Мила Бачурова - Страна цветущего шиповника

Старушка достала из соломенной кошелки пакет с обломком засохшего багета. Разломила багет пополам и протянула половинку Тине:

— Вот, покрошите им… Ждут меня, — кивая на собравшихся перед скамейкой голубей с теплой улыбкой, пояснила она. — Знают, что крошек принесу… Раньше мы вдвоем сюда ходили, с мужем. Восемь лет ходили, с тех пор, как Диего на пенсию вышел. А теперь умер мой Диего, одна хожу. — Взгляд старушки затуманился. — Знаете, сеньорита. Иной раз думаю — для того меня Господь до сих пор и не прибрал, чтобы сюда приходила. Ждут ведь. — Она кинула голубям пригоршню крошек. Те суетливо налетели, отталкивая друг друга, Тина подумала, что выглядит такая жадность, мягко говоря, неприятно. А старушка следила за голубями с ласковой улыбкой. — Каждому нужно, чтобы его кто-то ждал… Я семьдесят девять лет прожила. Дети выросли, внуки выросли, у всех своя жизнь. Не позвонят-то лишний раз, некогда… А эти — каждый день ждут. И вот что я думаю, сеньорита. Если тебя кто-то ждет — значит, не зря ты живешь. Вот так-то.

Старушка явно делилась мыслями не в первый раз.

И скорее всего, подумала вдруг Тина, до сих пор получала в ответ лишь искусственно-понимающие улыбки — из тех, которой сегодня наградила ее детектив Грассо. Выслушать и вежливо покивать — несложно, так ведь? Услышать то, о чем тебе пытаются сказать, гораздо сложнее. И далеко не у всех есть желание слушать.

— Ник, — вырвалось у Тины.

Она не думала о нем. Она очень давно о нем не думала, вычеркнула из своей жизни раз и навсегда! А сейчас оказалось, что всего лишь пыталась не думать. Цифры удаленного из телефона номера встали перед глазами сразу, память напрягать не пришлось.

— Что? — удивилась старушка.

— Нет-нет, ничего. Спасибо, сеньора. Вы мне очень помогли. — Тина вернула женщине так и не раскрошенную половинку багета. — Простите, мне надо идти. Я вспомнила про одного человека… Который, возможно, ждет.

Набирая по памяти номер Ника, Тина вдруг поняла: все эти три года она надеялась, что Ник однажды позвонит сам. Или приедет, чем черт не шутит — знает, где она учится, найти ее в университете или в кампусе не так уж сложно. Это ведь он, а не она, три года назад уехал не попрощавшись.

Ник ответил сразу:

— Да.

— Привет, — начала Тина заготовленную речь. — Это Тина. Из «Шиповника». Помнишь меня?

— Я тебя всю жизнь буду помнить, — спокойно, как будто они разговаривали о погоде, а в последний раз общались не далее, чем вчера, отозвался Ник. И замолчал.

— Как… э-э-э… у тебя дела?

— Нормально.

И снова замолчал. Ни вежливого «а у тебя?», ни единого слова для того, чтобы помочь продолжить разговор.

Тина тоже неловко замолчала. Успела подумать, что кто угодно уже задал бы вопрос: «Ты чего звонишь?» или положил трубку.

Ник не сделал ни того на другого, он молча выжидал. За три года ничего не изменилось.

— Где ты сейчас? — решилась Тина. Ждала чего угодно, от Бали до Северного полюса.

— В Милане.

— Правда?!

— Могу точку с координатами скинуть, — усмехнулся он. — А ты?

— В Неаполе. Мы можем встретиться? Тут всего четыре часа на поезде.

— Знаю. Бензин оплатишь?

— Что? — растерялась Тина.

— Ну, я на мели, на билет не хватит. Хочешь, приезжай сама. Нет — с тебя расходы на бензин.

— Я приеду в Милан, — подумав, решила Тина. Еще не хватало, чтобы свидетелем их встречи стал кто-то из знакомых, после помолвки с Брайаном она начала заботиться о своей репутации. — Сейчас куплю билет.

Тина увидела Ника из окна поезда. За три года он ничуть не изменился — та же бандана, те же перчатки с обрезанными пальцами.

Ник стоял на перроне, засунув руки в карманы джинсов. Глаза спрятаны за темными стеклами очков, выражение лица — равнодушное. Посторонний человек подумал бы, что парень оказался тут случайно, слишком не похож на вооруженных букетами отцов семейств, суетящихся женщин и ворчливых стариков.

Увидев Ника, Тина шарахнулась от окна. Вдруг заметит, что она его высматривает.

— Привет.

— Привет. — Тина вздрогнула. Ник подошел сзади, она, хоть и была готова, не заметила, как приблизился.

Ник остановился в полуметре от нее, снова засунув руки в карманы. Дурашливо поклонился:

— Багаж, сеньорита?

— Спасибо, — приняла игру Тина, — я путешествую налегке. — Демонстративно поправила рюкзак на плече.

— И волосы обрезала, чтобы полегче было? — Ник снял солнечные очки.

Теперь стало заметно, что лицо у него изменилось. Осунулось, повзрослело. Только глаза остались прежними.

— Тебе не нравится? — Тина кокетливо поправила прическу.

— Нравится. — Ник шагнул к ней. — Мне все в тебе нравится. Ты же знаешь.

