Мария Абдулова - Стань моей Верой

Через силу отрывается от любимых губ. Заставляет себя отступить. Даёт ей возможность вдохнуть.

— Неужели ты думаешь, что меня может что-то остановить, когда ты рядом?

Она практически не слышит его слов. Пульс гремит в ушах, ноги слабеют и перед глазами никого кроме него. Громко вздыхает, всё ещё ощущая его губы на своих губах.

— Костя… — хочется что-то сказать, выплеснуть то, что так больно щемит в груди, вот только не получается.

— Я уйду сейчас. Сегодня разговора у нас всё равно не выйдет, — мужчина разворачивается и направляется к выходу из кухни, оставляя её одну после того как перевернул всё вверх дном.

На слабых ногах идёт следом, держась рукой за стенку, не доверяя своему телу и ощущениям.

— Почему ты пошёл сначала к Сашке? Зачем? Она не должна решать взрослые проблемы. Зачем взваливать на неё то, что происходит между нами? — догоняет его, когда Костя уже стоял взявшись за ручку двери. Приваливается к стенке плечом, игнорируя ноющее чувство, которое появилось, как только взгляд зацепился за широкую спину, обтянутую в плотную ткань пальто.

Вера не хотела, чтобы он уходил… Только не после этого странного разговора. Не после обжигающего поцелуя, который больше запутал, чем что-то решил.

Так было нужно, чтобы Константин Орлов покинул квартиру именно сейчас. Кому нужно? Вера сама не знала. Лишь только крепко сжимала пальцы на своих плечах.

— Я встретил её случайно возле подъезда, когда ждал тебя. Я просто познакомился с дочерью своей будущей жены и ничего криминального в этом не вижу.

Вера замерла, наблюдая как за мужчиной закрывается дверь. Стало катастрофически не хватать воздуха, словно кто-то перекрыл кислород в прихожей. Пульс забился в висках, оглушая. Лихорадочная дрожь охватила всё тело. Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла поднять правую руку и увидеть, а затем и ощутить то, чего боялась в эту секунду больше всего на свете.

На безымянном пальце сверкало колечко из белого золота усыпанное камешками бриллиантов.

Отчего-то чай заварился крепким и немного горьким. И вроде делала всё, как обычно, тот же кипяток из чайника, та же заварка, вот только сахар рассыпан по столу и чайная ложечка, случайно выпавшая из мелко подрагивающих пальцев, лежит рядом. Наверное, можно было бы его вылить и заварить другой, только кто даст гарантию, что в следующий раз получится другим?

Вера облизала губы после очередного глотка. Непривычно как-то… И кольцо на пальце тоже непривычно.

Она не смотрит в окно. Точнее перестала смотреть некоторое время назад, когда поняла, что всё равно не увидит, как он вышел из подъезда во двор и сел в машину, чтобы уехать. Окна выходили на другую сторону, а она… забыла.

Снова отпила из кружки, замечая, что чай уже не так обжигающе горяч, каким был несколько минут назад. И, наверное, это хорошо. Кому нравится пить кипяток? Вероятно, никому.

Вновь облизывает губы, словно пытаясь проверить, остался ли его вкус на них или крепкий чай уже плотно его запечатал своей терпкостью? Понимает через секунду, что, нет, не остался. Но она не сожалеет об этом, потому что остался его запах, который, кажется, уже прочно поселился в квартире, заявляя свои права и подтверждая слова мужчины. Глупые фантазии… Вера отчётливо понимает, что Костя ни на шаг из кухни не сдвинулся, куда его Сашка привела там и остался. Воспитание не позволит ходить по чужим комнатам, да и зачем ему это? Не такая уж квартира у неё презентабельная, чтобы разглядывать. То ли дело его квартира… Вера до сих пор её до мелочей помнит.

Сердце, кажется, успокоилось. По крайней мере, не стучит в груди, оглушая и пугая, но и не молчит, изредка пропуская удары. Странное оно, но постоянное… раньше ведь также реагировало, когда он рядом был. И, наверное, нужно закурить, чтобы наверняка в себя прийти, вот только не хотелось этого. Да и Сашка расстроится, если дым почувствует…

Заставляет себя проглотить чай, вставший комом в горле. И уже давно могла бы кружку от себя отставить, но не может… Нужен ей этот напиток зачем-то. Словно все проблемы сможет решить, вот только до дна его выпить нужно. Единственное условие и… его Вера не выполняет. Потому что хлопает входная дверь и она, поставив кружку на стол, прямо в рассыпанный сахар, выходит в прихожую, осознавая, что ей впервые придётся устроить с дочерью серьёзный разговор на тему её поведения. Она не будет ругаться, но и молчать тоже не будет, потому что стоило ей только увидеть выражение лица Сашки, которая знала, что разговор будет и уже приготовилась к нему, нахмурилась и упрямо поджала губы, то внутри сразу же появилось беспокойство за неё и раздражение на себя. Почему Вера позволила этой встрече состояться? Почему не додумалась, что всё-таки несмотря ни на что она возможна?

