Однако Женева лишь усмехнулась, а Китти едва не подавилась от рвущегося наружу смеха.

– Уэстмарленд – самый настоящий подлец, – начала рассказ Джорджиана, напрочь позабыв о скрытности. – У него дурные манеры и подлый нрав. Он и его приятель лорд Хитеркот, такой же бездельник, забавляются, отпуская язвительные замечания в адрес окружающих, и при этом им нет никакого дела до того, что их могут услышать. На одном из званых вечеров этой весной, например, они презрительно отозвались о Джоанне Хочкинс, обозвав ее простушкой, а потом заявили, что леди Телфорд отвратительная хозяйка, а убранство ее дома вызывает оторопь.

Девушка на мгновение замолчала, решая, говорить ли, какого мнения этот пьяный мерзавец о ней самой, и все-таки призналась:

– Я же, по его мнению, глупая пустая вертихвостка, которая только тем и занимается, что дразнит мужчин.

О том, что маркиз высказал это в куда более грубых выражениях, она умолчала.

Рот Китти приоткрылся помимо ее воли, а глаза Женевы блеснули гневом.

– Ты – глупая? Да как он посмел!

– Какая бестактность! – с негодованием покачала головой матушка Уинстон. – Отвратительный человек!

– Да, вы совершенно правы: ничто, кроме собственной персоны, его не интересует, – согласилась Джорджиана. – Совершенно безнравственный человек.

– Я его не знаю, но уже ненавижу, – заявила Женева.

– Как я тебя понимаю, – пробормотала Джорджиана.

– И вот теперь он оскорбил нашего дорогого Чарлза. – Матушка Уинстон перевела взгляд на сноху. – Что будем делать, дорогая?

– В данный момент ровным счетом ничего. – Немного успокоившись, Китти сложила письмо. – Странно, что лорд Уэстмарленд намерен явиться сюда. Зачем ему это?

– Чтобы позлорадствовать! – Женева посмотрела на мать. – Но мы ведь не обязаны его принимать, правда же?

– Совершенно не обязаны! – Матушка Уинстон поднялась со своего места, и глаза ее воинственно сверкнули. – И никто в Мэрифилде его не примет. Я предупрежу всех, и в особенности миссис Тапп, хозяйку «Быка и собаки». Этот негодяй не сможет здесь снять комнату даже в самой захудалой гостинице.

– Я с тобой! – Женева вскочила и последовала за матерью, на ходу придумывая, как можно отвадить маркиза.

В столовой повисла тишина, потом Джорджиана отважилась спросить:

– Что еще пишет Чарлз?

– Да почти ничего. – Китти задумчиво посмотрела на письмо. – И это меня беспокоит.

– Должна признаться, я просто не представляю, каким образом их пути могли пересечься, – задумчиво проговорила Джорджиана. – Уэстмарленд и Чарлз совершенно разные – что может быть между ними общего?

– Кажется, я знаю, где они могли встретиться. – Китти прижала пальцы к вискам, словно у нее вдруг заболела голова. – Чарлз любит карты больше, чем следовало бы.

Джорджиана как-то упустила из виду пагубную страсть мужа своей подруги. Чарлз никогда ей особенно не нравился. Нет, он симпатичный, приятный в общении, но не более того. В его обществе можно было провести целый вечер, а на следующий день ничего из сказанного им накануне не вспомнить. Джорджиана очень удивилась, когда узнала, что Китти согласилась выйти за него замуж. Впрочем, жених он был завидный – баронет как-никак. Джорджиана догадывалась, что подруга, будучи сильной личностью, искала мужа, который предоставил бы ей полную свободу действий. Многие женщины искали в браке того же, а Китти вручила своему менее богатому мужу весьма солидное приданое, а посему считала, что имеет полное право играть в семье главенствующую роль. И уж конечно, она куда умнее и рассудительнее Чарлза.

Разумеется, говорить об этом Джорджиана не собиралась, и, чтобы скрыть замешательство, принялась поправлять одеяльце в колыбели.

– Скажи мне правду: Уэстмарленд игрок? – с напряжением в голосе спросила Китти.

Джорджиана погладила мягкие светлые волосики малышки.

– Полагаю, да.

Джорджиана не была особенно осведомлена о привычках и увлечениях маркиза, но знала, что многие из его друзей прославились своими скандальными ставками и загулами. И ее очень удивило бы, окажись он другим, учитывая, сколько времени они проводят вместе.

Брови Китти сошлись на переносице.

– Меня это очень беспокоит. Чарлз не раз замечал, что ставки на званых вечерах у наших соседей в Мэрифилде такие низкие, что можно умереть со скуки. Остается лишь надеяться, что у него хватило ума не садиться за стол с лондонскими игроками. Но если к игре присоединился маркиз…

Только вот Джорджиана сильно сомневалась, что маркиз Уэстмарленд захотел бы сесть за один стол с таким человеком, как Чарлз, скорее наоборот. Уэстмарленд, сын состоятельного герцога Роленда, мог позволить себе гораздо более высокие ставки, чем сельский сквайр Чарлз, к тому же предпочитал совсем другое общество – отъявленных лондонских гуляк и развратников. Чарлз Уинстон, простой баронет из Дербишира, слишком скучен и неприметен для пресыщенного роскошью маркиза Уэстмарленда. Просто поразительно, что их пути вообще пересеклись, а то, что эта встреча закончилась для Чарлза плачевно, Джорджиану совершенно не удивило.

