– Ладно, – грустно сказал второй, открывая дверцу. – Согласен. Она и есть первая попавшаяся сирота.

Элька озабоченно кивнула головой, глядя на подтянутого, привлекательного брюнета, жутко похожего на молодого Джорджа Клуни. Перед такими красавцами она всегда пасовала, как последняя дурочка. А теперь и вообще не понимала, о чем он говорит.

– Ноги целы, – констатировал между тем голубоглазый блондин, указывая на ободранные колготки Скороходовой. – Руки вроде тоже. – Он провернул Эльку по часовой стрелке и заглянул ей в глаза. – С головой, видимо, что-то не в порядке. Плохо соображает.

Элька обиделась и едва сдержалась, чтобы не наговорить этим снобам кучу гадостей. Ездят, понимаешь ли, прямо по тротуару, сшибают мирно бегающих девиц с обезжиренным кефиром и в ус не дуют! Мало того, еще обзывают потерпевшую. Вот она сейчас закричит и позовет гаишника, сразу же отыщется десяток свидетелей, что иномарка ее чуть не задавила. К тому же следы кефира блондин так и не стер, как ни старался. Впрочем, он особо и не старался.

– Она что-то задумала, – монотонно произнес Арсений, голубыми глазами указывая на Эльку. – Усаживай ее в машину и увози.

– А как ты? – дрогнул голос у Никиты.

– Доберусь на попутке, – усмехнулся тот. – Назвался груздем, поезжай с сиротинушкой.

– Прошу, мамзель! – Арсений распахнул дверцу авто и за локоть подтолкнул к ней Эльку.

– Зачем?! – испугалась та. – Я на маршрутке доберусь!

– Ну зачем же вам общественный транспорт, – Арсений уже запихивал Эльку в машину, – вас доставят точно к месту назначения. В целостности и сохранности. Где вы живете?

Элька вздрогнула от звука захлопываемой двери, хотя она закрылась настолько мягко, что в любом другом случае на подобную мелочь она не обратила бы никакого внимания. Они хотят выведать, где она живет! Неужели придется расплачиваться квартирой?! Никогда! Только через ее труп! Элька задрожала, умирать в двадцать семь лет страшно не хотелось!

Блондин козырнул ей и кинулся в тут же остановившийся «Мерседес».

– Куда едем? – глухо поинтересовался брюнет.

– Не знаю, – пожала плечами Элька, – я сирота и бомжиха! – Она вжалась в сиденье и приготовилась умирать, мысленно прощаясь со всем белым светом.

Сейчас этот Клуни, который совсем не Клуни, выбросит ее из машины. Но это был бы самый лучший вариант! Вместо этого брюнет нажал на педаль газа, и машина выехала на проспект. Элька ужаснулась. Куда он ее везет?! Наверное, решил сделать из нее рабыню! Для того чтобы она отработала порчу дорогого авто. Секс-рабыню! Элька схватилась за голову.

– Сильно ударилась? – заботливо поинтересовался рабовладелец.

Элька кивнула и продолжила соображать. Итак, все ясно. Он собирается взять с нее плату секс-услугами. Нужно разубедить его в том, что она на это способна. Безусловно, в постели от нее будет какой-то толк, как от резиновой куклы, не больше того. Но неужели его это устроит?!

– Я это, – начала Элька издалека, – очень холодная женщина. Жутко холодная.

– Снежная королева? – усмехнулся брюнет и поглядел на Эльку. Темные волосы обрамляли ее открытый высокий лоб, лицо и шея были настолько белыми, что чуть ли не светились. – Я бы назвал тебя Белоснежкой. Согласна?

Она кивнула головой. Не такой он и страшный, раз смотрит диснеевские мультики. Некоторые привлекательные мужчины бывают очень даже ничего, добрыми. Да и на злодея брюнет ни капельки не похож. Везет ее, скорее всего, в больницу. А она-то надумала себе всяких глупостей!

Брюнет представился Никитой и включил негромкую классическую музыку. Элька сразу же пожалела, что в далеком детстве наплевала на музыкальную школу и в ораториях ничего не соображала. Можно, конечно, позвонить подруге, Вике Наумовой, та работает в музыкальном еженедельнике заместителем главного редактора. Ее повысили после того, как она взяла интервью у самого Негонини. Великого скрипача современности, который никому этих самых интервью не дает. Вика все знает о классической музыке.

– Чайковский, – заметил Никита.

– Скороходова, – ответила Элька, думая, что тот назвал свою фамилию.

– Композитор Чайковский, – уточнил тот, посмеиваясь над Элькой.

Тупица! Надо было не пропускать занятия в музыкальной школе! Ничего, она найдет, на чем поймать этого красавца. Эля покосилась на Никиту и вздохнула. И кому только достаются такие мужчины?! Небось девушкам неземной красоты! Этим мисс-чего-то-там. А такие, как Элька, могут только посидеть рядом с ними в машине и послушать Чайковского. Какая, оказывается, чудесная музыка у этого неизвестного ей композитора. Впрочем, где-то она уже слышала про него. Где? Да ее вторая подруга Олимпиада вышла замуж и уехала в город, где есть музей и куча памятников Чайковскому. Надо же было забыть?! Точно, у нее с головой не все в порядке. Соображает плохо.

