Джулия Тард - Соната для грешника

– Джен…

– Нет, послушай меня сейчас! Пожалуйста! Если ты и дальше продолжишь жить его жизнью, то и закончишь, так же как и он. Ненавидя всех вокруг! Ломая все, что тебя окружает! Это неправильно Дэвид, – несмотря на то, что Дженни пыталась говорить как можно уверенней и громче, а её голос всё равно хрипел, словно я слушал заезженную пластинку с безумно старым винилом. – А я хочу, чтобы ты понял, что жизнь это не борьба за выживание, не бесконечное сражение. У меня больше нет будущего и мне больно смотреть на то, как отчаянно ты ломаешь своё в эфемерной погоне за его одобрением! Пойми, если всё продолжится, то ты, так же как и он останешься один с детьми от нелюбимой, сбежавшей от тебя женщины. Поэтому пообещай мне что остановишься, пожалуйста, пообещай, что хотя бы попытаешься всё исправить. Что найдёшь себе того, кто научит тебя жить полной жизнью и покажет, что она не состоит из одних только денег и побед. Пожалуйста.

– Дженн… Я… – слёзы подходили к глазам и к горлу, смотреть на этот ужас было выше моих сил. Впервые я увидел настоящую смерть. Мучительную, долгую и неизбежную.… Словно в это самое мгновение кто-то вытягивал из моей сестры последние остатки жизнь. – Кажется, что я уже не смогу быть таким, каким ты хочешь меня увидеть…

– Мой любимый старший брат… – снова улыбнулась, позволяя себе расплакаться, – ты всегда так сильно обо мне заботился.… Оберегал…. Наставлял.… Я всегда была девочкой, а ты всегда тянул на себе одном все разочарования нашего отца…. Но ещё не так поздно, как может показаться.… Поверь мне.… У тебя ещё есть шанс всё изменить, но для этого нужно сдвинуться с мёртвой точки, изменить привычный для тебя курс… Главное постарайся. Просто постарайся…

Это был последний раз, когда мы общались с Дженнифер. Потом у неё начались такие невыносимые боли, что она уже не выходила из наркотического сна. Морфий приходилось поднимать до отметки 4.0, и эти цифры навсегда запечатлелись во мне, ассоциируясь с неминуемой смертью.

Лондон, 1820 год.

– Пора вставать, – усмехнулся, стягивая с Мадлен одеяло – уже шесть.

– Ещё немного… – жалостно простонала, беспомощно хватаясь за самый край.

Сонная. Томные глаза и набухшие губы. Растрёпанные волосы, выбивались из косы, падая капризными прядями на затуманенное ото сна лицо. Удивительно красивая девочка. Милая и нежная. А, самое главное, что сейчас она была моя и только моя. И, с каждым днём, мне всё больше и больше нравилось жить с ней. После моего возвращения из Франции прошло чуть больше двух месяцев, и всё это время Мадлен проводила вместе со мной. А в последний, не просто поднималась в особняк на время моих приездов, а уже жила в нём в качестве полноправной хозяйки.

– Ты ведь сама просила взять тебя на прогулку, – присев на край кровати, я наклонился к ней, поцеловав в мягкую щеку, щекотливо опускаясь губами к шее. – Так что хватит баловаться. Вставай, а то вода стынет.

– Ну, Виктор.… Ещё чуть-чуть…

– Если не встанешь сама, то я окачу тебя прямо в постели.

– Нет. Ты не посмеешь.

– Думаешь? – может я и не собирался вытворять ничего подобного, но она так испугано перевела взгляд на кувшин, что было сложно перестать её подразнить.

– Хорошо! – победно поднялась, спрыгивая с кровати.

– Вот и умница. И не забудь надеть свободную юбку, чтобы было легче скакать по-мужски.

– Серое подойдёт?

– Вполне.

– Тогда иди к столу, а я постараюсь собраться как можно быстрее.

Спустившись в обеденную, принимаясь за лёгкий завтрак, я терпеливо ждал свою прекрасную спутницу. Должен признать, что после того как начал жить с Мадлен, меня крайне обеспокоил вопрос нашей, крайне большой, разницы в возрасте. Всё же я был тридцатишестилетним мужчиной. Да ещё и замужним, мужчиной. А она продолжала быть девятнадцатилетним ребёнком, которому в нашем обществе никто бы не позволил выйти замуж.

Когда мы сошлись с Кэролайн, той было уже двадцать пять, но даже тогда возник вопрос о том, что нам следует подождать с помолвкой. И теперь, смотря на свою маленькую Мадлен, мне становилось не по себе. С одной стороны ничего не изменилось, и я продолжал хотеть её так же сильно, как и раньше, но с другой же.… Каждый раз, занимаясь с ней сексом, начинал чувствовать себя самым настоящим животным, что так бесчестно овладело наивным ребёнком.

– Приятного аппетита, – улыбнулась, присаживаясь, справа от меня. – О, бриош. И когда только Кристин всё успевает?

– Когда кто-то так долго спит.

– Ну, прости. Не могу я так легко просыпаться в такую рань!

– Интересно и как же ты тогда умудрялась работать прислугой?

– Не без труда.

Это замечание заставило рассмеяться. Мадлен всегда умудрялась меня позабавить своей непосредственностью и детской наивностью. Покончив с завтраком, мы направились к конюшне. Бреско уже давно подготовил для нас лошадей и сейчас, мне было несколько непривычно видеть её верхом на Наяде. Что не говори, но я не ожидал что та примет Мадлен в свои наездники.

