Ксения Акула - Спор на любовь

Я кивнула.

— Знаю, Ник, поэтому жду твоих предложений. — Закончила я ровным уверенным голосом.

Вот так! Никаких истерик или слез, никакой ругани, только желание узнать, что ему от меня все-таки нужно, от нас?

Он встал, подошел к окну и задумчиво потер подбородок ребром ладони.

— Ты же понимаешь, что работу я не брошу? — произнес Ник, медленно поворачиваясь ко мне. — Это вся моя жизнь, все то, чем я жил до встречи с тобой.

Его голос дрожал, как и пальцы, которые он судорожно сжал в кулаки.

Ник тяжело дышал, его грудь поднималась и опадала, а глаза пристально следили за моей реакцией.

— Я не позволю тебе наставлять мне рога! — прорычал он, делая шаг навстречу, наклоняясь и хватая меня за запястья, резко притягивая к себе.

— А я не позволю тебе так с собой обращаться! — рыкнула в ответ, упираясь ему в грудь ладонями. — Не надо считать, что я твоя вещь, раз ношу ребенка, которому ты станешь отцом!

— Ты не стараешься облегчить нам жизнь, да, Лика?

— А чего ты хотел, Ник?! — сделала ударение на его имени, как и он на моем. — Чего ты хочешь? — прошептала ласково, меняя тактику и глядя ему в лицо, медленно облизывая пересохшие губы кончиком языка.

Он отреагировал мгновенно. Впился в мой рот с такой страстью, будто тысячу лет ограничивал себя в этом.

Запуталась в длинных волнистых волосах мужчины, понимая, что он желанный, любимый и единственный, кто будет мне необходим всегда. Но говорить ему об этом я не собиралась до тех пор, пока он не заслужит мое доверие.

Ник очень нежно обнял меня за талию и сел на диван, притянув ближе к себе. Его губы продолжали сводить с ума, исследуя глубину рта, дразнящими движениями обводя кончиком языка контур губ, спускаясь к шее и засасывая нежную кожу, оставляя на ней следы от зубов.

Ник больше не сдерживал себя, хватая меня за волосы и оттягивая голову назад, впиваясь в бешено пульсирующую жилку, шепча что-то неразборчивое и спрашивая у меня разрешения продолжить начатое в спальне.

Я отрицательно покачала головой, подавляя очередной стон, срывающийся с губ. Ноги машинально обхватили любимого за талию, сокращая расстояние между нами до минимума, а руки вцепились в стальные плечи.

— Теперь ты мой, — улыбнулась хищно, зажимая коленями ноги мужчины и дразнящее медленно стягивая с него свитер и белую футболка. Загорелая кожа мгновенно покрылась мурашками, которые я слизывала кончиком языка, доводя его до дрожи и постепенно спускаясь к поясу джинсов. Ник тяжело дышал, откинув голову на спинку дивана и закрыв глаза.

— Мы не причиним ему вреда? — хриплым голосом спросил мужчина, дотягиваясь до блузки и расстегивая крошечные пуговки. Завышенную талию брюк он просто бесцеремонно стянул до середины бедра, засовывая пальцы за резинку трусиков и поглаживая влажные складочки. Я только успела шепнуть «нет», как горячие жадные губы стремительно обхватили мой сосок сквозь кружево бюстгальтера и сжали его зубами с утробным рыком, а шершавые пальцы надавили на клитор, взрывая сознание яркими вспышками.

— Шикарная, — хмыкнул Ник. — Посмотри на меня!

Я попыталась сосредоточить взгляд на лице мужчины, постанывая и умоляя его характерными движениями закончить начатое, но Колосов издевательски освободил свои пальцы, медленно слизывая с них смазку и не переставая смотреть на меня.

— Ты всегда будешь беременной, — обжег он своим горячим дыханием мою шею, закусывая чувственный бугорок и тут же зализывая его с каким-то упоением.

Я больше ничего не соображала, забыв о том, как думать и только чувствуя, каждой клеточкой своего тела, чувствуя его ласки.

— Ты согласна стать моей женой? — спросил он, с силой вдавливая меня в пах и нажимая на плечи ладонью.

Я кивнула.

— Тогда раздевайся! — приказал Ник, отодвигаясь и поддерживая меня под спину. — Медленно, — прошептал он хрипло. — Для меня.

И я разделась, полностью осознавая, что делаю. Потому что иначе просто не могло быть, ведь этот мужчина был мне по-настоящему дорог! И не только в духовном плане, но и в физическом. Наплевать на тех, кто ханжески заявлял, что секс и страсть — это животный инстинкт. С моей стороны это было негласное объяснение в любви.

Ангелина приехала ко мне с племянниками, когда Элис и Дима как раз помогали красить стены в детской. Мы трое были одеты в старые футболки и перемазались с ног до головы охрой, розовой пудрой и изумрудной зеленью, потому что пытались воссоздать фантазии, рожденные в голове каждого из нас.

Писк сестры, которая обычно говорила низким грудным голосом, оповестил о том, что все гораздо хуже, чем мы думали.

