Мила Бачурова - Страна цветущего шиповника

— Спасибо. — Ник забрал бумаги.

— Всего наилучшего, сеньор. — Риэлтер проводил его до дверей кабинета.

Ник почему-то представил, как за закрытыми дверями плюхнулся в кресло и беззвучно, чтобы не переполошить других клерков, завопил от радости.

Ник прошел к лифту, спустился вниз, вышел на улицу. Рассеянно обводя глазами парковку, не сразу вспомнил, что приехал на прокатной малолитражке.

Сел за руль, воткнул ключ в зажигание. Скользнул взглядом по конверту с бумагами, который все еще сжимал в руке.

«Свидетельство о собственности»…

«Вилла „Шиповник“»…

«Владелец — Щербаков Никита Андреевич»…

Девять лет он мечтал об этом.

Девять лет думал о том, как заберет у предательницы Ти Кларковы деньги… Вспомнить противно — когда-то наивно считал, что Ти на него не наплевать.

Во время следствия и суда следил за каждым словом, которое произносил. Догадывался, через что придется пройти любимой, если он расскажет правду о том, кто такой Кларк.

Он ведь мог рассказать, и ему бы поверили. Флешку с фотографиями Ник сохранил. Она переезжала с ним из города в город, из мотеля в мотель, с одной съемной квартиры на другую.

Кларк ведь тогда только из-за флешки не заявил на Ника — когда застукал их с Ти в сарайчике для инструментов.

… — Убирайся вон, — приказал он Нику, подойдя к бассейну — Ник сидел на краю, дожидаясь «разговора». Знал, что Кларк, закончив с Ти, возьмется за него. — Пошел прочь из нашей жизни! Подумай о том, кто ты, и кто она! Тебе нечего ей предложить, и ты это прекрасно знаешь. Ты хотел поиздеваться надо мной — что ж, у тебя получилось. А теперь проваливай! Я, как ты, уверен, знаешь, держу слово. Я… по-прежнему никуда не езжу. Я ничего не сказал, когда у тебя хватило наглости явиться сюда… Но всему есть предел. Убирайся — если не хочешь, чтобы я заявил в полицию о совращении несовершеннолетней.

Ник истерически рассмеялся.

— Ти — восемнадцать. Тем пацанам было меньше!

— Заткнись! — Кларк схватил его за воротник рубашки. — Тогда у тебя не хватило духу заявить, так решил сейчас поквитаться?.. Зная, как много значит для меня Ти?.. Взрослый стал?! Яйца отрастил?!

— Пошел ты! — Ник ухватил Кларка за руки, оторвал от себя. Оттолкнул. — Ничего она для тебя не значит! Для тебя и леди Маргарита ничего не значила, извращенец поганый!

— Что же ты не заявил на меня, борец за правду? — Кларк смотрел на него с ненавистью. — У тебя были все козыри! А ты сбежал. Трусливо сбежал! Для того, чтобы вернуться сейчас, совращать доверчивую девочку! Меня задеть — кишка тонка, и ты решил действовать через нее?

Тут уже Ник едва не бросился на Кларка.

— По себе людей не судят, — с трудом сдержавшись, прохрипел он, — сдался ты мне!

— А, если не сдался — проваливай! И не смей больше прикасаться к Ти. Возвращайся к себе на помойку и заруби на носу — эта девушка не для тебя! Твоей она никогда не будет!

— Посмотрим, — бросил Ник.

— Только посмей. — Кларк смотрел на него исподлобья. — Она ведь сама тебя проклянет, когда поймет, с каким ничтожеством связалась. Уверен, что у тебя до сих пор нет ни жилья, ни нормальной работы! Думать не хочется, чем ты можешь зарабатывать на жизнь… Даже если Ти побежит за тобой сейчас, потом она одумается. Ей не место рядом с таким, как ты. И, рано или поздно, она это поймет.

Ник молчал.

— Проваливай, — повторил Кларк. — Отсюда, и из нашей жизни. Я не хочу тебя больше видеть.

Он развернулся и пошел в дом.

Что врал матери, собираясь, Ник не помнил. Как добрался до Милана, тоже не помнил.

Помнил, как вошел в крошечную, тесную квартиру, которую делил тогда с приятелем. Как обвел глазами жалкое жилище — батарею пустых бутылок на полу, выцветшие обои, продавленный диван, оккупированный Диего, сам Ник спал на матрасе на полу.

«Она ведь сама тебя проклянет — когда поймет, с каким ничтожеством связалась»…

Ник не стал звонить Ти. Ему действительно нечего было ей предложить — кроме себя. Весьма сомнительного, по тем временам, приобретения… Он поверил Кларку.

Как верил в то, что тот действительно никуда больше не ездит. Если бы догадался тогда разузнать! Если бы раньше всплыла Кларкова «благотворительность»…

Ник любил Ти. С первого взгляда полюбил — еще не догадываясь, кто она такая, и почему ему показались такими знакомыми сине-зеленые глаза.

Он знал, что Ти тоже его любит. Верил, что когда-нибудь их пути пересекутся, и к этому дню следовало подготовиться.

Все, что делал Ник потом, все три года, преследовало единственную цель: в день, когда в его жизни снова появится Ти, ему будет куда ее привести. И не будет стыдно за это место.

Ник бросил кочевую жизнь с байкерами. Устроился на работу в мастерскую, долго ждал, пока появится возможность стать совладельцем. Жилье обустраивал так, чтобы Ти, когда сюда войдет, не было противно.

