– Какая еще ласточка? – с удивлением спросил Павел.

– Машина моя! Я ее так называла… Белая «Ласточка». А знаешь, почему папа ушел из жизни так рано? Я его до смерти напугала тогда. Специально ждала, когда он войдет в комнату, держала веревку наготове…

– Все-таки специально… – сказал Павел без всякого выражения.

– А то ты не знал! Господи, я просто с ума по тебе сходила, я на все была готова, лишь бы ты стал моим! Если бы ты знал… Если бы ты знал, как отвратительны эти электрички! – тут же, без всякого перехода, забормотала она. – Как плохо без Кексика, ведь он защищал меня от всяких дураков! Теперь и на улицу выйти страшно…

– Ты боишься дураков и не замечаешь, что прежде всего тебе надо бояться себя самой! – не выдержал, закричал он.

– Не кричи на меня, – моментально напряглась она. – Я, между прочим, к тебе специально пришла…

– А, ну да, с предложением повторить прошлое!

– Ты жесток. Я пришла к тебе попросить прощения. Я же сказала, я не знаю, за что судьба меня так жестоко наказывает… а вдруг за тебя? Сознаю, что нехорошо с тобой поступила…

– Я простил тебя сто лет назад!

– Кто это там? – прищурилась Фаня.

Между деревьев, вдали, брел Иван, кутаясь в плед.

– Это Ваня.

– Ваня? – изумилась та. – А что это с ним такое? Он заболел?

– Вроде того… Его Лера бросила.

– Бедняга! – оживилась Стефания. – Пойду посочувствую ему.

Павел отправился в дом. Прошло уже довольно много времени, а Кристина все еще не появлялась. И вдруг прибежала Мура, насмерть перепуганная:

– Павел Степанович, Кеша приехал! Просит ему открыть…

– Кеша?!

– Ну да… Я его теперь ужасно боюсь, а что, если он и нас всех решит почикать? У Степана Андреевича полно оружия на любой вкус…

– Мура, не говорите ерунды… Пустите его.

– А я-то дура! – с раскаянием произнесла Мура. – Он ведь час назад звонил, и я ляпнула, что вы здесь… Павел Степанович!.. – Она вдруг ахнула, прикрывая руками рот. – Так это он специально примчался, чтобы с вами разобраться!

Последнее слово Мура произнесла с особенным выражением.

– Я сам с ним разберусь! – рявкнул Павел. – Пустите же его!..

– Павел Степанович, если вы его убьете, то вас тоже посадят! – взвизгнула Мура. – Нет, я этого не переживу… Да что за лето такое ужасное!

– Мура, я его и пальцем не трону, – раздельно произнес Павел. – Пустите Кешу и скажите ему, что я буду в кабинете у отца.

Мура убежала, продолжая причитать.

…Странно, но Викентия он никогда не замечал. Маменькин сыночек, лощеный красавец, его так называемый племянник. Довольно скучный тип, который участвовал в той мышиной возне, связанной с наследством…

Не замечал до тех пор, пока не увидел рядом с ним Олю.

Павел обещал Муре, что и пальцем его не тронет… А что он должен был ей сказать?..

Теперь же он ненавидел Викентия так, что готов был стереть того с лица земли. Маменькин сыночек, лощеный красавец… Племянничек!..

– Ты здесь! – Слегка задыхаясь, в кабинет вошел Викентий. С треском расстегнул кнопки на своей пижонской вельветовой куртке а-ля семидесятые. – Мне страшно повезло, что я нашел тебя… Мне, правда, предписано не покидать пределы Москвы, но это ничего… никто не узнает!

– А уж мне как повезло! – улыбнулся Павел, сжимая кулаки до боли. Он сидел в кресле отца за письменным столом.

Викентий упал в кресло напротив, потянул ворот черной водолазки, словно та душила его.

– Поверь, я понимаю твои чувства… – беззвучно засмеялся Викентий. Он говорил быстро, в приподнятом тоне. – Сам испытываю нечто подобное… Я – убийца! Нет, ну не смешно ли?.. Я ведь не хотел никого убивать, я вообще не способен на это… Какие банальные слова: от тюрьмы да от сумы не зарекайся – и вот на своей шкуре испытал верность этой пословицы! Правда, я пока еще на свободе…

– Думаешь, все обойдется? – с трудом спросил Павел.

– Ах, не знаю… маму очень жалко! Паша, вот что, ты не смотри на меня такими волчьими глазами, наверное, сам понимаешь, что у нас разные весовые категории… У меня есть прекрасный план. Просто гениальный.

– Какой еще план?

Вместо ответа Викентий указал на книжные стеллажи.

– У Степана Андреевича есть тайник… Ты не знал? Ну как же, родной сынок, а не знал… – Викентий вскочил, плавно отодвинул одну из секций – там, в небольшой нише за стеклом, висели, перекрещенные, пара охотничьих двуствольных ружей.

– А то ружье где? – невольно спросил Павел, поднимаясь с кресла.

– Его изъяли… Временно, говорят, потом вернут, – беззаботно пояснил Викентий. – Ты сиди, сиди пока… Наш старик обожает оружие. Вот и патроны… – Он положил на стол коробку. – Как ты относишься к дуэлям?

– Что? – переспросил Павел, хотя сразу же все понял.