— Это что? — она смотрела на стену широко открытыми глазами, приоткрыв от удивления рот и отсылая мальчишек на улице играть в «снежки».

— Ну, я всегда мечтала о розовой спальне, — начала Элис. — И не смотрите так на меня! — рассердилась подруга, которая ненавидела стереотипы и старалась их обходить за километр. — Вы друзья, вам можно рассказать о собственной слабости, — засмеялась девушка после того, как сестра пообещала подарить ей на день рождение пушистый розовый свитерок.

Ангелина брезгливо обошла лужи краски, намешанной на полу, избегая касаться разукрашенных участков.

— Допустим, розовые стены смотрелись бы действительно симпатично и актуально, если родится девочка, конечно, — начала она, когда Дима резко перебил ее, размахивая в воздухе огромным валиком.

— А так как мы не знаем, кто живет у Лики в пузе, — он ухмыльнулся, — то решили разбавить общий фон зеленым. — Друг посмотрел на хаотичные изумрудные разводы под потолком. Он единственный дотягивался так высоко, и мы с Элис уступили ему полное право творить там все, что его душе заблагорассудиться. Кто ж знал, что из Димы так себе художник, как, впрочем, и из нас с Элис.

— Вам не пришло в голову, что розовый и зеленый немного, хмм, не сочетаются, — старалась сдержать рвущийся наружу смех Ангелина, доставая телефон и снимая на камеру нелепое безобразие, которое красовалось теперь поверх шпатлевки.

— Извини, Лик, но я обязана отослать это Игорю, он так повернут на своем бизнесе, что забыл, когда в последний раз улыбался, пусть посмеется.

Тяжело вздохнула, соглашаясь. Если честно, то охрой орудовала я, пытаясь изобразить солнышко и цветочки, но получились пятна с рваными краями и кривоватыми лучиками.

— Ник сильно расстроится? — спросила с надеждой на то, что сестра и друзья начнут убеждать меня в том, что все в порядке и не так катастрофично, как кажется. — Я обещала ему, что со всем справлюсь.

Напряжение, повисшее в комнате, резануло слух, и оно угнетало не только меня. Дима упрямо поджал губы, бросая валик прямо на пол и молча вытирая пальцы тряпкой, Элис прятала глаза, отвернувшись к окну и наблюдая за возней в палисаднике моих племяшей. Выручила сестра:

— Пошлите в гостиную, дышать краской вредно! — произнесла она, обнимая меня за плечи и утаскивая за собой. — Ты как? — прошептала прямо в ухо.

Я только пожала плечами, потому что понятия не имела, что отвечать. Если бы сестра спросила, как ты себя чувствуешь, как ребенок? Я ответила бы, что все замечательно, тошнота, апатия и сонливость остались в прошлом, малыш растет и уже назначена дата УЗИ, на котором пообещали назвать, кто прячется в животе: мальчик или девочка. Но было понятно, что Ангелина имеет ввиду именно меня, Ника и отношение друзей ко всему происходящему, а вот тут отвечать действительно было нечего.

Дима категорично заявил, что не намерен слушать наш с Элис треп об «этом болване», именуя Колосова еще «ослом упрямым», «законченным эгоистом» и «мерзотным скотом». Подруга, скорее всего, поддерживала его в чувстве неприязни к Нику, но по-женски смягчая ситуацию, стараясь улыбаться и делать вид, что ее все устраивает. Я нечаянно подслушала, как она отчитывает Диму на кухне, думая, что меня в это время нет в доме:

— Радуйся, что он вообще приехал, и Лике не придется работать, как проклятой, оставляя ребенка с няньками! — шипела она сквозь зубы, пока друг демонстративно стучал кастрюлями.

— Дим, не упрямься, дай им шанс! — умоляла его Элис, а у меня в этот момент ком стоял в горле.

— Я, как идиот, помчался к нему среди рабочей недели, просил приехать на выходных, поговорить с Ликой. Как ты считаешь, он сильно спешил?!

Я слышала в голосе Димы не просто обиду за меня, а неприкрытую ярость на Колосова. Друг рассуждал со своей точки зрения, думая, что Ник до последнего не желал признавать свершившийся факт о моей беременности и брать на себя ответственность, но я подозревала, что он просто был занят и погружен в собственные проблемы.

Теперь, когда я получила в свои объятия Колосова, никто не смог бы отговорить меня от замужества, назначенного на конец марта. И наплевать, что Ник до сих пор не сказал мне заветные три слова, что уехал сразу, как только получил сотню сообщений от Риты о проблемах в реабилитационном центре, что звонил только раз в день, начиная с вопроса: «Как вы?» и заканчивая: «Скоро буду». Зато он связался с Ангелиной, купив той билет на самолет в бизнес-класс и попросив помочь мне с обустройством. Пообещал, что подружиться с Элис и Димой, потому что я безумно этого хочу и даже сказал, что в ближайшее время обзаведется постоянным домом.

Правда, до сих пор это были лишь слова, но их произнес мой любимый человек, которому я доверяла.

Ангелина усадила меня на диван, пообещав приготовить для всех что-нибудь вкусненькое, а Дима вызвался ей помогать, избегая смотреть мне в глаза.