— Ты велел мне нанять нового ныряльщика, — сказала Кэт сквозь зубы. — Пока я его не наняла, я погружаюсь одна.

— Ты бросила эту чертову сделку мне в лицо. Проценты. Паршивые проценты и дневная ставка. Ты знаешь, каково мне было?

— Нет! — закричала она, отталкивая его. — Нет, не знаю, как тебе было. Я не знаю, что ты чувствуешь и отчего. Ты мне никогда не говорил об этом.

Выжимая обеими руками свои мокрые волосы, Кэт пошла прочь.

— Мы достигли согласия относительно условий. Это все, что я знаю.

— Что было раньше.

— Раньше чего? — потребовала она ответа. Ее глаза наполнились слезами неизвестно по какой причине, и она часто заморгала. — До того, как я переспала с тобой?

— Черт побери, Кэт! — Кай пересек палубу, прижал ее к поручню, прежде чем она успела сделать вдох. — Ты хочешь достать меня за то, что я сделал или не сделал четыре года назад? Я даже не знаю, за что именно. Я не знаю, чего ты от меня хочешь или не хочешь, и мне недосуг об этом задумываться, просто тошно.

— Не надо загонять меня в угол, — сказала она яростно. — Именно так я хочу. Я не хочу пассивно следовать чьим-то планам относительно меня. Не желаю, чтобы кто-то игнорировал мои собственные цели и желания.

— Прекрасно. — Они оба теряли контроль над собой, но Кай больше не ругался. Он сорвал с себя гидрокостюм и отбросил его в сторону. — Просто вспомните кое-что, леди. Я ничего не жду и ничего не предполагаю. Один раз, может быть, но не больше. Был только один человек, который всегда загонял тебя в угол, и это не я.

Кай швырнул свою маску на палубу, где она подпрыгнула и ударилась в борт.

— Я тот, кто тебя отпустил.

Кэт оцепенела. Даже на расстоянии Кай видел, как ее глаза снова посуровели.

— Я не желаю обсуждать моего отца с тобой.

— Схватываешь все на лету, не так ли?

— Ты обижался на него. Ты…

— Я? — перебил ее Кай. — Может, ты лучше посмотришь на себя, Кэт?

— Я любила его, — сказала она страстно. — Всю свою жизнь я пыталась показать это ему. Ты не понимаешь.

— Откуда ты знаешь, что я не понимаю? — взорвался Кай. — Да я вижу все, что ты чувствуешь всякий раз, когда мы находим что-то на дне! Ты думаешь, я настолько слеп и не вижу, как тебе больно, потому что ты это нашла, а не он? Ты не думаешь, что меня разрывает на части, когда я вижу, как ты ругаешь себя за то, что считаешь себя не тем, кем он хотел тебя видеть? И я устал, — продолжал он, когда ее дыхание начало прерываться. — Чертовски устал оттого, что меня сравнивают с человеком, которого ты любила, но никогда не была с ним близка.

— Не была. — Кэт закрыла лицо руками, ненавидя слабость, но будучи бессильной против нее. — Я не делаю этого. Я только хочу…

— Чего? — требовательно спросил Кай. — Чего ты хочешь?

— Я не плакала, когда он умер, — сказала Кэт себе в ладони. — Я не плакала даже на похоронах. Я должна ему слезы, Кай. Я должна была ему кое-что.

— Ты ничего ему не должна. — Расстроенный, Кай провел рукой по волосам, прежде чем подойти к ней. — Кэт.

Поскольку слова показались ему бесполезными, он просто привлек ее к себе.

— Я не плачу.

— Поплачь сейчас, — тихо сказал он и прижался губами к ее затылку. — Плачь.

Так она и сделала, отчаянно, за то, что больше никогда не сможет к нему прикоснуться, заключить в объятия. Кэт жаждала любви, простого общения, понимания. Она плакала, потому что было слишком поздно и теперь она ничего этого не может получить от своего отца. Она плакала, потому что не была уверена, что сможет снова просить любви у кого-то другого.

Кай обнял ее, опускаясь на скамью, и пристроил ее у себя на коленях. Он не мог найти слова утешения. Он мог предложить ей лишь выплакаться. И собственное молчаливое сочувствие.

Когда слезы стали иссякать, Кэт уткнулась лицом в его плечо. Так хорошо и просто, хотя эта простота исходила от непростого человека. Так нежно, пусть даже нежность шла от беспокойного характера.

— Я не могла скорбеть о нем раньше, — пробормотала она. — Не знаю почему.

— Чтобы скорбеть, не обязательно плакать.

— Может, и нет, — устало сказала она. — Не знаю. Но что ты сказал, это правда. Я хотела сделать все это для него, потому что у него никогда больше не будет возможности закончить то, что он начал. Не знаю, понимаешь ли ты, но знаю, я сделаю все, что могу. Для него и для себя.

— Кэт, — Кай запрокинул голову, чтобы видеть ее лицо. Ее глаза опухли от слез, — мне не нужно понимать. Я хочу просто любить тебя.

