Внезапно в лагерь врываются двое приятелей Сэм. Они громко кричат и размахивают руками. Лица у парней белые. При их появлении «зеленые» разом разбегаются к своим деревьям, точь-в-точь потревоженные муравьи.

– Живее! Все наверх, живо! Техника едет! Давай, давай, давай!

Прежде чем я успеваю понять, что случилось, Сэм хватает меня за руку и тащит за собой. Она как будто летит, не касаясь земли, а я волокусь следом, как неуклюжий слон. Я с трудом дышу, волосы падают на глаза, в ушах стоят крик и грохот, похожий на отдаленный гром. Сэм немилосердно тянет, проталкиваясь сквозь толпу в радужных свитерах.

– Начинается! – вопит она, перекрикивая шум. – Как, блин, они узнали, что нужно приехать пораньше?!

И тогда я их вижу. На краю леса, как древние катапульты, стоят приземистые желтые механические чудовища. Неумолимо и уверенно они движутся вперед, грохоча гусеницами и брякая цепями. У меня пересыхает во рту. Происходит нечто, напоминающее сцену из ночного кошмара.

Экологи организованно, как настоящие солдаты, рассредоточиваются по позициям. В воздухе болтаются ноги в мокасинах – парни и девушки взбираются на деревья и отвязывают ненужные веревочные лестницы. Даже Серендипити, у которой на морде все то же выражение покорности судьбе, поднимают наверх с помощью самодельного подъемника.

– Это «Тэпли констракшн»! – кричит голос в мегафон. – Просим очистить строительную площадку! Уходите отсюда немедленно!

– Пошел ты! – орет кто-то. Я чувствую первый приступ паники.

– Держите! – кричат нам. В руку мне всовывают веревку, чем-то обвязывают ноги. Я в ужасе хватаюсь за веревку, потому что огромные желтые машины подползают ближе и ближе.

Веревка дергается, и внезапно я лечу наверх, прочь от земли, с головокружительной скоростью. Я закрываю глаза и цепляюсь за что попало, пока меня втаскивают на воздушную линию обороны. Одному Богу ведомо, какое нелепое зрелище я собой представляю; единственная приятная мысль – что я решила не надевать юбку. Хотя, возможно, бульдозеристы разбежались бы с воплями ужаса, завидев мои серые трусы и целлюлит.

– Ловите ее! – кричит Сэм. Я чувствую, как меня схватывают и подтягивают, но не смею разжать пальцы, пусть даже они и болят. Голова кружится, в животе бурлит. Наверное, уже слишком поздно объяснять, что я боюсь высоты.

Сильные руки высвобождают веревку из моих стиснутых пальцев. Прильнув к чьему-то мускулистому телу, я чувствую грубое прикосновение шерстяного свитера и чуть не падаю в обморок от чудовищного запаха немытого тела и машинного масла. Неохотно открыв глаза, я с ужасом понимаю, что нахожусь в двадцати футах над землей, на ненадежной платформе, возведенной между верхушками двух дубов. Далеко внизу суетятся рабочие, похожие на муравьев в шлемах. Бульдозеры маленькие, как игрушки. Слева по плодородной равнине вьется Темза, похожая на серебристую ленту, справа – тускло-серое шоссе, ведущее в Тэпли, и по нему снуют миниатюрные машинки. Между дорогой и лесом – красное пятно на фоне яркой зелени и какие-то белые точки. «Эстер» и мои покупки. Я перегибаюсь через перила и расстаюсь с завтраком.

– Блин! – восклицает голос с ощутимым ирландским акцентом. – Чуть-чуть не забрызгала.

Я вытираю рот тыльной стороной ладони и начинаю всхлипывать.

– Та-ак… кажется, тебе нехорошо, – бодро замечает наблюдатель. – В таком случае ты просто героиня, если решила к нам присоединиться.

– Нет, Шон, это не героизм, а гребаная ошибка! – в ярости отвечает Сэм. Я никогда еще не была так рада видеть подругу. Уж она-то меня выручит, хоть в воздухе, хоть на земле.

– Сэм… – стону я. – Пожалуйста… я хочу обратно.

– Боюсь, не получится, – отвечает она. – Придется некоторое время побыть здесь.

– Господи Боже мой, вы только посмотрите, какая она зеленая! – жизнерадостно восклицает Шон. – Лучше ее усадить.

Они совместными усилиями кое-как придают мне неуклюжее сидячее положение, сложив почти вдвое, спиной к стволу. Притулившись между Сэм и Шоном, я начинаю проникаться зыбкой надеждой, что не полечу вверх тормашками на землю. Если очень постараться, можно внушить себе, что я нахожусь в каком-то другом месте. Где угодно, только не на дереве, в пустоте, которая начинается прямо под ногами, а внизу – твердая как камень земля…

– Тебе уже лучше? – спрашивает Сэм.

Я киваю, и, к моему огромному облегчению, мир перестает вращаться.

– Спустите меня и не волнуйтесь. Строителям я просто скажу, что случилась ужасная ошибка. Я совсем не похожа на хиппи. Они поверят.

При мысли об этом мне становится капельку легче. Разумеется, я не окажусь в патрульной машине. Скорее всего какой-нибудь красавчик бульдозерист принесет страдалице, оказавшейся в лапах экологических террористов, чашку горячего сладкого чая.

– Я готова спуститься хоть сию секунду, – смело заявляю я. – Не бойтесь, я не пострадаю. Думайте только о своей миссии.

Глаза Шона весело горят.

