Я стискиваю его руку.

– Нет, конечно. Немного нервничаю из-за вечеринки. Пустяки.

– Организацией займусь я сам, – ободрительно говорит Ксандер. – У меня уже есть одна идея. Не сомневаюсь, ты будешь в восторге. Тебе ничего не придется делать – только блистать.

Когда мы присоединяемся к остальным у буфета, я слишком нервничаю, чтобы есть. Я ведь должна умирать от желания поскорее выйти за Ксандера, разве нет? В чем дело? Чтобы соблюсти декорум, я нагружаю тарелку ломтями орехового хлеба, но аппетита совершенно нет.

– Я подумала… вдруг Джей тоже захочет прийти на свадьбу? – говорю я Поппи. Марк и Ксандер увлеченно обсуждают какой-то старый драндулет, потому можно спокойно говорить о моем экс-возлюбленном. Ксандер слишком тактичен и добр, чтобы отпускать замечания, но и он слегка обижается, когда речь заходит о Джее. Впрочем, обижаться не на что. Джей женат и скоро станет отцом. Он перестал быть частью моей жизни.

– Пожалуй, поздновато его приглашать, – замечает Поппи. – У них вот-вот родится ребенок. Ты, надеюсь, не питаешь к Джею теплых чувств до сих пор?

– Не говори глупостей, – фыркаю я. – У меня есть Ксандер.

– Хм… – с сомнением отзывается Поппи. Если обручальное кольцо и наличие жениха ее не убеждают, то я уж и не знаю, что сказать. Лучше постараюсь, чтобы вечеринка в честь помолвки прошла как можно удачнее. Тогда у меня точно появится свадебное настроение.

– Никто не хочет потанцевать? – спрашивает Марк, приплясывая в такт кельтской мелодии.

– Нет, если только не начнется приличная музыка, – отвечает Ксандер. – У здешнего диджея нет ничего из репертуара «Темного ангела»?

– Это, кажется, та группа, которая недавно распалась? – спрашивает Поппи, округляя шоколадные глаза-пуговки. – Если не ошибаюсь, они остались без солиста, потому что он влюбился?

– Да, да, а вот и моя Йоко Оно! – Ксандер смеется и взлохмачивает мне волосы. Конечно, поклонники расстроились, и пресса бушевала несколько дней, но шум быстро затих. Ксандеру нашли замену, новая песня стала хитом номер один, и теперь мой жених обустраивает ресторан и возится на кухне. Жаль. Я буду скучать по его черным кожаным брюкам.

– Вы, старперы! Пошли танцевать! – восклицает Поппи, выскакивая на танцпол и таща за собой Ксандера и Марка.

– Ты только посмотри! – Свежеиспеченная миссис Малкольм Эванс (да, у Мада есть нормальное человеческое имя!) плюхается рядом со мной и яростно обмахивается подставкой для кружки. – Я думала, она вот-вот перебесится. Но теперь, глядя на твоего красавчика рядом с Поппи, я уже не так уверена…

– Честно говоря, не представляю Поппи замужем, – говорю я. – Тогда моя картина мира полностью перевернется. Королева не может пукнуть, а Поппи остепениться.

Сэм наливает в бокал органическое вино.

– Прости, если наша свадьба сорвала тебе праздник.

Я смеюсь:

– Не говори глупостей. Устроим вечеринку в другой раз. Ну… и как оно?

– Что?

– Каково быть замужем? Чувствуешь разницу?

Сэм задумывается.

– Не знаю. Еще слишком рано судить. Но одно скажу точно… – Она лукаво подмигивает.

– Что?

– Секса я хочу не меньше!

– Могла бы и не говорить, – замечаю я, и мы обе взвизгиваем от смеха. Когда Маду и Ксандеру надоедает слушать, как мы хихикаем, они тащат нас танцевать. Я смотрю на Сэм и вижу, что ее лицо сияет, когда она смотрит на новоиспеченного мужа. Я обвиваю рукой шею Ксандера и надеюсь, что смотрю на него точно так же.

В конце концов приходится отложить вечеринку еще на две недели, потому что Сэм и Мад едут в Сомерсет, в школу йоги (это подарок от тестя). Нельзя же праздновать в отсутствие лучшей подруги. Вероятно, вечеринку мы устроим в «Причале» – новом ресторане Ксандера. И моем будущем доме.

Ну… когда я говорю «мы», то на самом деле имею в виду Ксандера, потому что подготовкой занимается он. Если дело предоставить мне, я с радостью забьюсь с Поппи и Сэм в ближайшую индийскую закусочную. Но Ксандер пришел в ужас.

– Это же наша помолвка, Элли! – воскликнул он, и на его красивом лице отразился ужас. – Нельзя отмечать ее тикка масала и индийскими лепешками!

– Почему? Я обожаю тикка масала и лепешки!

– Помолвка – уникальное событие! Пусть все видят, как мы любим друг друга, – настаивал Ксандер, пристально глядя на меня и беря за руки. – Разве ты не хочешь, чтобы они знали?

– А недостаточно того, что мы вместе? Разве не это главное? Зачем кричать о любви на улицах?

– Я знаю, ты еще скорбишь по маме и, возможно, думаешь, что праздновать не стоит, – мягко сказал Ксандер, поднося мои руки к губам и целуя ладонь. – Но ты имеешь право немного развлечься. Нельзя вечно казнить себя за то, что тебя не было рядом, когда она умерла. И потом, судя по тому, что я слышал о твоей матери, она бы очень обрадовалась, узнав, что ты устраиваешь вечеринку в честь помолвки.

