И вдобавок Джей загораживает проход.

– Извини, – бормочу я.

– Мне некуда деться, – логично замечает Джей. – Я стою тут уже пять минут, пытаясь понять, за что взяться сначала. Раскладывать вещи – это похлеще шахмат. Может, я вдохну, чтоб ты пролезла?

Вдохнет? Он намекает, что я толстая? Я втягиваю живот, но протиснуться мимо, не коснувшись его великолепного торса, не так легко, как кажется.

– Когда я приезжал в последний раз, мы почти не виделись, – весело говорит Джей. Руками он упирается в стенку по обе стороны от меня, чтобы не потерять равновесие и не своротить велосипед.

– Я очень-очень занята, – вру я. В моем расписании больше дыр, чем в швейцарском сыре. Когда Джей приезжал в гости, я спряталась у сестры Шарлотты. И поскольку лучше гулять с крокодилом, чем сидеть с ее злокозненными близнецами, вы представляете, как мне хотелось избежать встречи с Джеем.

– Не сомневаюсь. – Он кивает. – Ты даже не смогла поужинать с нами в тот вечер, когда я уезжал. Я страшно жалел. Сэм говорит, ты прямо-таки кружишься в вихре светских удовольствий.

В моей жизни наличествует разве что кружение белья за дверцей стиральной машины, и я мысленно благодарю Сэм. Иногда друзья лучше родственников.

– Да уж, – соглашаюсь я.

– Так, может быть, поужинаем сегодня? – предлагает Джей. – Не знаю, как насчет тебя, но лично я думаю, что лучше оставить морковное карри Сэм и Маду.

Он прав. Сэм приготовила карри, которое светится в темноте, и я даже не хочу думать, что она в него положила. И о том, что будет на следующий день…

Я балансирую на грани. Джей, несомненно, привлекателен. Хорошая работа (которую он бросил), хорошие связи…

Может быть, пора приступить к осуществлению плана «Найди себе подходящего мужчину»?

Я испытываю нешуточное искушение.

– Поехали в «Особняк». – Джей поднимает бровь и одаряет меня сексуальной улыбкой. – Обещаю, что на сей раз не подведу!

Воспоминания оживают, и мое лицо вспыхивает.

– Спасибо, что напомнил.

– Я вообще-то пытаюсь искупить свою вину. Я просто пошутил.

В горле стоит огромный комок. Почему я до сих пор, столько лет спустя, чувствую себя униженной? Стоя здесь, в загроможденном коридоре, я снова становлюсь пятнадцатилетней, и в моих ушах звенит издевательский смех одноклассников.

– Ну что я могу сказать? Я тогда был еще мальчишка, – говорит Джей, с каждым словом вонзая нож все глубже. – И я в самом деле хочу пригласить тебя на ужин. Будет очень приятно посидеть и поболтать.

– Я не хочу есть, – отвечаю я, и именно в эту секунду мой желудок издает громоподобное урчание.

– Да уж, слышу, – замечает Джей. – Слушай, Эл, незачем ворошить прошлое. Согласен, я вел себя как идиот, и поверь, я вовсе не горжусь тем, что сделал, но я был просто глупым подростком. Давай наконец перестанем враждовать. Иначе нам будет чертовски неприятно жить в одном доме несколько месяцев.

Месяцев? Кто сказал «месяцев»?

– Я буду платить Сэм за жилье, честное слово, – обещает Джей. – И спать на кушетке. Я понятия не имел, что ты еще не переехала, так что, разумеется, твоя комната останется за тобой.

Я чувствую укол совести. Если бы я сказала Сэм правду об отношениях с Рупертом, то не оказалась бы в такой ситуации. И все-таки я еще не готова простить Джея за то, что он напомнил мне о давнем унижении. Пускай, как он и сказал, прошло много лет, но я помню о своем позоре на балу, как будто пережила его вчера. Но по крайней мере я намерена говорить с Джеем как взрослая, пусть даже в душе по-прежнему чувствую себя пятнадцатилетней.

– Джей, у меня был трудный день. Мама нездорова, а я еще не оправилась после свадьбы Аннабель. Я не в настроении общаться, поэтому не принимай на свой счет. И пожалуйста, пропусти.

Я по-прежнему стою, зажатая между стеной и его грудью.

Соски твердеют против воли.

Предатели!

Джей хмурится, и я невольно отмечаю, что ему даже морщинки на лбу идут.

– Даже не знаю, что я могу сказать или сделать, чтобы ты перестала сердиться. Я поступил глупо, даже жестоко, но ты ведь знаешь, что такое мальчишки. Они пойдут на что угодно, лишь бы не ударить лицом в грязь перед дружками. Я сожалею, что вел себя как полный придурок, но мне было всего восемнадцать.

– Забудь, – устало говорю я. – Как ты и сказал, незачем ворошить прошлое. А теперь можно я наконец пройду?

Джей перестает упираться руками в стенку. При этом он не сводит глаз с моей груди. Я жалею, что надела белую футболку. Потом он смотрит мне в глаза и отводит взгляд.

– Ладно. Я в любом случае честно попытался.

Джей уходит в гостиную, а я уже собираюсь скрыться в спальне, когда Сэм кричит из кухни, что на автоответчике меня ждут два сообщения.

– Одно от твоей сестры Люси, – добавляет она. – Кажется, она хочет, чтобы ты немедленно перезвонила.

Я со стоном возвращаюсь на кухню, вооружившись огромной кружкой белого вина и пригоршней овсяного печенья. Когда Люси звонит, ей всегда что-нибудь нужно. Как правило, бесплатная нянька для детей. В детстве она была точно такой же: я убирала за ее кроликами, чтобы она позволила мне взять щипцы для волос. Кролики воняли, но я предпочитала чистить клетку, нежели платить заоблачную сумму, которую Эмили требовала за пользование своими вещами.