– Готова? – потянул за удила, направляя Эвра в нужную сторону.

– Не переживай, сам же знаешь, что я уже куда лучше держусь в седле.

– Знаю. Но это впервые когда ты будешь скакать на открытой местности. И я могу не успеть помочь, если вдруг ты не справишься.

– Всё хорошо, – улыбнулась, потихоньку ускоряясь. – Тем более сидеть по-мужски гораздо удобнее для подобных скачек.

– И всё же…

– Пошла!

Даже не дослушав, Мадлен пустила Наяде рысью, оставляя имение. Скача следом, улавливая разносившиеся по ветру обрывки её звонкого смеха, я нагонял свою прекрасную спутницу. Лошади мчались по лесной дороге, унося нас всё глубже в лес. Деревья непрерывно мелькали перед глазами, сливаясь в сплошную разноцветную неразбериху. Прохладный ветер бил в лицо, трепал нас за волосы. Мир стал другим. Ярким и светлым. Наполненным красками и музыкой. Казалось, что ещё немного, и мы полетим.

– Не нужно было так делать! – помог ей опуститься на землю, стоило нам спешить. – Ты могла…

Крепкий поцелуй заставил замолкнуть. Обвивая меня за шею, с каждым следующим искушающим движением губ, Мадлен прижималась ко мне всё крепче и крепче. Приподняв её, запуская пальцы в растрепавшуюся причёску, я с сущим удовольствием принимал этот неожиданный порыв.

– Это… – взволновано прощебетала, отрываясь от меня – Это потрясающе! Я ещё никогда прежде не испытывала такого невероятного чувства свободы…! У меня ноги дрожат, и колени сводит! – задыхалась, срываясь на приятный смех.

Раскрасневшаяся. Взбудораженная. Живая. Наполненная любовью. В этот момент Мадлен перестала быть человеком и превратилась в самый настоящий ураган. Да я и сам помню, какого это когда ты вот так вот скажешь наравне с ветром, словно самое настоящее животное.

– Попробуй, как бьется сердце, – положила мою руку к себе на грудь. – Чувствуешь? Мне кажется, ещё немного и оно остановится!

– Я знаю. Первый раз всегда так.

– Только первый? То есть больше я уже этого не почувствую?

– Ну, конечно же, почувствуешь, – обнял, целуя в пылающий лоб. – Просто потом начинаешь привыкать к подобному, и оно перестаёт пробуждать в тебе столько эмоций.

– Тогда я буду делать, так как можно реже.

– Не стоит. Наслаждайся скачкой именно тогда, когда тебе это больше всего хочется. И не переживай о том, что будет дальше.

– И как далеко мы ускакали? – вскинула голову, продолжая одаривать меня своей привычно-обворожительной улыбкой.

– Недалеко. Думаю всего на пару миль.

– Всего?

– Всего. Не забывай, что мы скакали в гору. К тому же лошади не могут долго продвигаться в таком бешеном темпе.

– И что теперь?

– А теперь мы можем прогуляться, пока они не отдохнут, – взял её за руку, принуждая пойти следом.

– Холодно.

– Скоро зима. Ещё немного и придётся покупать тебе пальто.

– Снова будешь выбирать наугад? – сжала мою руку, прижимаясь к плечу. – Неужели до сих пор не веришь что я не сбегу? Или боишься, что тебя могут увидеть в компании другой женщины?

– Мне всё равно в компании, каких женщин меня видят.

– Видят? – кажется, что Мадлен куда больше зацепило то, что я могу встречаться с другими женщинами, а уж никак не то, что я продолжаю остерегаться её возможного побега.

–Извини, неправильно выразился. Мне всегда было всё равно, с кем меня могли увидеть.

– И много ли было тех, с кем тебя могли увидеть?

– Много Мадлен, – рассмеялся, забавляясь видом её насупленного лица. Мне нравилось видеть, как сильно она ревнует. И как сильно не хочет делить меня с другими женщинами. – А вот после тебя, уже никого.

– Честно?

– Я не имею привычки давать обещаний, которые не смогу выполнить.

– А как на счёт меня? Скажи, если бы я захотела уйти, ты меня отпустил?

– Смотря, для чего ты бы захотела уйти.

– Ну, допустим, к другому мужчине.

Интересное замечание. Интересное и глупое. Спросите у любого из нас, сможем ли мы отпустить любимую женщину? И думаю, что большинство ответит, что нет. Не спорю, есть, конечно, и такие оригиналы, которые готовы сказать «Конечно, если с ним ты будешь счастлива». Но на самом-то деле всё это лож и обман. Таких мужчин нет. Не было и не будет! Все люди по своей природе эгоисты и хотят держать возле себя то – что делает их счастливыми. И, будь на то их собственная воля, то никто бы из нас не отдал другому свою женщину. А те, которые отдают – просто сдаются без боя. Искренне веря в то, что если твоя любимая пожелала уйти, то уже и нет абсолютно никакого смысла за неё бороться.

– Нет.

– Почему?

– Ты и сама прекрасно знаешь.

– Потому что ты меня режешь?

– Потому что я тебя люблю. Люблю и уже не отдам никому другому.

– Неужели так сильно?

– Очень сильно. Сильнее всех на свете.

– Понятно.

Было ясно, что Мадлен не верит. И не удивительно. Ведь даже и мне самому было непривычно испытывать подобные чувства к женщине. Да ещё и не простой женщине, а к той, которой я постоянно причиняю боль. В этот момент мне и самому с трудом верилось в то, что после всего через что ей приходится проходить, она может любить меня на самом деле.