Он сам себе не отдавал отчета в том, что делает — но думал, оказывается, о каждой мелочи, как на это посмотрит Ти. Даже кондиционер поставил, думая о ней — самому-то плевать было на духоту, а она та еще неженка.

Ник ждал, что Ти позвонит. Потеряв по пьянке телефон, первым делом побежал восстанавливать номер. Жутко переживал: вдруг она звонила именно сейчас, вот в эти несколько часов?..

И чудо свершилось. Ти позвонила.

Несколько недель хрупкого, осторожного счастья… Ник дышать боялся, чтобы его не спугнуть. Боялся поверить — и все же верил, что дождался. Теперь они будут вместе. Ти — уже не та, что была раньше, нет больше наивной девочки, безоглядно верящей Кларку. Она повзрослела. И тоже не теряла времени даром — училась жить сама, без поддержки отчима. И у нее получилось бы, Ник в этом не сомневался. У них вместе — получилось бы…

Кларк. Проклятая сволочь Кларк.

Ник помнил, как похолодел, услышав оброненные Ти слова: «…это и не приют, по-моему, а что-то вроде школы для сирот».

Как он мог — тогда, три года назад — быть таким слепым?! Почему поверил в то, что, если Кларк никуда не ездит — ничего и не происходит?..

Утром, едва дождавшись рассвета, Ник помчался к проклятой школе. Выспросил у охранника, когда заканчиваются занятия, и сел во дворе ждать. Того мальчишку заприметил сразу — тихий, с опущенной головой, он вышел из школы позже всех. А перед тем, как выйти, настороженно огляделся по сторонам.

— Привет. — Ник подошел к мальчишке. — Я от сеньора Кларка.

Пацан вздрогнул. Он ничего не сказал, только уставился на Ника широко распахнутыми глазами.

«Нет!» — услышал Ник беззвучный вопль. И пацан бросился бежать.

Другие доказательства Нику не требовались. Догонять мальчишку он не стал. Вскочил на байк и ринулся в Милан — забрать из дома флешку. Был уверен, что прямо оттуда двинет в полицейский участок городка.

Ему давно не пятнадцать лет. Он знает, что и как в этом мире работает. Копам пригрозит, что, если делу не дадут ход, флешка отправится прямиком в студию местного телеканала. В редакцию местной газеты. А копии полетят в Милан, Неаполь, Рим — всюду, куда дотянется… Так думал Ник, пока ехал за флешкой. А потом позвонила Ти.

Он не стал брать трубку — не знал, что ей сказать. Съехав на обочину, остановился. И задумался.

Кларка он, допустим, законопатит, туда ему и дорога. А Ти?! Ей-то каково будет жить, слыша перешептывания за спиной: «дочь педофила»?!

Всем ведь плевать, что никакая она Кларку не дочь и знать о его делишках ничего не знает. Тусовку, в которой вращалась Ти, Ник успел хорошо изучить — в змеином гнезде уютнее… Он заскрежетал зубами.

Пойти к Кларку, снова припугнуть?.. Не поможет. Не эта школа, так другая, не в этом городке, так еще где-нибудь — Кларк не остановится, теперь Ник ясно это понял. Снова соврет ему, выкрутится, а потом выберет момент и найдет способ поссорить их с Ти. В подлости Кларка Ник не сомневался.

Сейчас, через шесть лет, он сомневался уже и в том, что в передозе, от которого умерла леди Маргарита, виновата она сама. И от чего, интересно, Кларк развелся с первой женой? Этим вопросом тоже никогда никто не задавался… Ник уселся прямо на асфальт, прислонившись к байку.

За спиной шумели проносящиеся машины, но Ник не обращал внимания. Он смотрел на горы. Вспомнил про обрыв, куда убегал когда-то.

В детстве это был его обрыв. Его и только его убежище — до тех пор, пока не встретил Ти. Сроду девчонок в горы не водил и не думал, что когда-нибудь сподобится. А Ти заплакала — тогда, в домике — и он вдруг представил, как они вместе сидят на обрыве. Там, где никто не сможет до них дотянуться… Позвал Ти с собой — и понял, что правильно сделал.

Когда-то Ника успокаивала мысль о том, что с обрыва можно спрыгнуть. В то время, когда он, возвращаясь из очередной гостиницы несолоно хлебавши, в отчаянии думал, что Кларк непобедим. Обрыв держал в голове как последнее средство, если жизнь станет совсем невыносимой.

А ведь могла бы стать. Если бы не та гостиница — с номерами, разделенными фанерой…

Ник вскочил.

Кларк отравил жизнь ему и продолжает издеваться — над теми, кто, в отличие от него, вовсе беззащитен. Не зря ведь именно эту школу выбрал, благотворитель хренов! У мальчишки, которого встретил сегодня Ник, нет за спиной «Шиповника».

Куда он убежал?.. Тоже на обрыв?.. А может, пока Ник сидит здесь, уже и спрыгнул?!

Ник видел глаза пацана. И сейчас ругал себя за то, что не побежал за ним. В тот момент вспомнил себя, как несся когда-то со всех ног, не разбирая дороги, и показалось мерзостью преследовать. А сейчас он понял, что сказал бы мальчишке, если бы догнал.

«Забудь эту тварь и живи спокойно. Он больше тебя не тронет! Клянусь».