Обнял Тину и притянул к себе. Так же, как отвечал по телефону, будто и не было расставания. Отвел прядь волос с Тининого лица.

— Что ты… Прекрати… — Тина не договорила — Ник ее поцеловал. И снова это было как тогда, три года назад.

С другими парнями Тина контролировала ситуацию даже во время самых страстных объятий. А сейчас почувствовала, что дуреет, как та невинная восемнадцатилетняя дурочка в дровяном сарае. У нее так же, как тогда, закружилась голова, и так же стало все равно, что происходит вокруг.

— Идем?

Когда Ник отпустил ее, Тина не сразу поняла, что по-прежнему стоит на перроне.

— Куда?

Он улыбнулся:

— Ну, не здесь же целоваться. Можно и поуютней место найти.

— Я не за этим приехала, — ощетинилась Тина.

Ник, засмеявшись, потрепал ее по плечу:

— Да я понял, что не за этим. Не злись. Идём, байк на парковке.

Этот мотоцикл был мощнее прежнего. И шлем, который надел Ник — желтый, с приготовившейся к прыжку черной пантерой — явно расписывали на заказ. Но Тина твердо запретила себе задавать вопросы и пока ни о чем не спрашивала.

Ник привёз её в арабский квартал у вокзала. Типовая застройка полувековой давности: трех— и пятиэтажки, давно нуждающиеся в ремонте, лавочки, торгующие всем подряд, смуглые чернобородые дядьки за столами уличных кафе. На столах — потеменевшие от времени турки с крепчайшим кофе, орехи и сладости. Тина подумала, что арабские кварталы, должно быть, во всем мире выглядят одинаково.

Ник подъехал к одному из кафе. Вкатил байк между поручней для парковки, кивнул Тине, приглашая сесть за один из стоящих под навесом столиков. Из дверей кафе выглянула пожилая женщина — в длинном темном платье и платке на голове, оставляющем открытым только лицо.

— Принеси пива, Сюзанна, — попросил Ник. — И пожрать чего-нибудь.

— Кебаб? — с интересом глядя на Тину, предложила женщина.

— Давай, ага. И даме… Будешь кебаб, Ти? У них тут вкусно.

Кебаб. Тоже неотъемлемая часть арабского квартала. Лепёшка с завёрнутыми в неё кусочками поджаренного мяса, помидорами и луком, щедро политая соусом. Жирно и невероятно калорийно.

Тина не помнила, когда ей в последний раз доводилось пробовать кебаб. Зато быстро вспомнила, что встала рано, позавтракать не успела и четыре с половиной часа тряслась в вагоне поезда.

— Буду. Мне с курицей, если можно.

— Конечно. — Взгляд женщины потеплел. Тина, в своем льняном сарафане, изящных босоножках и дизайнерских солнцезащитных очках мало походила на любительницу кебабов. — Может, кофе, сеньорита?

— Соглашайся, — подмигнул Ник, — не пожалеешь.

— Да, — кивнула Тина. — И кофе. Конечно.

Женщина благосклонно улыбнулась и ушла. Что за кофе желает посетительница, она не уточняла. По наблюдениям Тины, в таких заведениях существовал лишь один его вид.

Тина уселась за пластиковый стол, который Сюзанна, принеся кофе, заботливо застелила бумажной скатертью. Ник сел напротив. На Тину он смотрел с прежней непонятной улыбкой.

— Ты живёшь где-то неподалёку? — начала разговор Тина.

— Даже ближе, — кивнул Ник, — вон. — Указал подбородком на полускрытый роллставнями дверной проем, через дорогу от кафе.

"Bike service", уведомляла обшарпанная вывеска над дверью. Ниже был указан номер телефона — вероятно, для тех, кому не посчастливится застать сервис-менов на рабочем месте.

— Купил мастерскую на паях с приятелем. Кредит за нее, судя по всему, до гроба буду выплачивать.

— А живешь тоже где-то здесь?

— Дак, в мастерской и живу, отгородил себе каморку. Удобно, и платить не надо.

— Угу… То есть, у тебя теперь свой бизнес?

— Ну… Можно и так сказать.

— А вот про меня нельзя такого сказать, — вырвалось у Тины.

Ник приподнял брови:

— То есть?

— Я расскажу, — пообещала Тина, — позже. Давай сначала поедим.

Сюзанна как раз принесла кебабы.

Кебаб оказался восхитительным. Самым восхитительным в нем было то, что Тина решила наплевать на калорийность. Позвонив Нику и приехав сюда, она и так нарушила все мыслимые правила, установленные для себя. С упоением вгрызлась в пропитанную мясным соком лепешку.

— Большое спасибо, Сюзанна! Действительно очень вкусно.

— Приходите ещё, сеньорита, — ласково улыбаясь, отозвалась женщина. — Друзья Ника — наши с Асланом друзья.

Бородатый, дочерна загорелый старик в тюбетейке, двигавшийся костяшки нард за соседним столиком, покивал. Бородатый, дочерна загорелый мужчина средних лет, сидящий напротив него, тоже. Тина припомнила, что Ник поздоровался за руку с обоими, и запоздало сообразила, что под навесом присутствует все арабское семейство.

Редкие автомобили проползали по узкой, замусоренной улочке медленно и неохотно. Шум большого города остался где-то в стороне.