– Так в дом, в дом тащи! – засуетился Харитон.

– Ага, – Денис потащил мешок в дом, а потом крикнул женщинам: – Там в машине еще кое-что, возьмите.

В машине были подсолнечное масло, большой пакет с куриными лапами и головами, а еще пряники – наверняка чтобы попить чаю.

– Слышишь, Гутя, а парень-то, оказывается, ничего… вон как расстарался, – шепнула Аллочка.

– Я тоже не ожидала… Ты, Аллочка, не забудь с парнем расплатиться, – буркнула сестре Гутя. – Как-никак, ты теперь хозяйка, он на твою псарню потратился.

Женщины притащили пакеты в дом. Харитон уже крутился возле плиты – сыпал в большой чан крупу, мешал здоровенной ложкой, а рядом на конфорке стоял чайник. Денис резал хлеб.

– Я ведь не совсем изверг… – начал рассказывать Харитон. – Я ж после тех детишек и вовсе хотел удавиться, да потом… Эх-х…

– Вы по порядку давайте… – попросила Гутя. – Как вы устроились к Зеваеву?

– Да разве ж я устраивался? – Харитон присел на лавку. – Никуда я не устраивался… Квартиры я лишился… всю жизнь с женщиной прожил, с Анной своей, девчонку ее принял, воспитывал, как родную, а когда жена умерла, эта девчонка меня из дома и выставила. Дескать, я никто и ничто, потому как с матерью ее официально расписан не был, поэтому и никакого права на квартиру не имею. Ну… чего я, драться буду, что ль… ушел. Мотался по подвалам разным, по… да чего там вспоминать. Меня Геннадий Архипович однажды возле магазина нашел, я к нему в карман случайно… попал.

– Ну да, случайно он попал, – фыркнула Аллочка. – Специально, наверное, залез. Хотел кошелек стырить?

– Ну и специально! – вскипел старичок. – А есть-то мне надо было?!. Ну… он меня словил, но в милицию отдавать не стал. «Поедем, – говорит, – я тебе работу дам, там и жить будешь». А мне… вот поверите? Мне это прям как подарок! Он тогда в городе жил, на Брянской, домишки там развалюхи… Вот и приставил меня к псам. Уж не знаю, кто его надоумил этим ремеслом заниматься, но он уже собирал собак, когда я приехал. И все-то у него налажено было – за мясом собачьим сами к нему приезжали…

– Интересно, а кому это он продавал мясо? – не выдержала Аллочка. – Корейцам, что ли? Это же у них только кухня с собачатиной?

Старик пожевал губами, а потом вскочил и принялся шурудить ложкой крупу. Очевидно, чтобы не встречаться взглядом с приезжими. Тут же поднялась Аллочка, по-хозяйски заглянула в кастрюлю и высыпала из пакета куриные лапы. Старик снова уселся.

– Не знаю я, кому… – бубнил он. – Только эти мясники вовсе на корейцев не похожи. Корейскую кухню у нас вон, по всей дороге найти можно, шашлыки, беляши, манты разные, думаете, вам туда говядину толкают или, может, свинину? Ага! Свинина-то знаете сколько стоит! А тут тебе – вон она, бегает, ростить не надо, сама подбежит…

– Да еще и хвостом повиляет, – недобро хмыкнул Денис.

– У-у, гад! – замахнулась Аллочка. – Как дам сейчас!

– Так что за дети-то были? – спросила Гутя.

– Да там ведь как вышло… – продолжил Харитон. – Соседи у нас жили, близняшки лет пятнадцати, парень да девчонка… И чего они полезли… они сначала просто так к нам пробрались, не уследил я. Пробрались и всех собачат выпустили… Ой, Архипыч тогда так ругался… А потом он мне и говорит, давай, мол, по забору проволоку пустим, колючую. Я еще заартачился помню, а он мне – дескать, мы ж никого силком на колючки не загоняем! А они увидят и не полезут больше. Ну и протянули. Я сам, лично, тянул… А они полезли… да все б ничего, но оказывается, Архипыч еще и ток пустил по проволоке-то… Вот брат с сестрой и насмерть, оба…

Он достал стаканы, плеснул себе кипятка и долго смотрел в окно. Его не торопили, гости были подавлены рассказом.

– Вот тогда-то я и решил в петлю… А потом подумал – ну я в петлю, а Архипыч еще кого возьмет, тот тоже протянет проволоку-то. А я уж больше никому не позволю… и остался. Сам-то Архипыч тоже так переживал… Спать плохо стал, черным каким-то сделался, прям смотреть на него страшно… а чего ж, тоже человек… А отец ребят этих так и заявил: «Я, грит, Генка, тебе все одно житья не дам, если тебя не посадят, сам убью!»… После этого Архипыч не долго на Брянской оставался, в деревне себе домик вот этот отыскал. Но на него ни документов никаких, ни прав, потому и стремился Архипыч жениться, чтобы на дом заработать… И уже новых собак здесь завел, тех-то выпустили…

Гутя едва слышно вздохнула и мельком взглянула на Аллочку – ну вот и объяснение «пылкой любови» Зеваева к ее сестрице. Женишку требовался дом, а Аллочка сама говорила, что отец ей дом передаст, да и батюшка подтвердил…

– А когда обустроился, – продолжал рассказывать Харитон про хозяина, – снова в город подался, сюда приезжал два раза в неделю. Денег привезет, команду даст, сколько собак к следующему разу подготовить, товар возьмет и опять уезжает. Да мы с ним неплохо жили… Да вот, видать, мужик тот и здесь его нашел…

– А Лариса когда приезжала? – спросил Денис. – Она знала, чем вы тут занимаетесь?