Она не модель, не знаменитость, следовательно, рассчитывать на внимание со стороны брюнета не может. Остается только жаловаться на свою дурную голову и выдавливать из него жалость, чтобы он не предъявил претензий.

– Так, значит, – обратился к ней Никита, остановивший машину на светофоре, – вы сирота?

– Круглая, – соврала Элька, не моргнув глазом. Она не уточнила, сирота или что другое. Так что даже и не соврала. Или не совсем соврала. В школе, по крайней мере, она была круглой. Отличницей. Во втором классе.

– И жить вам негде? – допытывался тот.

– Ну не совсем, – пожала плечами Элька, понимая, несмотря на больную голову, что врать слишком много не стоит. – У деда есть домик в деревне. – И кто ее только тянул за язык?!

– Далеко деревня? – Никита сел к ней боком и принялся пристально рассматривать Эльку.

Та покраснела, как недоваренный рак, так, в меру, и подмигнула ему правым глазом. У нее всегда открывался нервный тик в самые неподходящие моменты. Началось это в институте, когда она, казалось бы, ни с того ни с сего принялась подмигивать преподавателю на экзамене. Старый профессор схватился за сердце и поставил пятерку, не глядя в ее ответы. После чего прочитал лекцию на тему «Как молоды мы были…». Элька ничего не поняла, но пятеркой осталась довольна. С тех пор организм сам принимался управлять подмигивающим глазом в те мгновения, которые казались ему наиболее подходящими.

Румянцев не понял, что обозначают эти подмигивания сироты-Белоснежки, как он ее теперь называл. Он повернулся к спортивному рулю и поехал дальше. Тем, что он успел разглядеть за небольшой промежуток времени, Никита остался недоволен. Девица совершенно неадекватная, необразованная, нервная. На внешность не отвратная. Но до Анжеликиной красоты ей настолько далеко, что становится страшно, как он эту Белоснежку выведет в свет. Придется провести с ней пару образовательных занятий и научить ее различать музыку великих русских композиторов от попсы. Впрочем, такой она и должна быть, его невеста. Дремучей деревенщиной! Она так и не сказала, где же ее деревня. Скрывает. Он усмехнулся. Как будто одна деревня может отличаться чем-то от другой?! Да он их сотни видел, пока обкатывал машину и мотался по стране. Облезлые домики, покосившиеся заборы, скудные садики с чахлыми цветочками… Так и живут сироты-Белоснежки.

Интересно, зачем она приехала в столицу? За кефиром. Правильно, в деревне он гораздо дороже. Говорят, жители страны гоняются за дешевыми продуктами так, как раньше гонялись за вареной колбасой. Вон какие очереди в гипермаркетах! Простому русскому олигарху не протолкнуться. А потом они еще кричат, что олигархи так далеки от народа! Она, эта Белоснежка, и есть народ. Отец в свое время женился на обычной известной актрисе, по которой страдали все мужчины страны. Теперь и он женится на провинциальной дурочке! Интересно, а по ней страдает ли кто-нибудь?

Румянцев покосился на пассажирку. Какой-нибудь деревенский мачо ждет ее возвращения, гоняя по полю коров? Вряд ли. Она к нему явно не спешит. Значит, Белоснежка свободна. Не сердце, ее сердце Румянцева не интересует, она сама не связана семейными узами. Или связана? Как же он об этом не подумал?! Он перевел взгляд на ее правую руку и облегченно вздохнул. Если бы у нее был муж, то она носила бы толстое золото кольцо. Они, все эти девицы, любят кичиться кольцами, выставляя их напоказ. Как бы сообщая всему миру, что мужика себе уже захомутали, завидуйте, холостячки.

Этой завидовать было нечему. Впрочем, как сказать. Если он на ней женится, то вся ее деревня сойдет с ума от радости. Хорошо, что она сирота. Меньше родственников, и нет вредной тещи. Никого нет! Он запрет ее в собственной квартире и не даст ни с кем общаться! И никаких магазинов! Он сам ей купит все необходимое. Так, уже смирился с мыслью, что ему придется на ней жениться?

А почему, собственно, нет? Никита улыбнулся, представив изумленные, вытянутые, с отвисшими челюстями лица своих знакомых и друзей. Такого они от него не ждут! Он им еще покажет, на каких Белоснежках надо жениться! Не на дорогих красавицах-вампиршах, которые пьют кровь на пару со своими родительницами! На Белоснежках Скороходовых! Нужно же узнать, как ее зовут по паспорту.

– Зачем вам паспорт?! – испугалась сразу же насторожившаяся Элька. – У меня его нет с собой.

– В деревне остался? – добродушно поинтересовался Никита.

– Да, – соврала Элька, – в деревне. Но до нее так далеко, так далеко!

– Ничего, – сказал тот, – завтра съездим, заберем. Сегодня у меня переночуешь, нам нужно ближе познакомиться друг с другом. А завтра поедем к твоему деду и заберем паспорт.

– Зачем? – ошеломленно повторила Элька, нервно подмигивая.

– Я на тебе женюсь, – сообщил Румянцев и остановил автомобиль возле шикарной многоэтажки.

– Зачем? – тупо переспросила Элька, глядя в его глубокие карие глаза.

– Ты мне нравишься, – на этот раз соврал Румянцев и заглушил двигатель.