Не должна дочка вникать в их, взрослые, проблемы! В них даже Вера была в не в силах разобраться, что же говорить про Сашку, которая, по сути, была ещё ребёнком…

— Ну, что? Ты согласилась? — спокойно спрашивает, словно про что-то обыденное, одновременно вешая куртку и скользя взглядом по нервно переплетённым между собой пальцам матери.

— А ты думаешь, меня кто-то спрашивал? — она ответила честно, не собираясь ничего скрывать. Да, и что тут можно скрыть, когда уже всё было обговорено, причём за её спиной? — Я думаю, что я вправе потребовать объяснений происходящего здесь ранее.

Сашка вздыхает и полностью поворачивается лицом к Вере. В голубых глазах проскальзывает что-то стальным блеском.

— Каким образом он оказался в нашем доме, Саша?

— А ты против, чтобы он здесь находился? — дочка вздёргивает бровь, словно точно зная, что это не так.

— Саш, я…

— Я встретила его утром, — со вздохом перебивая мать, произносит Саша. — Мы поговорили в кафе, которое находится возле дома и…

— Утром? — ахнула Вера, чувствуя, что начинается раздражаться ещё больше. — Ты не была в школе?!

— Нас отпустили с первого урока, — Саша скрещивает руки на груди и смотрит так, что Кузнецова не узнаёт в этой взрослой девушке собственного ребёнка, которому всего четырнадцать лет. — Я встретила Костю на парковке возле нашего дома. После разговора в кафе мы поднялись к нам. Сидели на кухне, разговаривали и ждали тебя. На этом всё.

— Саш, ты с ума сошла? — выдохнула, не в силах поверить в сказанные дочерью слова.

Сердце, которое вроде бы пришло в свой обычный ритм, теперь снова забилось в груди, словно намереваясь вырваться из тесной грудной клетки. И дышать стало нечем от страха, который накатывал постепенно, волнами, давая возможность почувствовать все свои оттенки и грани… Перед глазами пронеслись события четырнадцатилетней давности, когда случилось то, от чего она до сих пор избавиться не может… И стало вдвойне страшней от того, что окажись вместо Орлова другой мужчина, то она могла потерять самое дорогое, что осталось в её жизни. Сашка… она же не знает еще, какими на самом деле могут оказаться люди… Господи…

Грудь сдавило, словно тисками и… и она впервые за всю жизнь повысила голос на собственную дочь.

— Ты в своём уме?! — заметила, как вздрогнула Сашка, но не смогла заставить себя остановиться. — Ты… ты… Ты понимаешь, чем это могло обернуться? А если бы это не Костя был, Саш?! А если бы это бы совсем другой человек?! Что тогда?!

— Мам… — попыталась вставить слово девочка.

— Господи, Саша, с чего ты, вообще, взяла, что Орлов именно тот мужчина, с которым я прожила месяц? Ты не знаешь ни его имени, ни внешности! Зачем так глупо и опрометчиво поступать?! Чем ты думала только?! О чём вы, вообще, разговаривали?!

Она задыхалась… Задыхалась от крика, от страха и беспокойства…

— Чем я думала?! — Саша, не выдержав, закричала в ответ, чувствуя как в груди поднимается что-то что необходимо немедленно доказать, именно здесь и сейчас. — Я о тебе думала! Понимаешь?! О тебе! Неужели, ты думаешь, что я настолько глупа, чтобы не понять, что ты чувствуешь на самом деле?! Я же не глухая и не слепая! Я всё вижу и слышу! Всё, мам! Всё! Слёзы твои по ночам, выражение твоего лица, когда ты думаешь о нём… — она сжимает ладошки в кулаки, вновь ощущая собственную беспомощность, стоило только вспомнить такие моменты. — Да, я понимаю, что сегодня поступила неправильно, когда решилась на разговор с совершенно незнакомым человеком, но… — девочка на миг прикрывает глаза, пытаясь взять себя в руки. — У него в телефоне на заставке твоё фото, мамуль. И в портмоне фотокарточка… Я случайно увидела, когда Костя в кафе расплачивался.… Не знаю, при каких обстоятельствах он их сделал, но… Ты на них другая совсем… Я никогда тебя такой счастливой не видела, понимаешь?!

Голос сел и Сашке пришлось приложить немало усилий, чтобы продолжить.

— Мамуль, да, даже если вспомнить каким ты голосом разговаривала по телефону, когда я была в лагере… Никогда не забуду каким он беззаботным и радостным был, — она вновь замолчала, пытаясь собраться с мыслями.

— Саша… — Вера внезапно ощутила, как по щекам текут слёзы.

— Неужели ты думаешь, что после всего этого я упущу шанс сделать тебя счастливой? Ты достойна этого! Заслужила! Даже если ты сама думаешь по-другому! Я не хочу, чтобы ты без него страдала!

Женщина, открыв рот, попыталась что-то сказать, но Сашка вновь прервала её, прильнув к Вере всем телом, крепко обнимая, показывая, как на самом деле она переживает.

— Прости, — Сашка вздыхает и обнимает её ещё сильней. — За крик. За своё поведение… Но… Но я всё равно не отступлюсь. И Костя тоже… И всё у нас хорошо будет, слышишь?

Поднимает голову, вглядывается в заплаканное лицо матери, поднимает ладонь и бережно стирает катившиеся по щекам слёзы.