Я не смогла спорить. Мама проломила бы мне голову сумочкой, если бы узнала, что я отказываюсь от такого замечательного союза.

– Придумал! – внезапно воскликнул Ксандер с необычайным волнением. – Давай устроим на вечеринке сбор денег в фонд борьбы с раком груди! Тогда ты перестанешь мучиться. Не беспокойся, любимая, я все устрою.

У меня духу не хватает сказать, что мое нежелание устраивать вечеринку никак не связано со скорбью по маме или с застенчивостью. Просто такое ощущение, что я лишилась способности радоваться. Я должна прыгать от счастья, но чувствую какое-то отупение. Может быть, Ксандер прав и я по-прежнему переживаю?

Что еще остается, как не препоручить Ксандеру устройство вечеринки, раз уж он пышет энтузиазмом? Мне достаточно лишь купить платье и прийти на праздник.

– Почему ты не сказал, куда мы едем?

Ксандер хихикает:

– Мы уже почти добрались. И не подглядывай. Это сюрприз.

Я морщусь. Сидеть в быстро несущейся машине с повязкой на глазах – не самое большое удовольствие, пусть даже Ксандер уже как минимум двадцать раз сказал, что приготовил потрясающий сюрприз. Ненавижу неожиданности. В моей жизни сюрприз – синоним шока.

Машина останавливается, дверца со стороны водителя открывается и закрывается, и я чувствую холодный вечерний воздух на лице, когда Ксандер помогает мне выбраться из машины. Новое зеленое бархатное платье шуршит по земле, и я вздрагиваю. Возможно, было не такой уж отличной идеей надеть платье с открытыми плечами в декабре. Будь мама жива, она намекнула бы, что понадобится накидка.

Внезапно в горле встает комок размером с автомобиль. Будь мама жива, она бы непременно пришла на нашу вечеринку в честь помолвки. Можно ли считать, что я выполнила обещание, пусть даже мама не в состоянии проверить лично?

Ксандер берет меня за руку и куда-то ведет, по-прежнему с завязанными глазами. Новые туфли на каблуках увязают в траве и скользят. Потом под ногами начинаются доски. На сильных руках Ксандера я отрываюсь от земли и, по ощущениям, перелетаю через забор. Наконец я обретаю почву под ногами, и Ксандер, сняв с моих глаз повязку, восклицает:

– Сюрприз!

В общем, да.

Я стою на палубе большой яхты.

Ненавижу лодки.

Блин. Ксандер не в курсе, что меня укачивает. Интересно – почему? Наверное, так бывает, когда у людей стремительный роман.

Я типичная сухопутная крыса. Хочу на сушу!

– Это лодка… – тоненьким голоском говорю я. Господи, почему Сэм или Поппи не предупредили его, что я ненавижу плавсредства?

– Ты бы знала, каких трудов стоило сохранить тайну, и все-таки я справился! – с гордостью заявляет Ксандер. – Я черт знает как изворачивался, чтобы перевезти гостей сюда и притом не выдать, где мы находимся, но у меня получилось! Ну, что думаешь?

Доброе лицо Ксандера исполнено радости и надежды, и мне недостает сил признать, что я думаю о том, во-первых, где тут спасательные жилеты, а во-вторых, что я уже ощущаю тошноту. Яхта и впрямь прекрасна, отражения белых фонариков, висящих над палубой, танцуют в темной воде мириадами бриллиантовых отблесков. На верхней палубе играет джазовый оркестр, из ярко освещенного салона несется аппетитный запах, а друзья и родственники в полном сборе кричат «сюрприз» и «поздравляем».

Я никогда в жизни не тосковала так по обшарпанному залу индийской закусочной в Тэпли.

– Супер, – слабо говорю я.

– Я знал, что тебе понравится! – Ксандер сияет.

Внезапно я чувствую себя так, будто спрыгнула с вершины утеса. Мой жених – человек, с которым я согласилась провести остаток жизни, – совершенно меня не знает. Возможно, именно поэтому он еще и не расхотел жениться.

– Ну иди сюда, любимая, – говорит Ксандер, сжимая мою руку. – Гости ждут. Иди сюда и выпей шампанского.

Яхта битком набита друзьями и родственниками; есть даже кое-какие знаменитости, которые заскочили повидать Ксандера. Вечеринка просто супер, и он продумал буквально все. Еда прекрасна – и приготовлена лично им, – спиртное льется рекой, и после нескольких бокалов я почти забываю, что мы плывем по Темзе. Гости хотят посмотреть мое красивое обручальное кольцо с изумрудами и бриллиантами и сказать, как мне повезло. Это, несомненно, правда. Мутит меня исключительно из-за того, что яхта качается. Я знаю, что получила редкий подарок судьбы, и не собираюсь – повторяю, не собираюсь! – портить праздник.

Пока Ксандер болтает с моим отцом, я высвобождаю руку, бреду на корму и прислоняюсь к перилам. Яхта тихонько плывет в сторону Хенли. Ночь темная, на небе ярко горят звезды. Мама была бы счастлива, и в память о ней я намерена все сделать как положено. Мы пережили ужасный год, но по крайней мере благодаря помолвке он закончится позитивной нотой. Потом будет легче.

– Ты рада? – спрашивает Поппи, появляясь рядом.

Сегодня она держится в тени – видимо, потому что Аннабель тоже здесь. Моя сестра вышла на тропу войны, с тех пор как прослышала, что ее блудный муж слишком много времени проводит в «Синей луне». Но пожалуй, огромные темные очки и длинное черное платье – это чересчур даже для Поппи.