– Паша, но ты же отдаешь себе отчет в том, что у нас нет иного выхода?.. – нетерпеливо произнес Викентий. – Одна женщина, двое мужчин… Как разрешить ситуацию? В конце концов, это красиво!

– Эстет фигов… – пробормотал Павел.

– Э, Пашенька, я был бы эстетом, если бы предложил друг в друга сюрикены[1] метать, которые у Степана Андреевича на первом этаже по стенам развешаны! – снова беззвучно засмеялся Викентий. – Или ты боишься?

– Нет, я согласен! – почти с радостью выдохнул Павел. Ему вдруг стало невероятно легко, и раздражение отступило куда-то назад теперь, когда выход был найден. В самом деле гениальный план! Не кулаками же друг друга мутузить… – Только ты учти, я хорошо стреляю.

– А, ну да, ты ж у нас бывший военный… – спохватился Викентий. – Но ничего, я в свое время тоже тренировался. По выходным в клубе.

– Ты?

– Да, представь себе! Словно чувствовал, что мне это когда-нибудь понадобится… Маме врал, что езжу к друзьям на дачу. Она бы иначе меня не отпустила… – легко, безо всякого смущения признался он.

– Ты ее бережешь…

– Да, безусловно. Но ты напрасно иронизируешь, если бы не мама, Оленька была бы мертва… Ты должен быть благодарен моей маме.

– Ты же только что говорил, что не хотел никого убивать?..

– Да какая разница! – нетерпеливо произнес Викентий. – Хотел, не хотел… Дело сделано – отправил старушку на тот свет. Тишайшую Агнию Васильевну то есть…

– Я тебя убью! – весело произнес Павел. Ему было уже все равно, какая судьба его ждет дальше. Об Оле он старался не думать…

– А может, это я тебя… – смеясь, покачал головой Викентий. – Кстати, мы должны сделать еще кое-что. Написать предсмертные записки. Я не хочу вешать на себя лишнее убийство. А так… «Мои родные, простите меня за слабость, решил добровольно уйти из жизни, поскольку не вижу в ней никакого смысла…»

– Лихо! В детективе, что ли, каком прочитал? – покачал головой Павел, вертя в руках коробку с патронами. – Только учти, любой эксперт тебе скажет, что застрелиться из охотничьего ружья не так просто. И потом, баллистика…

– Какой ты скучный! – перебил его раздраженно Викентий. – Степан Андреевич все уладит. Дуэль! Он такие вещи очень уважает… Он заставит молчать всех этих экспертов: самоубийство – и точка. Даже если погиб его собственный сын.

– Ладно, напишем записки, – пожал плечами Павел. – Детский сад какой-то…

– Да, еще вот что… – спохватился Викентий. – Никто не должен догадаться о том, что мы задумали. Сейчас тихо-мирно разойдемся. Я уеду сразу же, ружья сложу в багажник. Ты выйдешь из дома где-нибудь через полчаса, скажешь Муре, что пошел прогуляться. Встретимся за лодочной станцией и поедем в какое-нибудь тихое местечко… Сейчас уже не сезон, вряд ли кого встретим в лесу.

– Разве что грибники?

– Грибники утром ходят! Да и какие в наших лесах грибы…


Оля сняла телефонную трубку и набрала номер дачи Локотковых. Ей давно надо было позвонить туда, но только сейчас она нашла в себе силы это сделать.

Подошла, разумеется, Мура. Ахнула, когда услышала Олин голос:

– Оленька, господи… Я вам так сочувствую! Я надеюсь, ваша тетя совсем не мучилась… А про Кешу слышали? Его же отпустили! Я его теперь до смерти боюсь… А вдруг он к вам сейчас поехал, а?..

– Мура, вот что… – сказала Оля, не слушая ее. – Я так и не смогла поговорить с Павлом, мой сотовый остался в санатории…

– А, да, Павел Степанович тоже говорил сегодня о том, что также никак вас не найдет! – радостно проскрипела домработница.

– Сегодня?

– Ну, Павел Степанович сейчас у нас!

«Искал меня, наверное, и заехал на дачу к отцу…» – догадалась Оля и почувствовала, как теплеет в груди.

– Так позовите же его! – нетерпеливо попросила она.

– Не могу, дорогуша… – сокрушенно вздохнула та. – Он как раз вышел. Сказал, прогуляться. Ничего, скоро вернется…

– Тогда запишите номер моего городского телефона, и пусть он мне позвонит!

– Диктуйте, – деловито произнесла Мура. – Я ему обязательно все передам!

– …Ты с кем там говоришь? – закричала из кухни Римма, когда Оля положила трубку.

Оля прибежала к ней:

– Кажется, удалось его разыскать…

– Павла? Милая моя, это он должен тебя искать, а не ты его! – кисло произнесла Римма. – Ну, и где он?

– На даче. Сейчас перезвонит…

Римма окончательно скисла.

– Послушай, но разве мы не едем никуда? – спросила она, глядя на Олю печальными круглыми глазами.

– А куда мы должны ехать?

– Так на море же!

– Ты невозможный человек, Римма… Я тебе сто раз говорила: я никуда не поеду! – приходя в тихое бешенство, произнесла Оля. – Агнию только что похоронили, и я…

– Траур, что ли, будешь соблюдать? – печально произнесла Римма.

– Ну что ты за человек такой! – Оля схватилась за голову. – Я даже слов не нахожу…