Судя по всему, именно это обстоятельство расстроило герцогиню более всего. Кто мог ей наговорить, что ее дражайший сын не только обманом лишил кого-то крыши над головой, но и пригрозил устроить в его доме бордель?

Поскольку вышеозначенный дом располагался в Дербишире, Роберт не испытывал ни малейшего желания не только им владеть, но и на него взглянуть. Что же касается борделя… Кому придет в голову тащиться в Дербишир, если такого добра и в Лондоне хватает. С таким же успехом он мог бы открыть подобное заведение в Китае.

Сэр Элджернон снял очки.

– Насколько я понял, сэр Уинстон довольно молод, и это его единственная собственность. Должно быть, он места себе не находит от беспокойства. Могу ли я дать вам совет? Если вы не помните, что выиграли у него дом, то, может, просто вернете закладную ему?

Хоть Роберт не помнил даже лица этого самого Чарлза Уинстона оказался настолько глуп, что поставил на кон дом. И вот теперь эту ситуацию предстояло урегулировать ему, хотя бы для того, чтобы успокоить мать. Опять лишняя головная боль…

– Ах он места себе не находит, черт бы его побрал! Да он просто пытается очернить мое имя, Снид, на каждом углу жалуясь, что я обманом лишил его дома. И после этого вы хотите, чтобы я извинился перед ним и попросил забрать закладную?

– Думаю, такое решение данного вопроса будет самым разумным, к тому же не привлечет лишнего внимания, а вас выставит в наилучшем свете.

Роберт хрипло рассмеялся, отчего голову тут же пронзила острая боль.

– Правда? Уинслоу выставил меня обманщиком и негодяем. О произошедшем теперь знает весь Лондон, коль скоро слухи дошли даже до моей матери в Ланкашире, и я этого так не оставлю.

– Милорд, – с нажимом произнес поверенный, – я бы не советовал вам опускаться до мести.

– Приму к сведению, хотя, к счастью, следовать вашим советам не обязан.

– Его светлость герцог Роленд непременно со мной согласился бы, – возразил Снид.

Роберт поднял указательный палец.

– Как сказать. Во-первых, вас прислала моя мать, а не его светлость, и нам обоим известно, насколько велика вероятность того, что мой отец вообще ничего не слышал об этом происшествии. Во-вторых, герцогиня всего лишь просит меня уладить дело. Уверяю вас, у меня нет никакого желания отбирать у этого… как его… дом, но будь я проклят, если позволю ему меня поносить и распространять сплетни. И уж конечно не приползу к нему на задних лапах, точно побитая собака, умолять его забрать назад свою собственность. Если бы у него были мозги, он не поставил бы дом на кон.

– Совершенно с вами согласен, милорд, – произнес сэр Элджернон, – и все же…

– Я разберусь. – Роберт поднялся, с трудом удерживая равновесие. – Если моя матушка ждет от вас детального отчета, передайте, что все мое внимание посвящено этому делу.

Поверенному явно не понравился ответ маркиза, но он знал свое место.

– Как скажете, милорд. Если я могу чем-то помочь…

– Да-да, – отмахнулся Роберт, повернувшись к нему спиной, чтобы отправиться в спальню. – Всего хорошего, сэр Элджернон.

Оказавшись наконец в одиночестве, Роберт рухнул на кровать и уткнулся лицом в подушку. Ему ужасно хотелось опять погрузиться в сон, но не давала покоя мысль о возможном приезде отца. Мать не пыталась его запугать: с нее станется действительно притащить герцога в Лондон, – и тогда помоги ему Господь. И что прикажете делать?

Немного поразмыслив, он решил, что для начала нужно найти ответы на три вопроса. Первый: неужели он действительно выиграл недвижимость? Проверить это не составит труда: надо просто отыскать расписку или закладную. Если же не обнаружится ничего подобного, то можно объявить, что вся эта история от начала до конца вымысел.

Второй: неужели этот идиот… как его там… действительно распространяет о нем грязные сплетни? И это тоже легко выяснить, если наведаться в клуб: наверняка кто-то что-то знает.

И наконец, третий вопрос: если ответы на два первых вопроса окажутся не в пользу негодяя, то каким образом его наказать? Роберт не считал себя святым, но и подлецом тоже не был, а потому не собирался оставлять подобные наветы без внимания.

Он с трудом выбрался из постели и разразился проклятиями, когда голову в очередной раз пронзила боль, но все же доковылял до веревки колокольчика и с силой за нее дернул. Через минуту в спальне возник Хоббс.

– Зачем вы впустили Снида в дом? – сурово спросил Роберт, сжимая виски. – Я же дал строгие указания относительно посетителей…

– Вообще-то его впустил не я, а мистер Бигби, в половине восьмого утра.

Господь всемогущий! С дворецким тоже придется поговорить.

Камердинер наполнил таз водой и взял в руки полотенце, ожидая, когда господин опустит голову в холодную воду. Не самый лучший способ унять боль, но все же.

– Пошлите за Типтоном, – приказал Роберт, протянув руку за полотенцем. – Я хочу видеть его ровно через час.

– Да, милорд.

– И за Хитеркотом.

Если он хочет сохранить доброе имя, помощь Хита придется весьма к стати.

– Будет сделано, милорд.

