– Я люблю тебя, Оливия, ты ведь знаешь об этом?

– Так… – сразу изменился её голос, приобретая странные нотки волнения. – Я не знаю, что именно ты сейчас задумала, но очень тебя прошу этого не делать.

– Не бойся, я не собираюсь накладывать на себя руки.

– Да кто же тебя, дуру, знает! Собрала вещи, сменила номер и уехала непонятно куда! Живо говори, где ты!

– Прости, но не могу.

– Боишься, что я тут же приеду устраивать тебе взбучку? Правильно! Именно так я и поступлю!

– Ну, ты-то точно приедешь.

– Что у вас там случилось? Питер узнал про Райта?

– Нет.

– Этот гад тебя обидел? Вот же сволочь! Богом клянусь, что сейчас же пойду к этому ублюдку и выскажу ему все, что о нём думаю!

– Он не обижал. Он был.… Всё прошло хорошо.

– Тогда в чём же, чёрт побери, причина твоего отъезда?

– Просто больше я не смогла всё это терпеть. Не могла выносить свою собственную жизнь.

– И только? Могла бы переехать ко мне вместо того, чтобы пропадать непонятно где!

– Он тебе не сказал?

– Что не сказал?

– Что мы разводимся.

– Как?… Что…? Погоди-погоди. Вы – что?

– Разводимся.

– Так значит, поэтому ты не хочешь говорить, где находишься? Не хочешь, чтобы Питер тебя искал.

– Нет, – усмехнулась, глубоко вздохнув. – Не хочу понимать, что он не стал ко мне приезжать, даже зная, где именно я сейчас нахожусь.

– Клер…

– Да всё нормально, Оливия. Уже давно нужно было признать, что у моего брака нет будущего, и моё терпение в любом случае ничего не изменит. Я и впрямь вышла замуж за самого безобидного мужчину. Настолько безобидного, что неспособен защитить даже меня.

– Милая…

– Да брось, мне уже давным-давно следовало это понять, а я всё отказывалась в это поверить.

– Неужели из-за Райта? Это он?

– Боюсь, что это я.

– Ладно.… И как долго ты теперь там пробудешь?

– Весь свой отпуск.

– Месяц?! Я что, целый месяц не смогу с тобой увидеться?!

– Прости.

– А сама-то справишься без моей компании?

– Это будет тяжело, – улыбнулась, представляя жалостливое лицо своей дорогой подруги. – Но я уже взрослая девочка и постараюсь справиться.

– Чёрт, детка, да ты просто нечто!

– Спасибо, детка, скоро я снова тебе позвоню.

– Ты? Не смеши меня! Теперь я буду звонить тебе каждый Божий день, проверяя, не качаешься ли ты в петле!

– Договорились, – весело рассмеялась, поддаваясь её колким замечаниям. – Буду ждать.

Отложив телефон, я ещё больше закуталась в тёплый плед. Несмотря на то, что за окном был всего лишь конец сентября, мне не удалось сдержаться, чтобы снова не разжечь камин в этом маленьком, миленьком домике.

От того, какой он создавал уют, мне с каждым разом становилось всё лучше и лучше. Тихо мурлыча, маленькая кошка умостилась у меня в ногах, от чего читать казалось ещё интересней. Вот бы встретить тут рождество! Справа стоит огромная елка, а слева пара моих самых дорогих мальчиков, собирают железную дорогу…

Почему-то именно в этот момент лицо Дэвида впервые всплыло в моей памяти, прорвавшись через целую толщу запретов и нескончаемых табу на любовь к этому мужчине.

«Ты трусиха, Клер! Самая настоящая трусиха! Пусть бы он тебя отверг! Пусть бы отказал, но ты бы точно знала, что хотя бы попыталась! Что сделала всё, чтобы эта мечта стала явью!

А что теперь? С чем ты осталась? С разбитым сердцем и разбитым браком? Умница, Клер, какая же ты только умница!» – продолжала кричать на себя, словно наяву видя, как Дэвид смотрит на меня, умостившись около камина, помогая запустить по игрушечной железной дороге поезд. И видя, как тот наконец-то по ней помчался, маленький мальчик не сдержал счастливого смеха, нарушая этими чудесными звуками наш мирный покой…

Глава 16

Лондон, 1820 год.


Напрягшись, готовя себя к самому худшему, я почувствовала, как в одно мгновение дышать стало легче. Оттолкнувшись от кровати, стараясь повернуться к Филиппу, я увидела воистину чудовищную картину. Обезображенная гримаса ужаса застыла на лице, корчившегося от боли мужчины. Неестественно побагровев, задыхаясь в крепких тисках Виктора, он тщетно извивался в поисках спасения.

Никогда прежде я ещё не видела ничего подобного…. Никогда прежде на моих глазах не убивали человека.…  Хруст,… и всё мгновенно прекратилось.… Обмякшее тело, безвольно опустилось к ногам Виктора.

Впиваясь испуганным взглядом в лежащий на полу труп, я никак не могла поверить в то, что ещё минуту назад это, на самом деле, был живой человек. Куда скорее, большая тряпичная кукла, но уж никак не оболочка настоящего мужчины.

– Мадлен.

Отвлеклась от Филиппа, впервые взглянув на стоящего передо мной Виктора. Не двигаясь с места, он выставил передо мной руку вперёд ладонью, словно в попытке предотвратить нападение. Словно сейчас именно он меня боялся куда сильнее, чем я должна была его…

– Всё хорошо?