– Как уже сказала Сэм, есть одна ма-аленькая проблемка.

Он кивком указывает вниз, и я против воли прослеживаю его взгляд. Мне открывается зрелище, от которого сжимается сердце. На земле, свернувшись как змеи, лежат веревки. Много веревок.

Ох блин. Никаких сомнений. Я в ловушке.

– Мы отвязали все веревки, чтобы строители до нас не добрались, – объясняет Сэм. – Наше дело – оставаться как можно дольше здесь, наверху, а не спускаться на землю. По-этому включи оптимизм и постарайся найти светлую сторону.

– Светлую сторону?! – визжу я так, что несколько рабочих внизу задирают головы. – Я сижу на верхушке дерева, у меня кружится голова, я до смерти боюсь высоты, я не хочу здесь торчать! Где тут светлая сторона?

– Ну, считай, что это возможность сбежать от повседневной рутины, расслабиться, прислушаться к мирозданию и поразмыслить, – добродушно советует Шон.

Я молча смотрю на него. Совершенно не возражаю против моей повседневной рутины. Против кушетки, «Синей луны» и ванны с пузырями.

Кстати, о ванне…

– Где тут ванна? – спрашиваю я. – Где туалет?

Сэм указывает на висящее на ветке ведро.

– Я хочу вниз!

– Раз уж ты здесь, Элли, предлагаю принять участие в нашей акции. Может быть, ты привлечешь внимание СМИ, поскольку встречаешься с местным парламентарием, – замечает неизменно практичная Сэм.

– Ты знаешь, что это называется похищение? – мрачно намекаю я. – Я – ваш первый заложник. В новостях так и скажут. Вы – экологические террористы, вот кто вы.

– Перестань ныть. Тебе все равно некуда деваться. Эй, ребята, второй этап!

Она лезет в один из многочисленных карманов, достает несколько пар наручников и радостно ими размахивает.

– Я так и знала, что не забыла. Давай, Шон.

– Клево! – Шон надевает один «браслет» себе на запястье, второй защелкивает на ветке. А я оказываюсь прикована к Сэм.

– Нас уберут только силой! – восклицает она.

– Я очень хочу отсюда убраться! – жалуюсь я. – И что дальше?

– Будем сидеть и ждать кранов, – отвечает Сэм, кивая в сторону земли.

Я прослеживаю ее взгляд. У строителей уходит совсем немного времени на то, чтобы преодолеть цепи и засовы, которые экологи так долго и старательно прилаживали к старым воротам из пяти жердей. Некто в шлеме и красивом костюме размахивает кусачками. За ним сгрудилась целая армия машин, которые раньше я видела только по телевизору, сидя в уютном кресле. Я начинаю слегка тревожиться из-за того, что торчу тут, прикованная наручниками к воинственному экологу. Как спасатели до меня доберутся? Я смотрю на сердитых людей внизу и понимаю, что не желаю знать ответ.

Как будто ситуация еще недостаточно скверная, начинает жутко зудеть плечо. Задрав правую руку, я пытаюсь почесаться, что само по себе нелегко, когда ты прикована к дереву, и ненадолго зуд прекращается. Потом он возобновляется, на сей раз выше и ближе к шее. Я дергаю руку, которой прикована к Сэм, и уже собираюсь отпустить ядовитый комментарий насчет блох Серендипити, когда вдруг замечаю огромного пятнистого паука. У него мохнатые ноги и клыки.

Ладно, клыков нет, но все равно я ору что есть духу.

– Господи! – Сэм подскакивает, чуть не свалившись с шаткой платформы. – Какого черта, Элли?

– Па… па… паук! – лепечу я, в ужасе указывая на тарантула, который ползет по мне. Живо представляю, как он впивается в сонную артерию и я умираю в страшных муках только потому, что сижу на дереве за много миль от противоядия. Совсем как в старых черно-белых фильмах про Тарзана.

– Успокойся, это просто безвредный маленький паучок. – Сэм изгибается, чтобы смахнуть отвратительное насекомое. К сожалению, наручники ее удерживают, и она не дотягивается на несколько миллиметров.

– Убери его! – визжу я, и рабочие вновь изумленно поднимают головы, вероятно, решив, что «зеленые» издают какой-то странный боевой клич.

– Я пытаюсь! – И снова Сэм промахивается.

К моему полнейшему ужасу, я чувствую, как паук ползет по ключице и спускается в обширное декольте, прямехонько в лифчик. О Господи, там и мне-то тесно, не говоря уже о пауке.

– Я всего-навсего привезла продукты, а не планировала заниматься экстремальным спортом! – восклицаю я. – Убери с меня паука! Скорее!

– Я тебя очень люблю, Элли, но не собираюсь лезть к тебе в лифчик, – чопорно заявляет Сэм.

– А я, честно говоря, не откажусь посмотреть, – замечает Шон, посверкивая глазами. – Две красотки тискаются в наручниках на дереве – вот это шоу!

– И вообще паук наверняка уже сам уполз, Эл.

Иными словами, Сэм не собирается меня выручать. Она может плести косички из волос, растущих под мышками, и не верит в дезодорант, но одновременно до смешного щепетильна в том, что касается женского тела.

– Ты уверена? – Я ерзаю, но и впрямь не чувствую на себе постороннего присутствия.

– Погоди-ка… – Сэм внезапно подается вперед самым опасным образом и смотрит вниз, на землю. Я забываю о недавней встрече с восьминогим чудовищем. – Шон, дай-ка бинокль.