Селеста Брэдли - Соблазнить шпиона

Но что же здесь может быть правдой? Девушка – известная лгунья. Она живет в этой крысиной норе, в руинах, созданных ею, скучает и, без сомнения, недовольна всем на свете. Только тот, кто отчаянно жаждет внимания и славы, сделал бы то, что сделала она пять лет назад. И это отчаянное желание славы теперь проявилось опять, только на этот раз она пытается втянуть в это дело и его.

Тут еще один вопрос… почему именно его? Ее объяснение, будто он известен как человек широких взглядов, достаточно приемлемо. Одному Богу известно, какую широту взглядов ему пришлось проявить, когда его достойная всего самого лучшего кузина Джейн решила выйти замуж за этого никчемного игрока Этана Деймонта.

Так что для внешнего мира Стентон, вероятно, олицетворяет высшую степень терпимости. И к кому еще обратиться изгою общества, отвергнутому за собственное неподобающее поведение?

Это, конечно, неправда. Стентон не только терпеть не мог такого дурного поведения, он еще и строго осуждал самые малые проявления неправды. Он вырос в доме, полном лжи, существовал в таком болоте неправды и секретов, что поклялся никогда не верить ничему, что он не сможет проверить и подтвердить своими собственными наблюдениями.

Однако ему вряд ли удастся объяснить все этой женщине. Она смотрела теперь на него, ожидая реакции на свою историю.

Проклятие! С каким удовольствием он оставил бы это больное существо, встал и покинул бы эту лачугу без малейшего сомнения в том, что это была всего лишь попытка привлечь к себе хоть как-то внимание высшего общества.

Но он не мог. До тех пор пока остается хоть малейшая возможность того, что сказанное ею – правда, будет халатностью с его стороны не расследовать все досконально.

А он никогда не относился халатно к своим обязанностям.

– Они говорили еще о другом человеке с огромным почтением. «Месье» – так они его называли. Похоже, «месье» готов выполнить план, который они давно вынашивали. К этому времени я слушала уже очень внимательно, будьте уверены. – Она остановилась и сухо закашлялась.

Стентон вспомнил о ее больном горле и встал.

– Позвольте мне позвонить, чтобы подали чаю, – сказал он. Если она пала так низко, это еще не значит, что и он должен отказаться от хороших манер.

Она фыркнула:

– Кому позвонить? Когда мне хочется чаю, я должна сама его себе приготовить.

Расстроенный, Стентон хотел было предложить свою помощь, но, честно говоря, он и понятия не имел, как это делается.

– Тогда, может быть, хотите воды?

Она склонила голову набок и внимательно взглянула на кого:

– Вы принесете мне стакан воды?

– Конечно.

Губы ее тронула улыбка.

– Вы и вправду хотите услышать мою историю, да?

Стентон снова почувствовал, как в нем поднимается раздражение.

– Вы никому не можете разрешить просто помочь вам? Сейчас же покажите мне, где кухня.

Она шумно вздохнула и откинулась в кресле.

– Вниз по черной лестнице и направо. Там увидите странную комнату с огромной плитой и мойкой.

Стентон не потрудился ответить на насмешку, он просто повернулся, вышел из гостиной и через несколько минут вернулся с водой.

– Вот. Я смог найти кухню, стакан и сам накачал воды из колонки.

Челюсть у нее отвисла, когда она автоматически протянула руку за стаканом.

– Э…это была шутка? Разве статуи греческих героев …..в это не верю, – сухо сказала она. – Судя по вашей репутации, никто и не догадывается, что у вас есть чувство юмора.

Интересно. Всего за полчаса Стентон забыл о своей мрачной репутации. Он поклонился:

– Извините. Я постараюсь вас больше не разочаровывать.

Она мелкими глотками пила воду, тихо причмокивая.

– Замолчите, – задыхаясь, произнесла она. – На нервы действуете.

По правде говоря, Стентон и сам себе немного удивлялся. Обычно он ощущал себя более собранным, особенно когда расследовал какое-нибудь дело. Она заметно выводила его из себя.

– Если вы достаточно хорошо себя чувствуете, то мне очень хотелось бы дослушать историю до конца…

– Слишком много слов, – прервала она его. – Скажите просто: «Продолжайте».

Стентон кивнул, скрывая улыбку:

– Продолжайте. Пожалуйста.

Она нахмурилась. Маска у нее на лбу треснула.

– Мамочкин сыночек. – Она снова сделала маленький глоток и отставила стакан. – Двое мужчин отказались участвовать в деле, считая план слишком опасным. Коренастый мужчина заявил: «Ублюдок со шрамом будет рад любой премии, какую Наполеон заплатит ему, но это не значит, будто я готов умереть за это». Потом они прошли мимо моего укрытия, где я сидела согнувшись, и скрылись из виду. Когда я снова выглянула, аристократ, видимо, снова вошел в пивную – во всяком случае, мимо меня он не проходил.

– Никаких имен не называли? Вы не догадываетесь, кто это мог быть?

Алисия бросила на него насмешливый взгляд:

– Ах, извините. Мне нужно было подойти и спросить их имена?