От этого вопроса я невольно снова взглянула на лежащего в паре метрах от меня мертвеца, практически захлёбываясь текущими по лицу слезами.  Я совсем не плакала, не рыдала и не стенала, но они всё равно всё текли и текли…

– Посмотри на меня, – осторожно потребовал Виктор. – С тобой всё хорошо? Он что-то тебе сделал? Причинил боль?

Отрицательно покачала головой, понимая, что продолжаю испуганно вжиматься в угол между кроватью и стеной.

– Я могу к тебе подойти? – не дождавшись ответа, он всё же неспешно приблизился, опускаясь на колено. – Пойдём со мной.

Смотря на протянутую руку, я абсолютно не понимала смысла происходящего. Аккуратно прикоснувшись ко мне, видя, что отпора не последовало, он проворно запустил кисть мне под спину и, крепко обхватив под коленями, поднял на руки, поспешно унося прочь из комнаты. Вжимаясь в него, словно от этого сейчас зависела вся моя жизнь, я напрочь отказалась выпускать Виктора из плена своих объятий, когда тот попытался опустить меня на свою кровать.

– Мадлен.

Попросил тот, но от звуков его голоса я прижалась ещё  сильнее, зарываясь лицом в его шею, опасаясь, что он снова оставит меня одну. Я боялась, что Виктор станет силой отдирать меня от себя, но этого не случилось. Вместо попытки отстраниться, я почувствовала, как он вместе со мной неспешно опускается на кровать.

– Всё хорошо, Мадлен. Всё закончилось. И я больше никуда не уйду…

Не знаю, то ли это было на самом деле, то ли я хотела, чтобы так всё оказалось, но рука Виктора опустилась мне на голову, слегка поглаживая  по затылку.

* * *

Дернувшись, пробуждаясь ото сна, я осознала, что уже наступило утро. В комнате было непривычно светло, но, как всегда, одиноко. В отличии от моей, эта спальня оказалась гораздо меньше, и всё же достаточно просторной. Повернувшись к окну, взгляд невольно приковало кресло с лежащим на нём новым светло-зелёным платьем не из моего гардероба. А чуть подальше стояла пара абсолютно новых туфель. Я слегка подалась вперёд в попытке как можно лучше его рассмотреть, но стоило встать с кровати, как в комнату тут же заглянула Кристин.

– Доброе утро, мисс, – ясно дав понять, что после случившегося Виктор не собирался оставлять меня без присмотра. – Я нагрела вам воду, чтобы вы могли искупаться. Когда вам будет удобно это сделать?

В памяти тут же возникли омерзительные прикосновения того мужчины, заставляя тошнотворный комок подойти к горлу. Не удержавшись на ногах, я упала на колени, вырвав прямо у кровати.

– Вот, мисс, прошу! – испуганно подступила ко мне, предлагая стакан наспех налитой воды.

Но не успела я ее, и выпить, как та, тут же прыснулась обратно, лишая меня любой возможности избавиться от омерзительного вкуса рвоты. Из-за чего мне показалось, словно вчерашняя ночь отказывается отпускать меня, навязчиво запечатлевшись приторной горечью на языке. Придерживая мне волосы, Кристин что-то говорила, но я ничего не могла разобрать. То ли она извинялась, то ли оправдывалась, то ли всячески старалась успокоить…. Но до меня не доходил смысл произносимых слов.

– Где Виктор? – наконец-то отдышалась, вытирая рот.

– Господин сейчас в конюшне. Пока не появится новый конюх, именно ему предстоит ухаживать за лошадьми. Ведь никто из нас и близко не знает, что следует делать.

– Хорошо. Где я могу искупаться?

– Комната для купания находится внизу.

Сейчас я больше всего на свете хотела собраться с мыслями и подумать о том, что случилось сегодня, но было ещё рано. Прежде  мне следовало расслабиться, оставаясь в полном одиночестве.

– Будь добра, проведи меня и убери здесь всё, – взглянула на неё, поднимаясь на ноги. – Не хочу, чтобы после меня в его комнате плохо пахло.

– Конечно, мисс, – прихватив с собой мой новый наряд, она поспешила к двери, указывая путь.

Забравшись в горячую ванную, наблюдая за тем, как Кристин не спешит покидать купальню, я нетерпеливо выбивала пальчиком по железному борту, приказывая той ускориться. Видимо, Виктор решил, что после пережитого я вполне могу наложить на себя руки. И распорядился ни в коем случае не оставлять меня надолго одну.

В конце концов, добившись желаемого, мне наконец-то удалось, как следует подумать о случившемся. Перекошенное лицо Филиппа совершенно отказывалось уходить из моей памяти. Ещё бы, ведь после тех событий прошло всего восемь часов. И всё же помимо него был ещё кое-кто, кто не давал мне покоя. И этим кем-то был Виктор…

Я всё пыталась вспомнить, как же выглядел он сам в тот момент, когда лишал человека жизни, но… не могла.… Всё же Филипп тогда беспокоил меня куда сильней моего спасителя.

Его опухшее, побагровевшее лицо с выступившими на глазах слезами куда скорей напоминало ожившую маску, нежели что-то реальное. И всё же.…  Даже, несмотря на то, что меня спасли – сделано это было ценой чужой жизни.… Виктор его убил, хотя и мог этого не делать. Почему просто не избить? Не пригрозить расправой? Зачем же сразу убивать?