Часом позже маркиз Уэстмарленд восседал за обеденным столом и взирал на приготовленное поваром снадобье от похмелья: большую чашку травяного чая, кружку крепкого кофе и вареное яйцо. Голова у него гудела так, словно побывала внутри барабана, руки тряслись так, что с трудом удерживали чашку с чаем.

– Что случилось? – раздался в столовой голос Хита.

По пути к столу друг слегка пошатывался, и это было единственным свидетельством того, что и он предыдущей ночью напился в стельку.

– Похоже, я попал в передрягу. – Роберт залпом выпил чай, и неслышно приблизившийся к столу лакей сразу же наполнил чашку снова. – Свободен, – отпустил его маркиз и повернулся к Хитеркоту. – Вчера ночью кто-то ставил на кон дом?

– А черт его знает, – буркнул Хит, с отвращением взирая на предложенный напиток, и, мгновение подумав, сказал: – В моем каретном сарае стоит странного вида ландо, но я понятия не имею, откуда оно взялось.

Роберт застонал.

– Может, махнемся? Ты мне ландо, а я тебе – дом.

– Ни за что! – Хит наморщил лоб. – Постой-ка… Кажется, начинаю припоминать. В клубе «Вега» ты выиграл у Чарли Уинстона дом, а Марлоу предложил устроить в нем бордель.

Хитеркот рассмеялся, а Роберт, выругавшись, осушил вторую чашку. Желудок угрожающе заурчал, но зато в голове начало проясняться.

– Зачем мне бордель? Да и дом не нужен…

Хит захохотал, глядя на него, и Уэстмарленд швырнул в него ложку, которая предназначалась для того, чтобы сдобрить отвратительное пойло сахаром. Но понял это Роберт поздно. Напиток и впрямь был отвратительный: словно его сварили из гнилых овощей и лежалой соломы, а потом процедили через грязный носок лакея.

– Моя мать требует, чтобы я все уладил, – буркнул Роберт, глядя в чашку. Чтобы окончательно прийти в себя, ему предстояло выпить еще две.

Хит тотчас же перестал смеяться.

– Господи… Откуда она узнала?

– Мир слухами полнится. – Роберт поднес чашку к губам. – Очевидно, местные сплетницы представили меня бессердечным негодяем, и вот с этим теперь необходимо разобраться.

Хит опустился на стул, когда его друг с трудом проглотил отвратительное пойло.

– У тебя будут проблемы, Уэст, – констатировал Хитеркот.

– Уже, – фыркнул Роберт.

– Нет-нет. – Хитеркот подался вперед, понизив голос. – Мой дядя очень доволен, что наши дела с Форестером продвигаются, но вряд ли ему понравится, если на них повлияют какие-то сплетни.

Роберт сдвинул брови. Ему очень не хотелось разочаровывать лорда Бересфорда, дядю Хитеркота, который поручил им тайное наблюдение за деятельностью Фредерика Форестера – торговца из Ливерпуля. Его судоходная компания нарушала принятый парламентом закон о контрабанде, однако все попытки Бересфорда положить этому конец ни к чему не привели. Корабли Форестера не раз уличали в перевозке контрабанды, но ему каждый раз удавалось выходить сухим из воды. Бересфорд не сомневался в том, что Форестер обзавелся союзниками в правительстве, и в надежде найти более хитрый способ вывести Форестера на чистую воду, посвятил в дело своего племянника, а тот в свою очередь попросил помощи у Роберта.

Теперь, когда война закончилась, эта своеобразная игра в шпионов любому молодому человеку пришлась бы по душе и как нельзя кстати соответствовала намерению Роберта хоть что-то сделать для правительства. От него требовалось всего лишь изображать первостатейного повесу, прожигателя жизни, так что ему не пришлось даже притворяться.

– Надеюсь, ее светлость герцогиня забудет об этом инциденте? – поинтересовался Хитеркот.

– Плохо ты знаешь мою матушку. Если мне придется выбирать между ее благосклонностью и обязательствами перед твоим дядей… извинись за меня перед лордом Бересфордом. – Роберт налил себе еще чаю, чтобы поскорее покончить с этим ритуалом возвращения в мир живых. – Поверенный считает, что мне следует вернуть этому… Уинслоу, или как его, закладную на дом, который ему хватило глупости проиграть.

– Вернуть? – ошеломленно воскликнул Хитеркот. – Ты о чем? Да ведь речь идет о твоей чести!

– Хит, – постарался успокоить друга Роберт, – мне не нужен этот чертов дом, и чем быстрее я от него отделаюсь, тем скорее мы сможем вернуться к нашему делу.

Едва он проглотил содержимое последней чашки, как вошедший в столовую дворецкий объявил:

– Мистер Типтон, милорд.

Поверенный, на сей раз его собственный, переступил порог, и Роберт, указав ему на стул, проговорил, сжимая в ладонях кружку с кофе так, словно в ней заключалось спасение:

– Кажется, я стал обладателем закладной на дом.

– Так и есть, милорд, – не моргнув глазом ответил Типтон.

– Но он мне совсем не нужен. – Роберт сделал глоток кофе и вздохнул от удовольствия, ощутив на языке его насыщенный горьковатый вкус. – Мне необходимо вернуть этот дом владельцу.