Кай почувствовал, как она напряглась в его объятиях, и тут же проклял себя. Почему он никогда не говорил с ней так, как нужно было говорить? Ласково, спокойно, тихо. Она — женщина, которой нужны ласковые слова, а он — мужчина, который всегда боролся с ними.

Кэт не шевельнулась, и они долгое-долгое мгновение оставались в прежнем положении.

— Правда? — выдавила она через мгновение.

— Правда что?

«Неужели придется силой тащить это из него?»

— Ты любишь меня?

— Кэт, — расстроенный, Кай отодвинулся от нее, — не знаю, как еще это тебе доказать.

Ты хочешь букеты цветов, бутылки французского шампанского, стихи? Но черт побери, я не из таких.

— Мне нужен прямой ответ.

Кай издал короткий вздох. Иногда ее спокойствие доводит его до безумия.

— Я всегда любил тебя. Никогда не переставал любить.

Эти слова прошли через нее чем-то острым, горячим, со смесью боли и удовольствия, она еще не совсем представляла, как с этим быть.

Медленно Кэт высвободилась из его объятий и, пройдя по палубе, уставилась на море. Буи, которые отмечали место поисков, мягко покачивались. «Почему нет буев в жизни, чтобы указывали путь?»

— Ты никогда мне не говорил.

— Послушай, я не могу даже сосчитать всех женщин, которым я это говорил. — Когда Кэт повернулась к нему с удивленно приподнятой бровью, Кай поднялся, чувствуя неловкость. — Им было очень просто сказать это, для них это ничего не значило. Гораздо труднее выдавить из себя эти слова, когда ты серьезен и боишься, что кто-то собирается уйти от тебя, стоит только тебе их произнести.

— Я не сделала бы этого.

— Ты отступилась от меня, уехала на четыре года, когда я просил тебя остаться.

— Ты попросил меня остаться, — напомнила она ему. — Не возвращаться в Коннектикут, переехать к тебе. Просто так. Никаких обещаний, никаких обязательств, никаких намеков на намерения строить жизнь вместе со мной. У меня есть обязанности.

— Ну да, делать то, чего хотел от тебя твой отец.

Кэт проглотила и это. В какой-то мере он прав.

— Ладно, да. Но ты никогда не говорил, что любишь меня.

Кай подошел ближе.

— Теперь говорю.

Она кивнула, ее сердце было уже где-то в районе горла.

— И я не отступлюсь. Хотя и не уверена, что смогу сделать следующий шаг. Как, впрочем, и ты тоже.

— Ты хочешь обещаний.

Кэт покачала головой:

— Нам обоим нужно время, есть о чем подумать.

— Кэт.

В нетерпении он подошел к ней, взяв за руки.

Они дрожали.

— О некоторых вещах лучше не думать. Иные, правда, требуют некоторого осмысления.

— Твоя жизнь сложилась определенным образом, моя тоже, — быстро сказала она. — Кай, я только сейчас начала меняться. Я не хочу совершить ошибку с тобой. Это слишком важно. Со временем…

— Мы потеряли четыре года, — перебил ее Кай. Он понял, что ему нужно принять какое-то решение, и быстро. — Я больше не могу ждать, чтобы услышать это, если оно внутри тебя.

Кэт издала плохо сдерживаемый вздох. Если он спросит, она ответит. Этого будет достаточно.

— Я люблю тебя, Кай. Я никогда не переставала любить тебя. Я так и не сказала этого тебе в свое время.

Кай ощутил невесомость, взяв ее лицо в ладони.

— Ты говоришь мне это сейчас. Этого достаточно.

Глава 11

Любовь. Кэт прочла сотни стихов об этом уникальном чувстве. Она читала, анализировала и проводила лекции о бесчисленных романах, где любовь являлась катализатором всех действий и эмоций. Со своими студентами она препарировала бесчисленные строки из книг, пьес и стихов, которые все возвращаются к этому единственному слову.

Теперь, возможно впервые в жизни, любовь выпала и ей. Кэт обнаружила, что любовь обладает большей властью, чем об этом повествуют художественные произведения. Она обнаружила, что не понимает ее.

Кай не играет словами, как Байрон, и не строит романтические фразы, как Ките. То, что он сказал, он сказал просто и очень серьезно. И все равно она не понимает его.

Возможно, Кэт по-своему понимает чувства. Она любила Кая много лет, с того первого откровения однажды летом, когда узнала, что означает хотеть разделить себя с другим полностью.

«Но что Кай находит во мне достойным любви?» Не скромность, а основательная практичность, на которой она выросла, озадачила ее этим вопросом. Где есть эффект, там есть и причина. Где реакция, там воздействие. Мир живет по этому принципу. Она добилась любви Кая. Интересно как?

Кэт не сомневалась в собственном интеллекте. Возможно, пожалуй, преувеличивала свои умственные способности, и это было причиной того, что она недооценивала другие свои черты.

Кай — человек действия, беспокойная и чувствительная натура. Она же, напротив, считала себя гармонично уравновешенной. В то время как она благоденствовала в рутинном спокойствии, Кай процветал на неожиданностях. Как он мог ее полюбить? И тем не менее полюбил.