– У вас два сообщения, – скучающим тоном заявляет автоответчик, пока я жую печенье и обещаю себе завтра сходить на аэробику. – Привет, Элли. Это Люси. Я просто хочу уточнить, можешь ли ты сегодня посидеть с детьми. Ты ведь придешь, да? Потому что у Консуэлы выходной, а Генри везет меня в ресторан, и я не собираюсь отменять заказанный столик. Ровно в семь, пожалуйста, и не забудь снять обувь в прихожей, в прошлый раз мы неделю не могли отчистить грязь с ковра. – Люси замолкает и добавляет после паузы: – Э… надеюсь, ты уже оправилась после субботы. Ну и скандал получился. Значит, в семь.

Вот чего мне недоставало. Провести вечер с отвратительной Имоджин и не менее гнусным Джорджем, вытирать им носы и прочие части тел. Я подбадриваю себя мыслью о том, что можно разграбить холодильник, набитый отменной пищей, и испробовать сестрину косметику, которой хватит на целый склад.

Вдобавок я проведу вечер вдали от Джея.

– Сообщение получено в четыре часа тридцать семь минут, – продолжает автоответчик, когда я беру следующий пакетик печенья. – Здравствуйте, Элли Эндрюс.

Я замираю, не донеся печенье до рта. Этот голос настолько сексуален, что я слабею, заслышав его.

– Меня зовут Маркус Лейси. Если не ошибаюсь, вчера вечером вы стукнули мою машину. Давайте встретимся и обсудим ущерб. Свяжитесь со мной по мобильнику…

Поверить не могу! Вот идеальный зять для мамы. Вежливый, с подходящим именем и красивой машиной. Которую я, к сожалению, стукнула. Но кажется, он не особенно разозлился. Видимо, оценил мою честность. Перезвоню ему от Люси. Несколько бокалов дорогого вина – и я преисполнюсь решимости и буду готова иметь дело с мистером Лейси. Я впитаю ее самоуверенность и хладнокровие.

Или напьюсь в хлам.

– Как по-вашему, у меня в них большая задница? – спрашиваю я, вытягивая шею, чтобы получше обозреть себя в старинном зеркале. Выискивая у себя целлюлит и жировые отложения, я частенько принимаю позы, которых тщетно добивались от меня мои бойфренды. Я провожу руками по мягкой коже джинсов от «Версаче» и втягиваю живот. Как несправедливо: Люси дважды рожала, но по-прежнему влезает в десятый размер. Замужним женщинам прямо-таки нужно запретить быть стройнее, чем их пухлые и по-прежнему одинокие сестры.

Имоджин наблюдает за мной, сидя среди подушек на огромной постели.

– Ну? – повторяю я. – У меня в них большая задница?

Племянница задумчиво сосет шоколадную конфету. Ее рот кажется маленьким красным кружком на фоне перепачканного шоколадом лица.

– Нет.

Вот умница. Наконец-то я получила награду за то, что столько лет с ней нянчилась.

– Она просто огромная, тетя Элли. Огромная и толстая, как у бегемота!

Имоджин визжит от смеха и падает лицом в подушки. Не знаю, что ужаснее – то, что четырехлетняя поганка сравнила меня с бегемотом или что придется объяснять Люси, отчего белое постельное белье сплошь в пятнах шоколада. Имоджин уже давным-давно пора спать, и одному Господу ведомо, куда девался Джордж. Не исключено, что грабит какую-нибудь старушку в переулке.

Через час я сворачиваюсь на кушетке с пультом от огромного плазменного телевизора в одной руке и большим бокалом кьянти в другой. Рядом – груда глянцевых журналов высотой с Эверест. Из тех, что стоят, как крыло от самолета. Я листаю журналы и погружаюсь в еще большее уныние, когда вижу Аннабель, которая улыбается, стоя рядом с Лорой Бейли на какой-то гламурной вечеринке. Как обычно. Я достаю из холодильника кусок пирога, чтобы подбодриться, но, как ни странно, сладкое не помогает, хотя некогда я уплела целый торт потому лишь, что Джей посмеялся над моими скобками на зубах. Я задумываюсь, не запустить ли тортом ему в физиономию, но тут же отгоняю эту мысль, поскольку немедленно начинаю представлять, как слизываю сладкий крем с его роскошного тела.

Чтобы отвлечься от мрачных дум, я решаю позвонить Маркусу Лейси. Беру телефон и набираю номер, который записала на руке.

– Маркус Лейси слушает.

Уму непостижимо. У него такой сексуальный голос. Слава Богу, что он на другом конце провода. Гормоны у меня сегодня и впрямь разбушевались.

– Здравствуйте. Это Элли Эндрюс. Э… которая стукнула сегодня в Тэпли вашу машину.

– Стукнули? – удивленно уточняет Маркус Лейси. – Да она выглядит так, будто вы в ней слетели в кювет!

– Мне очень, очень жаль, – поспешно говорю я. – Я готова полностью возместить ущерб.

Маркус Лейси смеется.

– Вы хоть представляете себе, в какую сумму это обойдется, мисс Эндрюс? По-моему, будет гораздо лучше, если мы предоставим улаживать дело нашим страховым компаниям. – Он понижает голос. – На самом деле машина служебная. Скорее всего у вас проблем не будет, и я получу ремонт по страховке. Я просто хотел сказать, что ценю вашу честность. Большинство людей просто сбежали бы с места происшествия. Предлагаю встретиться лично и обсудить некоторые детали.