Фаэтон подъехал к таверне, очень старой и выкрашенной в черный и белый цвета. И эти цвета снова вызвали в памяти Астары мысли о Вулкане, ведь он точно так же покрасил и свою мельницу.

Слуги взяли лошадей под уздцы. Уильям первым спрыгнул с фаэтона и помог спуститься на землю Ас-таре.

– Думаю, вам захочется помыть перед ленчем руки и отдохнуть, – сказал он тоном, не терпящим возражений. – Я закажу для вас комнату. За ленчем мы будем сидеть в приватной гостиной; вы сможете снять там капор и чувствовать себя непринужденно.

– Благодарю, – пробормотала Астара.

По узкой дубовой лестнице она поднялась на второй этаж, и там услужливая горничная показала ей приятную комнату с полукруглым окном, с видом на озеро. Астара немного постояла у окна, глядя на озеро, на котором под солнцем блестели маленькие волны, и невольно подумала о том, как все засияло бы для нее счастьем, если бы она приехала сюда вместе с Вулканом. Но она тут же напомнила себе, что ей нужно держать себя разумно, иначе Уильям заподозрит неладное.

Ей была невыносима сама мысль о том, что он узнает о ее страданиях, а также о том, что Вулкан вошел в ее жизнь и обратил ее в суровую пустыню. Ведь накануне вечером от ее внимания не укрылось, как он разговаривал с кузеном, с каким пренебрежением на него смотрел. Она знала, что виконт никогда не сможет понять взгляды и идеалы Вулкана, что он даже не признает за ними права на существование.

Внезапно Астара спохватилась, что все еще смотрит в окно и даже не начала приводить себя в порядок. Сняв капор, она взглянула на свое отражение в зеркале и с удивлением обнаружила, что невыносимые душевные муки почему-то не отразились на ее лице и оно не изменилось до неузнаваемости от страданий, перенесенных ею за эти часы.

Служанка налила горячей воды в фарфоровый таз, Астара помыла руки и спустилась вниз.

У подножья лестницы уже стояли виконт с хозяином таверны. По узкому коридору с тяжелыми балками они направились к самой дальней двери.

Приватная гостиная оказалась совсем небольшой, стены и потолок были отделаны старинными дубовыми досками. Возле окна, за которым виднелся ухоженный сад, стоял стол, накрытый для ленча.

– Надеюсь, вы проголодались, – заявил Уильям. – Я заказал несколько восхитительных блюд. Не сомневаюсь, что они вам понравятся. В этой таверне отменные повара.

Астара подумала, что в ее нынешнем состоянии ей едва ли полезет кусок в горло, но вслух сказала:

– Как странно обнаружить в сельской глуши такое роскошное место!

– Я уже говорил вам, что часто бываю здесь летом, – сказал Уильям. – А во время сезона таверна до отказа набита джентльменами из высшего общества.

Астара заподозрила, что женщины, которых привозят сюда эти джентльмены, навряд ли все без исключения принадлежат к аристократическим кругам – скорее всего здесь бывают представительницы более низких сословий. И она подумала, что в каком-то смысле Уильям поступил оскорбительно, раз привез ее сюда одну, без компаньонки. Но говорить ему сейчас об этом не было смысла, и когда хозяин таверны явился с заказанным ленчем, они сели за стол.

Блюда оказались великолепными, а Уильям был явно доволен вином. Астара ела очень мало, виконт же отдал должное каждому из многочисленных блюд, и у нее создалось впечатление, что он нарочно затягивает ленч. Когда же он наконец откинулся на спинку стула с бокалом бренди в руке, а слуги удалились из комнаты, Астара сказала:

– Нам пора возвращаться. Я уверена, что дядя Родерик уже сердится на нас.

Уильям поставил бокал на стол и заявил:

– Мы никуда не поедем!

Сначала Астара подумала, что ослышалась.

– Что вы сказали? – переспросила она.

– Я сказал, что мы никуда не поедем – во всяком ! случае до завтрашнего дня.

– Ч-что… в-вы… гов-ворите?

– Возможно, это станет для вас некоторым сюрпризом, Астара, – ответил Уильям, – но через час мы с вами обвенчаемся.

Астара поглядела на него через стол.

– Вы сошли с ума?

– Наоборот, я абсолютно в здравом уме, – резко бросил он. – Вы играли со мной достаточно долго, и раз вы не в состоянии принять самостоятельное решение, я сделаю это за вас!

– Если вы и вправду полагаете, что я хочу выйти за вас замуж, то вы сильно ошибаетесь! – воскликнула Астара.

– У вас больше нет выбора!

Она затаила дыхание, но ее голос звучал совершенно твердо, когда она спросила:

– Что вы… имеете в виду?

– Сегодня на рассвете я отправил в Лондон своего слугу за разрешением архиепископа Кентерберийского на наше венчание без предварительного -оглашения. Он скоро должен приехать, и я уже отправил грума за пастором в церковь, которая находится в полумиле от таверны. Он нас и обвенчает.

– Я заявляю совершенно ясно: у меня нет ни малейшего желания выходить за вас замуж, – спокойно объявила Астара.

– Как я уже вам сказал, – ответил Уильям, – у вас нет иного выбора.

