Тем временем Артур Эйнсли, переодевавшийся к вечеру в соседних апартаментах, был погружен в заботы о своей внешности не меньше, чем была озабочена Эмма приготовлениями к балу. Он отступил от высокого зеркала и с особым вниманием разглядывал свое отражение, явно довольный увиденным. В свои тридцать два года Артур все еще сохранял юношеский вид, подчеркиваемый одеждой в стиле молодого денди и элегантными, порой граничившими с женственными, манерами. Он выпустил манжеты рубашки из рукавов вечернего костюма и вдел в них запонки из черного оникса с бриллиантами, после чего направился к комоду за гребешком. Он несколько раз провел гребнем по своим мягким светлым волосам, добиваясь того, чтобы каждый их локон занял точно отведенное место, и пригладил наманикюренным пальцем ниточку усов, которыми он очень гордился. Наконец, он отложил гребень и вытянулся перед зеркалом в полный рост, поглощенный изучением собственной внешности.

К сожалению, о характере Артура Эйнсли нельзя было сказать ничего примечательного. Всю свою сознательную жизнь он был так сосредоточен на своем внешнем облике, что мало времени уделял внутреннему самосовершенствованию. В конце концов, он превратился в пустышку, а собственная ограниченность заставляла Артура еще больше заботиться о своей внешности. Неглупый от природы, учившийся в лучших школах Артур Эйнсли был настолько ленивым и самовлюбленным, что не мог надолго сосредоточиться ни на одном серьезном деле. Он был одержим только тягой к удовольствиям и развлечениям, а потребность к немедленному удовлетворению любых своих прихотей выдавала инфантильность его натуры. Хотя Артуру нравились внешние признаки богатства и успеха, он, будучи неспособным к напряженному труду, не обладая должным прилежанием и сосредоточенностью, никогда не сумел бы их добиться самостоятельно.

Артур отошел от зеркала и взглянул на свои платиновые карманные часы, усыпанные алмазами. Он оделся слишком рано, и теперь до начала съезда гостей, назначенного на десять вечера, у него оставался почти час ничем не заполненного времени. Артур выдвинул ящик комода и достал бутылку бренди. Он было начал наливать себе выпивку, но заколебался и состроил гримасу, подумав о том, что Эмма опять будет им недовольна.

Артур Эйнсли стал искать успокоения в бутылке после того, как полтора года назад он неожиданно обнаружил, что стал импотентом в отношениях с Эммой. Он был уверен, что его постоянное пьянство было вызвано этим обстоятельством, но на самом деле он пил, чтобы оправдать собственное бессилие. Ему было проще лакать ликеры вместо того, чтобы трезво разобраться в довольно запутанных психологических причинах своей импотенции. Но способность к самоанализу была заказана тщеславной натуре Адама, и он предпочел оставаться в неведении относительно причин своей неспособности исполнять супружеские обязанности. А правда заключалась как в его скрытых гомосексуальных наклонностях, так и в решительном превосходстве над ним его жены, обладавшей в избытке теми достоинствами, которых так недоставало Артуру. Но Эмма была не виновата в утрате им его мужских способностей. Просто будучи такой, как она есть, она послужила причиной мучительного для Артура разрушения прежней, явно завышенной самооценки. Это заставляло его искать общества других женщин, способных поддержать и укрепить в нем его мужское достоинство. Чаще всего объектами его притязаний становились продавщицы и официантки, которые, польщенные вниманием такого джентльмена, легко уступали ему.

Чувства Артура к Эмме постоянно и сильно колебались. Он часто желал ее, но постоянный страх оказаться сексуально несостоятельным отталкивал его от нее. Он нуждался в ее силе и мудрости, которыми сам не обладал, и был не прочь прихвастнуть достижениями жены, но в душе завидовал ей, поскольку в своей карьере был неспособен и близко сравниться с нею. По-своему Артур любил Эмму, но, к несчастью, часто испытывал раздражение против нее, причины которого коренились в его собственной несостоятельности. Он был вынужден подавлять его в себе, но порой просто ненавидел свою жену.

Артура влекло к Эмме еще в ту пору, когда она была замужем за Джо Лаудером. После войны, вернувшись из армии, он много месяцев подряд безуспешно пытался ухаживать за ней, но вдруг, совершенно неожиданно для себя, во время приема у Блэки О'Нила, на второй день Рождества 1919 года, он почувствовал, что она слегка оттаяла в своем отношении к нему. В новом году Артур решил воспользоваться предоставившейся возможностью и, подстегиваемый своими амбициозными родителями, усилил натиск, проявив при этом редкую для него настойчивость. После бурного трехмесячного ухаживания они поженились весной 1920 года.

Артур был убежден, что Эмма настолько же покорена его обаянием, насколько он сам увлечен ею. Его тщеславие не допускало иной мысли, но, по правде говоря, Эмма согласилась выйти за него совсем по другой причине. Жуткие переживания из-за долгого отсутствия Пола Макгилла и его молчания постепенно разрушали ее психику, ее страдания становились просто невыносимыми. Постоянно усиливающееся чувство одиночества подталкивало Эмму хоть как-нибудь устроить свою личную жизнь. Благоразумие подсказывало, что у нее нет никаких шансов на будущее с Полом, и она хорошо понимала, что ее тоска по нему бессмысленна и саморазрушительна. Эмма старалась вычеркнуть Пола из своей памяти, понимая, что должна стремиться к нормальной жизни для себя и детей. Уверенная, что ей больше не суждено испытать такой всепоглощающей любви, какой была у нее с Полом, она хотела теперь найти простого компаньона, мужчину, с которым ей было бы жить легко и просто. Ей был нужен отец для ее детей и мужчина, способный стать главой дома. Короче говоря, она была морально готова к компромиссу, убеждая себя в том, что надо довольствоваться минимумом и что великая любовь вовсе не обязательно сопутствует счастью в браке.

