Логан Ченс - Спаси меня

Я разрываю поцелуй, садясь.

– Прости, Лиззи, – тяну себя за волосы. Она молча лежит. Я эгоист.

У нее была своя жизнь, пока я не вмешался в нее. Вместо восстановления прежней дружбы, я могу навсегда ее уничтожить.

Она никогда не полюбит такого, как я. Раненого солдата.

Она заслуживает кого-то лучше.

У него красивые глаза. В них, можно затеряться. Думаю, именно это со мной и произошло.

Вау. Так вот что значит по-настоящему целовать Райана Вагнера. Поцелуй, которым он обрушился на меня, был лучше любой фантазии, что у меня была о поцелуях. Даже лучше фантазии с участием Криса Хемсворта, а ее очень сложно превзойти. Но Райан превзошел все, что я только могла себе представить.

Когда я рассматривала в телескоп Пояс Ориона и звездное скопление Семь сестер, раздумывая о своем бизнесе, то прекрасно себя ощущала.

Теперь все неудобно, неловко и странно.

Хотелось бы мне что-то сказать, но думаю, поцелуем он довел мои губы до онемения. Возможно, я больше никогда не смогу ими пользоваться.

Вот бы всегда ходить по этому миру под влиянием его поцелуя. А он, честно говоря, будет влиять на меня до конца жизни. В нем заключалось все, что должно быть в поцелуе. Страстный. Чувственный.

 Знаю. Знаю.

 Я бесконечно говорю об этом поцелуе, но вы бы тоже о нем говорили, если бы вас поцеловали так, как поцеловали меня.

Не ревнуйте, потому что сейчас, Райан выглядит так, словно я – его самая худшая ошибка. И это ужасное чувство. Моя глупая влюбленность, которую я всегда скрывала, всегда будет именно такой – глупой влюбленностью.

И, черт возьми, не могу и думать о том, что бы что-то сказать, я уклоняюсь, иначе расплачусь.

– Альнитак, Альнилам и Минтака[4], – повторяю я чуть громче шепота.

Райан поворачивается ко мне лицом, неуверенная улыбка играет на его губах.

– Прости? Ты говоришь по-английски?

Несмотря на то, что мне больно, я улыбаюсь в ответ.

– Извини, это первое, что появилось у меня в голове.

– О, точно. Бывает, – пожимает он плечами, – большинство девушек, которых я целую, обычно начинают говорить на непонятных языках.

У меня упало сердце от мысли обо всех остальных девушках, которых он целовал. Теперь я была такой же, как и остальные? Я скрываю свою неуверенность под вуалью из смеха и хлопаю его по плечу.

– Эй, это названия трех звезд в Поясе Ориона, – я указываю пальцем на созвездие, и взгляд Райана следует за ним, глядя в ночное небо.

– Ах, конечно.

– Можешь загуглить, если не веришь мне, – защищаюсь я.

– Нет, я никогда не буду сомневаться в тебе. Ты – эксперт по звездам.

Райан проводит рукой по своей шее. Весь такой милый и сладкий, и мое сердце сжимается. Я не хочу, что бы он теперь чувствовал себя странно рядом со мной и исчез из моей жизни. Я бы предпочла постоянно чувствовать боль, находясь рядом с ним, чем позволить ему снова уйти.

– О’кей, послушай, насчет поцелуя, Райан. Это было мило, – о, Боже, это звучит нелепо. – Я имею в виду, он был приятным.

Он выглядит удрученным.

– О, приятным, да?

Наши глаза встречаются, и мои щеки краснеют.

– Я имею в виду, что он был хорош.

Мне стоит прекратить говорить.

Вдруг губы Райана атакуют мой рот, словно ракета. И этот поцелуй, можно назвать каким угодно, но не приятным, милым или хорошим. Нет, этот поцелуй грубый, жесткий, проникающий в меня со свирепостью, которую ни один из нас не может сдерживать.

Его пальцы впиваются в мою кожу. Мои руки притягивают его ближе.

Ночью творится волшебство. Прямо сейчас, невидимый блеск и космическая пыль каскадом падают с неба, накрывая нас своей красотой.

Это начало падения.

Начало влюбленности друг в друга.

Мой единственный страх состоит в том, что Райан не чувствует того же самого.

Я веду себя глупо. Конечно, не чувствует.

Ночь заставляет людей делать сумасшедшие вещи. То, что не сделал бы здравомыслящий человек.

Потому что, волшебство живет здесь, в ночи... А завтра, когда пыль осядет, и солнце встанет – все будет кончено.

Поцелуй заканчивается, и я дезориентирована, а его глаза заволокло похотью.

– Лиззи, извини. Я просто не хотел быть тем, кто «звездно» тебя поцелует.

– «Звездно». Хороший выбор слова. Оно относится к звездам, но не это ты имел в виду. Но, – несвязно говорю я. – Да нет, ты классный.

Я вскакиваю на ноги, начиная собирать вещи, чтобы отправиться домой.

Домой, где безопасно, где нет чувств.