– Как вы можете описать их внешность? Это были крупные мужчины или маленькие?

Химера был, как известно, невысокого роста, хотя все остальные свои признаки ему удавалось маскировать. Алисия искоса взглянула на него.

– Этого я не рассмотрела. Аристократ был в плаще с капюшоном и держался в тени. Мужчина с сигарой был довольно полный, а парень кокни – нет.

– А что насчет одежды? Было что-нибудь особенное в их одежде?

Она вздохнула:

– Было слишком темно. Единственные признаки, которые я помню, – это запах табака полного мужчины и голос аристократа.

Табак? Это прекрасный ключ к разгадке. Многие джентльмены заказывают у табачника специальные смеси, индивидуальные, как их имена. Если бы он мог принести ей разные сигары на выбор…

– А что относительно этого предполагаемого аристократа? Что такого особенного было в его голосе?

– У него в произношении был какой-то особый извив.

– Вы можете воспроизвести эту особенность?

Она покачала головой:

– Я ужасно неумелая актриса. Я только ввела бы вас в заблуждение. – Она пожала плечами. – Я смогла бы узнать его, если бы услышала снова, но правильно описать его произношение я не могу.

Стентон испытал раздражение. Это был не только лучший ключ ко всему делу, но инстинкт говорил ему, что «месье», о котором говорили заговорщики, был не кто иной, как сам Химера.

Враг государства снова принялся за дело… и эта грубая, необщительная, незаметная чокнутая с ее испорченной репутацией стала для «Королевской четверки» лучшей и единственной надеждой захватить французского шпиона-виртуоза, который всем им стоил так дорого.

Если бы только Стентону удалось найти аристократа, работающего на Химеру.

«Я смогла бы узнать его, если бы услышала снова».

Если бы он мог вернуть ее назад в высшее общество…

Стентон отсутствующим взглядом смотрел на нее, а перед его мысленным взором разворачивались сцена за сценой.

Она внимательно посмотрела на него:

– О чем это вы думаете? Я слышу отсюда, как крутятся шестеренки у вас в голове.

– Должен же быть способ вернуть вас снова в светское общество, где вы могли бы помочь опознать аристократа из числа заговорщиков.

– О, мне надеть мое лучшее платье и встретиться с вами на ближайшем приеме? – Она пренебрежительно пожала плечами. – Я не могу выглядеть как полагается, и вы сами это знаете.

– Может быть, вы сможете изобразить прислугу?

Она покачала головой:

– Меня могут узнать. Откройте справочник благородных фамилий, и вы найдете там мой портрет.

– Вы могли бы отправиться на прием к лорду Кроссу с лордом Уиндемом.

Оба, и Алисия и Стентон, обернулись и, к своему удивлению, увидели Милли. Она сидела в кресле у двери, опираясь на палку.

Брови лорда Уиндема грозно нахмурились.

– Когда вы вошли в гостиную, мадам?

– Ах! Я тут уже целую вечность. Но не волнуйтесь, милорд. Я уже слышала эту историю. Это именно я подсказала миледи написать вам письмо. – Лицо Милли довольно сморщилось. – Как вы повеселитесь, миледи! Вы снова будете королевой бала!

Алисия искоса взглянула на лорда Уиндема, наблюдая за его реакцией. Он уставился на Милли с ужасом в глазах.

– Она шутит, – поспешила сказать Алисия. – Она сумасшедшая. В маразме. Действительно, она сейчас начнет смеяться.

Выражение ужаса исчезло с лица лорда Уиндема, оно стало задумчивым.

– Это могло бы сработать.

– Нет. – Алисия, как бы защищаясь, выставила вперед обе руки. – Совсем нет.

Он встал, низко поклонился.

– Миледи, не окажете ли вы мне честь стать… – Он остановился.

Алисия вжалась в спинку кресла, глядя на него смущенно, подавляя ужас. Выражение ужаса привело к тому, что маска на ее лице стала крошиться и падать, оседая на корсаже ее безобразного платья. О Господи! Должен же быть и другой путь.

Он любит свою родину больше жизни, но…

Он откашлялся.

– …честь стать моей любовницей?

Леди Алисия встала и подошла к камину.

– Я могу понять, как у вас возник этот план, и, полагаю, он имеет смысл для вас. – Она почесала подбородок. Посыпался «снег». – Очевидно, теперь моя очередь разрушить ваши планы. – Она обернулась. – Во-первых, кто поверит в то, что такой мужчина, как вы, может воспылать страстью к такой женщине, как я? – Не дожидаясь ответа, она продолжила: – Во-вторых, почему вас так волнует этот аристократ? Почему бы вам просто не рассказать об этом тому, кто заботится о таких вещах?

«Потому что я и есть тот, кто заботится о таких вещах».

– Я не могу предоставить властям такую сомнительную версию. Кроме того, я, как благородней человек, обязан защищать правителей. – Прозвучало это слишком помпезно.

Алисия только странно взглянула на него.

– В-третьих, – сказала она, – ради чего я должна участвовать в этом?

На этот вопрос ответить было проще всего.