– Что бы там ни произошло, я нисколько не сомневаюсь, что вина лежит на Уэстмарленде, – уверенно произнесла Джорджиана. – Он наверняка уже напрочь забыл о случившемся и пустился в очередной загул.

Китти поджала губы, но настроение ее не изменилось.

– Чарлз пишет, что маркиз нанес ущерб его чести и достоинству. Значит, речь, вероятно, идет о картах.

– И меня очень беспокоит его предупреждение о визите маркиза и слишком уж настойчивое требование его не пускать.

Джорджиана не знала, что сказать, но тут малышка завозилась, расплакалась, и Китти тотчас же переключила внимание на нее: взяла на руки, прижала к груди и стала гладить по спинке. Девочка наконец успокоилась, и Джорджиана заметила:

– Ты не должна переживать по этому поводу. Даже если у маркиза хватит наглости сюда явиться, мы просто его не впустим: пусть мокнет под дождем, или устроим такой прием – например закидаем черствыми булочками, – что он сбежит в Лондон.

Брови Китти слегка дрогнули, лицо заметно расслабилось, губы изогнулись в улыбке:

– Неужели ты действительно способна оставить за дверью маркиза?

– Еще как! – озорно улыбнулась Джорджиана. – С огромной радостью.

– Не сомневаюсь! – рассмеялась Китти и прижалась щекой к шелковистой головке дочурки. – И все же я надеюсь, что он сюда не приедет.

Глава 3

Визит поверенного всегда предвещал беду – Роберт Черчилль-Грей, маркиз Уэстмарленд, был твердо убежден в этом и, более того: подозревал, что в его дом, в его гардеробную явился некто иной, как поверенный отца сэр Элджернон Снид, а в спальню маркиза не прорвался лишь по той причине, что камердинер Уэста Хоббс закрыл дверь своим телом, предупредив нежданного гостя, что будет защищаться до последней капли крови, если тот попытается войти в покои его господина.

Уэстмарленд поблагодарил его за преданность, хотя и понимал, что милостей от судьбы ждать не приходится и все равно выслушать отповедь матери, вложенную в уста сэра Элджернона, придется. До герцогини уже дошли слухи о недавних похождениях сына, и она, мягко выражаясь, была не слишком довольна.

Поскольку Роберт почти ничего из событий предыдущей ночи, вызвавших такой гнев матери, не помнил, поверенного слушал даже с интересом. Да, он действительно отмечал свой день рождения, и пышное празднество, как обычно, превратилось в бурную попойку. В памяти Роберта промелькнули лица друзей, вспомнились реки вина, восхитительное угощение, женщины, игорный клуб… А еще, кажется, они хором распевали «Боже, храни короля», развернувшись задом к Карлтон-Хаусу.

К сожалению, сэра Элджернона привело в дом Роберта как раз то, чего он так и не смог вспомнить, и все благодаря одной из обожавших сплетни подруг его матери, предоставившей герцогине подробный и скорее всего предвзятый отчет о похождениях ее сына.

– «Я уверена, что ты сделаешь все необходимое, чтобы исправить эту ужасающую ситуацию, – бесстрастно читал письмо герцогини сэр Элджернон, водрузив на кончик носа очки в тонкой металлической оправе. – Причем незамедлительно. Ибо мне бы очень не хотелось просить твоего отца приехать в Лондон, чтобы вложить тебе в голову хоть немного ума. Необходимость подобных действий несказанно его расстроит, поскольку в Салмсбери, где он сейчас находится, замечательный клев».

– Довольно, я все понял, дальше я сам.

Роберт протянул руку за письмом. В тот самый момент, когда услышал угрозу матери прислать в город отца, он понял, что обречен. Вообще-то герцог Роленд обладал вполне мягким нравом и слыл дружелюбным человеком, но уж если выходил из себя – а именно так и случится, если его лишат отличной рыбалки, – горе тому, кто окажется на его пути, даже если этот кто-то – его старший сын и наследник.

Сэр Элджернон передал маркизу письмо.

– Я буду рад оказать вам помощь, милорд.

«И конечно же в подробностях сообщить все моей матери», – подумал Роберт.

– Не сомневаюсь.

Роберт ждал, что нежданный гость наконец откланяется, но тот даже не сделал попытки подняться со своего места.

– Могу я поинтересоваться, как вы намерены поступить, сэр?

Почти физически ощущая, как в мозгу все еще плещется бренди, он жутко мучился от похмелья, голова раскалывалась, поэтому более вразумительного придумать не смог и лишь выдавил:

– Я все улажу.

Однако эти слова не произвели на Снида никакого впечатления.

– Речь идет о недвижимости, милорд. Такие дела не решают простым рукопожатием и извинениями.

– Правда? – Роберт изобразил отчаяние, прижав к глазам кулаки. – Черт, а я так надеялся!

– В самом деле? – совершенно серьезно спросил Снид.

Роберт фыркнул:

– Конечно, нет. Я даже не помню этого Уинслоу…

– Уинстона.

– Да какая разница! Ничего не помню, но могу сказать, что не мог угрожать ни его семье, ни его дому.