наблюдать только вверх ногами. Но один кадр поразительно напомнил ей фильм «Звонок»: кто-то вылезал из каменного колодца. Придворные дамы вполголоса переговаривались, а владычица, выслушав их серьёзно и внимательно, отрицательно покачала головой.

«Ты пришла из Того Мира, – прозвучал в голове путницы мысленный голос королевы. – В твоей душе – боль потерь. Она охвачена недугом, который у нас называется “чёрный зверь”. Это плохо. Мои советницы рекомендуют отправить тебя обратно, но я думаю, что тебе лучше будет побыть некоторое время здесь и решить самой, хочешь ли ты остаться или вернуться домой».

Лицо Таори было задумчиво и грустно. Дамы-советницы продолжали ей что-то говорить, будто бы убеждая её в чём-то, но в ответ на все их увещевания королева снова и снова качала головой.

«Будь моей гостьей, чужестранка, – телепатировала она путнице. – На время твоего пребывания здесь прими имя Э́нити, что означает “пришедшая оттуда”».

Советницы, которым не удалось отговорить королеву, с её разрешения опустились на свои подушки. А Таори, выйдя из-за стола, взмахнула рукой, и музыка, стихшая на время беседы, заиграла вновь. Королева заскользила по мраморному полу, а девушки-танцовщицы, взмахивая покрывалами, образовали хоровод вокруг неё. Изящно гнулись руки королевы, как плети виноградной лозы, а из-под края подола временами показывался носок её ноги, обутой в сандалию. Прекрасные, длинные пальцы были у неё на ногах, а подъём стопы – высокий и крутой, как у балерины.

«Ты удостоена великой чести, – посредством мысли сказала путнице придворная дама в голубом платье с золотыми галунами и каймой. – Её Величество самолично исполняет для тебя танец гостеприимства».

То, что танцевать здесь любили, путница или, как её теперь звали, Энити уже поняла. Танцем здешние жители выражали свои чувства и намерения. После того как пляска королевы закончилась, настал черёд советниц. Музыка изменилась, из мягкой и ласковой став печально-тревожной, и дамы лебедушками поплыли по мраморной глади огромного зала с увитыми цветущими лианами колоннами. Их руки одновременно взлетали вверх, изгибались змейками. С безупречной синхронностью дамы покачивали плечами, поворачивались, очерчивали вытянутыми носками ног дуги на полу, а «подтанцовка» из девушек с покрывалами колыхалась на заднем плане, изображая, по-видимому, волнуемую ветром рощу.

«Они исполняют танец неохотного подчинения, – пояснила королева с улыбкой. – Они не согласны с моим решением и обеспокоены, но покоряются моей воле».

А Энити подумалось: если бы министры – дядьки в солидных костюмах и галстуках – на совещании у президента изъяснялись посредством танца, забавное, наверно, было бы зрелище! Интересно, а как бы выглядел танец наложения вето в Совете Безопасности ООН? А какими телодвижениями сопровождались бы санкции против России? Представив себе это танцевальное непотребство, Энити фыркнула. Неплохая идея для КВН-овской сценки.

«Мне следовало бы исполнить танец благодарности за гостеприимство, Ваше Величество, – обратилась она к королеве. – Но, боюсь, танцовщица из меня никудышная. Никогда не могла запомнить последовательность шагов...»

«Танец идёт из души, дорогая Энити, – ответила та. – Дело тут даже не в заучивании последовательности движений. Дело в чувствах, о которых ты хочешь сказать. Нужно отдаться в их власть. Главное – движения души. А тело само последует за душой».

Путница уже почти привыкла к телепатическому общению, но ей всё-таки не хватало и обычного, голосового. Стоило выучить местный язык хотя бы ради того, чтобы слышать живой голос королевы. Его отзвуки отдавались в душе Энити, как звон прекрасного золотого колокола.

«Если хочешь, можешь обучиться нашему языку, – сказала королева, будто прочтя её мысли. – Я дам тебе наставниц».

«Благодарю, Ваше Величество», – поклонилась Энити.

Она ещё немного покашливала, но была уверена, что хворь сойдёт на нет сама очень скоро. Однако королева заметила её нездоровье и настояла, чтобы гостья прилегла в постель и предалась восстановительному отдыху. Энити проводили в очень уютную спаленку с широкой кроватью под балдахином из живых лиан с белыми, похожими на лилии, цветами. К спальне прилегала купальная комната с зеркальными стенами и нужник с проточной водой. Жидкое мыло перламутрово переливалось в стеклянных чашах. Погрузившись в тёплую ванну с солью и благовониями, Энити ощутила физическое и душевное блаженство. Девушка-прислужница с мягкими и ласковыми руками вымыла ей голову и растёрла тело мочалкой. Не привыкшая к такому обслуживанию, Энити уверяла, что справится сама, но отказываться от помощи здесь было не принято: это означало нанести помогающему обиду. Как она позднее узнала, слуги королевы являлись свободными людьми, которые ничего не получали за свою работу. Они делали это исключительно добровольно и из любви к Её Величеству.