Чувств, которые я ощущала многие годы.

Чувств, которые медленно сочатся из каждой поры моего тела.

Райан мне помогает, и мы оба молча направляемся к его грузовику. После загрузки телескопа в кузов, мы запрыгиваем в кабину, и он едет к моему дому.

Молчание.

Даже больше «молчания».

Теперь это неловкое молчание.

Растерянность растет, и я поворачиваюсь лицом к Райану.

– Райан, думаю, нам стоит поговорить о том, что произошло.

Мы ведь должны, не так ли?

Он съезжает к обочине и ударяет ногой по тормозам. В этот темный час улица кажется пустынной. Мимо проезжает автомобиль, и свет его фар пробивается через окно грузовика Райана. В этом районе с частными школами и белыми заборами, я не беспокоюсь о том, что может произойти что-то плохое. Если не считать того, что я собираюсь сделать. Я собираюсь высказать все начистоту.

– Ладно, поговорим, – твердо говорит он, и его рука крепко сжимает черный руль.

Я смотрю на его пальцы, вспоминая о том, как совсем недавно они были зарыты в мои волосы, и делаю глубокий вдох.

– Ну, думаю, это была ошибка. Мы ведь друзья, верно? – О, Господи, почему это так трудно? Часть меня надеется на его признание, что он хочет меня так же сильно, как я хочу его. Может быть (лишь может быть), он чувствует то же самое. Я оставила дверь приоткрытой, давая ему возможность широко ее распахнуть.

Он кивает.

– Да, ты права. Я не должен был тебя целовать. Я...

Я перебиваю:

– Нет, все о’кей. Я не должна была спрашивать, – не хочу слышать о том, что он сожалеет.

Этот разговор не должен становиться еще более неудобным. Мне бы хотелось, что бы он просто завел машину и отвез меня домой, где я могла забыть об этой ночи.

Словно прочитав мои мысли, Райан запускает двигатель и выруливает на дорогу.

Когда мы подъезжаем к дому, я спешу забрать свои вещи из машины, и Райан помогает мне занести внутрь телескоп.

Мы скупо прощаемся, и он уезжает, забирая с собой кусочек моего сердца.

***

После дискомфорта той ночи я не звонила и не видела Райана. Положа руку на сердце, даже не знаю, что ему сказать.

Но это не продлиться долго, поскольку у него сегодня назначен сеанс, и я снова почувствую его тело, когда буду делать массаж.

Мои пальцы нервно дрожат. Это мучительнее, чем потеря девственности в шестнадцать лет с Грантом Мидлтоном в гараже его отца после школы. Я помню, как мне было страшно, что нас поймают. Он съел пакетик чипсов, так что это был неприятный опыт. Его пропитанное чипсами дыхание и оранжевые кончики пальцев, вызывало отвращение.

Сейчас, хотя мы с Райаном согласились с тем, что целоваться было ошибкой, я все еще переживаю. Если честно, не думаю, что это было ошибкой. Почему он так меня поцеловал? Зачем он это сделал?

 Возможно потому, что Райан только что вернулся из армии. У него, наверное, не было секса в течение тех лет, что он был заграницей, и поэтому он такой сексуально озабоченный. До того озабоченный, что целовал своего лучшего друга так, словно от этого зависела его жизнь. О’кей, я знаю, что он был не в тюрьме, но уверена, что каждый день с ним не флиртовали женщины.

Райан заходит через входную дверь, тишина и неподвижность окутывают помещение, и все в комнате ожидания смотрят на него. Может быть, не все, но я – точно глазею. В нем есть что-то такое, из-за чего кажется, что он владелец этой клиники.

Он подходит к стойке регистрации, подписывает лист, прикрепленный к планшету, и садится у стены.

Я нахожусь в служебном помещении, и он меня не видит, и предпочитаю, чтобы было именно так. Мне нужна минутка, чтобы собраться, прежде чем позову его в свой крошечный кабинет.

Разгладив на себе форму, я подхожу к двери и называю его имя. Его улыбка оживляет меня изнутри, и вся неловкость той ночи исчезает.

– Привет, – говорит он, когда подходит близко.

Я улыбаюсь.

– Привет.

Мы заходим в кабинет, и он сразу же снимает футболку и располагается на столе.

Я приглушаю свет, включаю тихую музыку и наливаю немного лосьона себе на руки. Сосредоточившись на картине, украшающей дальнюю стену, я всматриваюсь в созвездия. Плечи Райана напряжены. Закрыв глаза, я концентрируюсь на ощущении его мягкой кожи под моими ладонями. Его мышцы постепенно расслабляются. На одно мимолетное мгновение, меня охватывает желание покинуть кабинет, этот небольшой оазис мягкой музыки и нежных светлых стен, и отвезти его к себе домой, чтобы сделать с ним грешные вещи.

Но я контролирую свои гормоны и сосредотачиваюсь на задаче. Так продолжается до тех пор, пока Райан не стонет. Этот самый простой звук поднимает мою внутреннюю температуру и вот, у меня в груди бешено бьется сердце.