– А как же не знать! Знала… Она приезжала… дней двадцать назад… Приехала, вот так же заявила, что теперь хозяйка, сказала, что Геннадий Архипович помер, царствие ему небесное, и пообещала скоро быть. Правда, в тот приезд не просила, чтоб я товар готовил. Говорила, что ей надо встретиться с заказчиками, а потом, дескать, она приедет и все решит. Правда, денег дала. Только немного. И больше не приезжала. А чем их кормить?..

Аллочка решительно поднялась:

– Ну вот что, дорогой друг. Тебе пора грехи замаливать, сам видишь, что творится – Архипыча твоего порешили, Ларису тоже…

– Как же? – оторопел старик. – И ее тоже? Такая молодая еще была…

– Вот и я про то же, – качнула головой Аллочка. – А все потому, что черным делом ты промышляешь. Теперь пора очищаться. За каждую собачку головой отвечаешь. Я их всех пересчитала. Кормить будешь, я на неделе еще приеду. И займешься бизнесом, понял?!

– Нет! – честно ответил старик. – Каким же… как же я займусь, ежли вы собачек трогать не велите?

– А вот так и займешься! Можно подумать, кроме сдирания шкур с невинных животных и заработать больше нечем! – разозлилась Аллочка. – Сейчас очень модно сады разводить, так вот ты будешь у меня рассаду выращивать! Сама лично приеду, привезу семян, а земли здесь накопаешь!

Старик только беззвучно шамкал ртом.

– Вижу, что проникся. И смотри мне! – Аллочка уже вовсю чувствовала себя хозяйкой.

– А где именно вы проживали на Брянской? – спросила Гутя.

– На Брянской? Дом сто сорок, там даже номера квартиры не было, просто дом да и все… – пояснил Харитон и тут же пристал к Аллочке: – Дак чего получается – сучек с кобелями не сводить? Раздельно держать?

– Не сводить! Никаких кобелей! – уже направлялась во двор Аллочка. – Ну и кого тут сводить, сам посмотри, они ж все худые! Им же отдых нужен. И вообще, стерилизовать их надо. Ох, ну и работы тут… А ты чего за мной с пустыми руками тащишься? Крупа сварилась давно, выноси студить!

Видимо, Харитон истосковался по хозяйской руке, потому все приказы Аллочки кидался выполнять влет.

– А можно я эту собаку себе возьму? – вдруг проговорил Денис, пялясь на маленького забавного щенка. – А то у меня дома так… ну я его возьму, да?

– Конечно, возьми, – кивнула Гутя.

– Ну вот! Еще не успела наследство принять, а его уже растаскивают! – всплеснула руками Аллочка и зычно приказала: – Харитон! Поди сюда! Вынь мне из клетки вот этого щенка! Да пошевеливайся!

Гутя с Денисом переглянулись.

– Ну вылитая Кабаниха, – еле слышно проговорила Гутя.


Когда машина тряслась в город, Гутя молча пыталась разобраться во всем, что сегодня услышала от Харитона. Мешала Аллочка. Она держала на руках подаренного Денису щенка и не умолкала ни на минуту.

– Так, значит, одного щенка пристроили, еще одного себе возьмем, я уже решила, там есть такой, беленький… Нет, ну с ума сойти! Этот паразит Зеваев шил из них унты! Я вот сразу почувствовала, что это не мой человек, а ты, Гутенька, «выходи, выходи»!.. Я думаю, надо дать объявление, про щенков…

– У меня знакомый хочет для матери в деревню хорошего пса, – подал голос Денис.

– Ну а чего молчал?!! – взвилась Аллочка. – Надо было сразу взять!

Денис о чем-то раздумывал, а потом вдруг проговорил:

– Поверить не могу… неужели можно из-за денег вот так… по трупам, сдирая шкуру… Неужели Лариса могла…

– Не переживай, – успокоила его Аллочка. – Я вот тоже не могу представить, что Геннадий Архипович мог такое выдумать… с виду такой приятный мужчина… А мы с тобой, Денис, теперь их ошибки исправить должны. Хотя… почему это я должна исправлять, я Зеваеву не жена даже. Просто буду жить да и все… Кстати, Денис, а кормить собачек будем отходами от твоей столовой, точно?


Дома сестер ждал ужин, Варька уже давно пришла, приготовила жареную курицу, и они с Фомой успели поесть.

– Мам, Аллочка, садитесь, ужинайте одни, ладно? – сказала Варвара. – А я папки притащила домой, с личными делами… хочу кое в чем разобраться.

– Нет уж, – не согласилась Гутя. – Садись с нами, и Фома пусть придет, у нас такие известия!

– Да! А куда вы выбросили куриные косточки?! – сразу накинулась на племянницу Аллочка. – Неужели трудно вот так собрать и отдать дворовым собачкам?!

– Мам, что это с ней? – удивилась Варька.

– Хозяйский подход, – вздохнула Гутя. – Я же тебе говорю – садись, сейчас все расскажем.

Чем больше рассказывали Гутя с Аллочкой, тем шире раскрывались глаза у Фомы и Варьки.

– С ума сойти! – только лепетала девушка.

– Вот гады, а? – тихо шипел Фома.

– Да вы не беспокойтесь, – успокаивала их Аллочка. – Теперь-то уж я порядки наведу…

– Но самое главное… я теперь знаю, что искать… – задумчиво проговорила Варька. – А вернее – кого!

– А чего тут искать? – дернула плечиком Аллочка. – Нам же ясно, преступник находится в нашем клубе, так? И это мужчина. Потому что я четко слышала, что это отец, который за своих детей мстит. А мужчин у нас всего двое. Да, Гутенька! Только двое! Наш легендарный Антон Андреевич да Иван Семенович. Горохова не берем, он при жене, ему некогда счеты сводить… Вот такой у нас небогатый выбор! Хотя сейчас это только облегчает задачу.