Поначалу плохо скрываемые нетерпеливые поползновения Артура немало забавляли Эмму, но постепенно она пришла к выводу, что он мог бы стать идеальным решением всех ее проблем. Он был джентльменом из хорошей семьи, обладал чувством юмора и умел с достаточной элегантностью вести себя в любых ситуациях. Артур казался ей забавным, был внимателен к ее прихотям и безусловно влюблен в нее. Кроме того, Эмма, обладавшая эстетической натурой и любившая все красивое, находила Артура достаточно привлекательным внешне. Не испытывая к нему большой любви, Эмма все же решила, что сумеет легко вынести чисто физиологические аспекты их брака, имея в виду, что другие стороны их отношений представлялись ей намного более важными. Эмма знала, что Артур – человек слабый, но по причинам, имевшим для нее фундаментальное значение, сознательно закрыла глаза на отрицательные черты его характера. Главное, Артур был безопасен для нее. Она понимала, что он ни в коем случае не станет вмешиваться в ее бизнес и не будет покушаться на привычный для нее образ жизни. Инстинктивно Эмма чувствовала, что всегда будет играть главенствующую роль в их браке. Помимо всего прочего, Артур сумел найти верный тон в общении с детьми и обходился с ними с естественностью, привлекавшей Эмму.

Бросившись в новый брак, Эмма надеялась навсегда стереть Пола Макгилла из своей памяти. Она решила выйти снова замуж как можно скорее, и Артур показался ей наиболее подходящей кандидатурой. По натуре решительная и деятельная, Эмма предпочитала активные действия пассивному выжиданию и очертя голову бросилась осуществлять принятое ею решение. Ее братья и Блэки были поражены ее, столь неожиданной для них, опрометчивостью, но их попытки вмешаться в развитие событий натолкнулись на такую ледяную надменность с ее стороны, что они предпочли ретироваться без боя, понимая бесполезность своих советов в случае, когда что-либо взбрело в упрямую голову Эммы.

К своему глубокому огорчению, Эмма убедилась в своей ошибке уже через несколько недель после свадьбы, но было поздно. Они уже совершали свадебное путешествие. Нe потребовалось много времени, чтобы Эмма обнаружила чисто показной характер шарма Артура. Его остроты чаще были грубыми, нежели забавными, он был очень капризен, а его лень и поверхностность просто пугали Эмму. Кроме того, его сексуальные потребности оказались не менее неукротимыми, чем в свое время у Джо Лаудера, но, по правде говоря, Артур был намного искуснее в любви, и отношения с ним не вызывали у Эммы прежних приступов отвращения. Тем не менее, очень скоро Эмме стало ясно, что занятия любовью с Артуром становятся для нее все более обременительными, поскольку она по-прежнему любила Пола и желала только его одного.

Эмма была достаточно честной по отношению к себе, чтобы признать совершенную ошибку, но она всегда серьезно относилась к принимаемым ею обязательствам. Поэтому, заботясь о придании цивилизованного вида своему браку, она всюду, где необходимо, умело разыгрывала влюбленность в нового мужа, и вначале их союз был относительно благополучным, в основном благодаря искусному лицемерию Эммы. Ничего не подозревавший об ее истинных чувствах Артур пребывал в эйфории и не переставал благодарить судьбу, позволившую ему покорить эту прекрасную и очень богатую женщину. Он купался в отблесках ее славы, наслаждался теми преимуществами, которые приносили ее деньги, и был, по большей части, покорным и покладистым. Но, к своему несчастью, после рождения Эммой в 1921 году двух близнецов, Робина и Элизабет, Артур сделался значительно менее внимательным к ней и намного бесцеремоннее, уверенный в том, что теперь, когда он стал отцом двух ее детей, их брак укрепился. Но он сильно преувеличивал меру ее привязанности к нему.

Пока Эмма готовилась к родам, Артур ударился в любовные похождения на стороне и, войдя во вкус волнующих независимых отношений с другими женщинами, не сумел вовремя остановиться. Когда же он попробовал вновь вступить в интимные отношения с Эммой, то вдруг обнаружилось, что его пыла не хватает, чтобы довести дело до естественного завершения. Совершив несколько столь же неудачных попыток, Артур был вынужден удалиться в собственную спальню, но, к его облегчению, Эмма никогда не задавала никаких вопросов по поводу его отсутствия в ее постели. Чтобы потешить свое тщеславие, он приписывал равнодушие Эммы ее перегруженности деловыми заботами, детьми, содержанием их большого дома, а также – ее боязни снова забеременеть слишком скоро после рождения двойни. Ему не приходило в голову, что она могла быть влюблена в другого. Так шли месяцы, и он укреплялся в своем самодовольстве и надменности.