– Вы что, собираетесь тащить меня к алтарю против моей воли? Яне могу представить себе пастора, который согласится на церемонию бракосочетания, если невеста категорически против!

– Если сегодня вы еще не готовы, тогда мы перенесем церемонию на завтрашнее утро!

В тоне, которым он произнес эти слова, прозвучало нечто такое, от чего Астара впервые испугалась по-настоящему.

Она находилась наедине с мужчиной в почти безлюдной таверне. По тому, как приветствовали его слуги и говорил с ним во время ленча хозяин таверны, она уже убедилась, что он здесь завсегдатай и считается важной персоной. А это означало, что, если Астара обратится за помощью к хозяину или слугам, они едва ли смогут выручить ее из беды. И ей сразу же стало ясно, что, если Уильям вынудит ее провести эту ночь с ним, завтра у нее не останется иного выхода, как дать согласие на их брак. И еще она невольно подумала, что насильственные действия Уильяма, поставившего ее в такое безвыходное положение, никого не ужаснут и не шокируют, кроме разве что Лайонела. Все сочтут этот брак разумным и выгодным для обеих сторон – как для нее, так и для виконта. И, в конце концов, именно этого и хочет сэр Родерик.

В который раз Астара подумала, что он предоставил ей право выбирать мужа из двух племянников просто ради того, чтобы вся эта затея обрела для нее большую привлекательность. Именно Уильяма сэр Родерик выбрал в наследники Уорфилд-хауза, а уж каким образом виконт склонит ее к браку, не имело особого значения.

Ей захотелось закричать, выбежать из комнаты, убежать прочь из таверны, но она понимала, что Уильям этого не допустит. И любые попытки к бегству лишь закончатся для нее самым оскорбительным образом.

– Я полагаю, что вас это мало интересует, – заявила она ледяным тоном и очень сдержанно, – но я люблю не вас, а другого человека.

– Вулкана, как я полагаю! – усмехнулся Уильям. – Я понял это по тем взглядам, которые вы бросали на него вчера. Мне сразу же стало ясно, что он для меня опасный соперник.

Уильям засмеялся, и в его смехе прозвучали неприятные нотки.

– Женщины всегда увлекаются мотами и бродягами, и вы не исключение.

– Это неправда, – горячо возразила Астара.

– Правда или нет, – отрезал Уильям, – но я не позволю, чтобы богатство моего дяди и родовое имение пошли прахом, попав в руки к такому бездельнику, как мой кузен Вулкан.

– Вы ведете себя отвратительно! – вспылила Ас-тара. – Позвольте сказать вам… я вас ненавижу! И скорее умру, чем стану вашей женой!

Уильям снова расхохотался.

– Вы не умрете, моя дорогая, а я заверяю вас, что вы будете счастливы со мной. Как я уже говорил, вы получите от нашего брака множество преимуществ, будете блистать при дворе и вскоре обнаружите, что деньги способны компенсировать множество мелких неудобств.

– Все деньги в мире не смогут компенсировать мне отвращение, которое я буду к вам испытывать! -воскликнула Астара.

– Это вам сейчас так кажется, но постепенно вы меня полюбите, возможно, даже скорее, чем я думаю, поскольку я нахожу ваше поведение достаточно пикантным и интересным.

В его взгляде появился неприятный блеск, от которого у Астары внезапно сжалось все внутри. Она знала, что Уильям говорит правду и она возбуждает его, своей неподатливостью отличаясь от других его женщин. Он хотел не только денег, которые принесет ему этот брак, ему была нужна и сама Астара, но не потому, что он ее любил. Это была не любовь, а нечто такое, с чем ей еще не приходилось сталкиваться и о чем она только слышала. Это называлось «похоть».

Она встала из-за стола и тут же почувствовала на себе опасливый взгляд Уильяма, словно он ожидал от нее какой-нибудь неожиданной выходки.

Астара подошла к камину, где дымилось большое полено. Внезапно ей стало очень холодно. Она поняла, что причиной этому шок и сильный страх.

Ощущая себя загнанным в клетку зверем, она вновь и вновь пыталась придумать, отыскать хоть какую-то возможность для спасения; ведь может же она что-то сделать, что-то сказать, чтобы у виконта пропало желание взять ее в жены.

Астара мучительно размышляла, что для нее хуже – согласиться на брак через несколько часов или ждать до завтрашнего дня. У нее не осталось иллюзий: если она начнет тянуть время, то все равно останется пленницей в этой таверне и не сможет ничего предпринять. Он все равно сумеет овладеть ею, как бы она ни сопротивлялась. Даже если она станет умолять его о пощаде, это не поможет. Она видела в его глазах блеск, говоривший о том, что все это бесполезно.

Уильям поднялся из-за стола и подошел к ней.

– Как я вижу, вы все-таки решили вести себя разумно, – произнес он. – Устраивать сцены бесполезно, а на случай, если вы еще этого не поняли, могу прояснить ситуацию: хозяин таверны согласится на все, что я ему скажу, а других постояльцев сегодня здесь нет.

– Я ненавижу вас! – тихо произнесла Астара. – Вы само воплощение низости и подлости!