— Мне тоже, — вздохнула я. — Боюсь только, я ее отпугнула.

— Как ты ее отпугнула?

— Долгая история. — Я склонилась над шитьем. — Как в школе?

Лили погрозила мне пальцем:

— Так нечестно! Не переводи разговор. Ты же обещала мне все рассказывать, забыла?

— Как бы не так! — засмеялась я. — Ты-то мне все рассказываешь?

Лили чуть заметно улыбнулась.

— Ладно. — Она подтащила к швейному столу табурет и, взгромоздившись на самый край, подперла рукой щеку. — Тогда расскажи, как ты столько лет обходилась без мистера Уивера?

— О, это очень, очень печальная история, — покачал головой Макс.

— А мама больше не будет скрывать от меня всякие печальные истории, правда, мам? — Лили обернулась ко мне за подтверждением.

Я сдержанно кивнула. Будем надеяться, Макс догадается, что моя откровенность с дочерью все же имеет некоторые пределы. Умница Макс неприметно подмигнул мне.

— Раз так, я, пожалуй, начну с того, что нам было очень, очень тяжело так долго жить без твоей мамы.

Лили недоверчиво свела брови:

— Как же вам это удавалось? Эвертон такой маленький город.

— Нужда всему научит, — усмехнулся Макс. — Мы с Еленой, знаешь, как наловчились! Изобрели тысячу предлогов и сотню отговорок. Скажем, подъезжаем мы к бакалейной лавке, а там уже стоит мамина машина. Что мы делаем? Тут же вспоминаем, что нам срочно нужно заехать в банк или на почту, а уж потом — в бакалею. Или заметим маму в парке — и тут же у нас возникает непреодолимое желание прогуляться в обратную сторону.

— Вы так поступали?

Макс распрямился, посмотрел мне в глаза:

— А что было делать, Рэйчел? Сайрус сразу дал нам понять, что он не шутит.

Лили озадаченно переводила глаза с меня на Макса и обратно:

— Как это?

— Папа запретил мне видеться с Максом и Еленой, — сказала я. — Он знал, что они не одобряют нашу женитьбу, и ему это не нравилось.

Лили хотела было что-то сказать, но сдержалась.

— Ладно, к этому мы еще вернемся. А сейчас я хочу услышать все с самого начала.

— То есть: «Сначала Бог создал небо и землю»? — Макс выудил ножницы с красными колечками из старой кофейной банки, где жила целая компания швейных инструментов. — Тогда устраивайся поудобнее — история будет долгой.

— Не-е. — Лили потянулась за ножницами, подтащила к себе материю, на которую Макс кончил накалывать выкройку. Он научил Лили ловко и аккуратно орудовать ножницами, и она стала незаменимым участником нашей работы. — Из такого далека не надо. Только про маму. Какой она была, когда ей было столько, сколько мне сейчас?

Макс расплылся в улыбке, резче обозначились морщинки в уголках глаз.

— А вот это хорошая тема для разговора. Какой была мама, когда ей было столько же, сколько тебе?..

— Серой и тихой как мышка, — перебила я. — И к тому же дурнушкой. Сплошные коленки и локти.

Макс, прищурившись, глянул на меня, затем обратился к Лили:

— Ничего подобного. Она была тихоней, что верно, то верно. Но не мышкой. Добрая, с художественным чутьем и очень хорошенькая. — Согнутым пальцем он приподнял за подбородок лицо Лили: — По правде говоря, она выглядела в точности как ты. Когда я только увидел тебя, мне показалось, что я на двадцать лет помолодел, что передо мной — твоя мама.

— Правда? — В голосе Лили звучала надежда. — Думаете, когда-нибудь и у меня будут такие зубы?

— Даже не сомневаюсь, — усмехнулся Макс. — Ты будешь такой же красавицей, как мама.

Я еле удержалась, чтоб не фыркнуть.

— Лесть не поможет, — заметила я. — Мне ли не знать правду.

— Ничего-то ты не знаешь. — Макс в задумчивости уставился куда-то вдаль. — Послушай, девочка, — сказал он Лили, — расскажу-ка я тебе кое-что про твою маму. Думаю, тогда тебе многое станет понятным.

— Вот здорово! — восхитилась Лили.

— Подумай хорошенько, — предостерегла я Макса. — Ты о ком собираешься откровенничать? О себе?

Макс оскорбился:

— А то как же? Я расскажу о том, как в первый раз увидел тебя.

* * *

Я тоже помнила эту историю. Макс и Елена переехали в соседний с нами дом, когда я училась во втором классе. И хотя тот день стоит в моей памяти во всех деталях, я никогда не считала его каким-то особенным. Восьмилетняя девочка, робкая и неуверенная, не станет обращать внимание на пожилую супружескую пару и их пошивочную мастерскую в гараже. Что мне до мужских костюмов? Мой папа их не носил. Нельзя же считать костюмом спортивную куртку с кожаными заплатами на локтях и с каким-то удивительным открытым воротником. Он облачался в нее по воскресеньям, а в остальное время расхаживал в линялых джинсах и простых застиранных рубашках с обтрепанными манжетами.

Но как бы я сама ни относилась к появлению в моей жизни Уиверов, для Макса это событие, очевидно, имело огромное значение. Он описывал его с явным удовольствием и теплотой. Посвящал Лили в мельчайшие подробности, выкладывая их перед ней одну за другой, как подарки. Я слушала, и меня вдруг осенило: а ведь пожалуй, мой названый отец полюбил меня еще до того, как я узнала его имя.

Макс и Елена стали нашими соседями чудесным, точно с картинки, майским днем. Как сейчас помню, это была суббота. Что не в последнюю очередь подкупило их в доме и участке, так это три японские вишни в палисаднике. Длинные тонкие ветви деревьев гнулись от обилия розовых цветов, аромат которых разливался по всей округе. Обосновавшись в новом жилище, — перетащить пожитки помогла небольшая группа прихожан нашей церкви — Уиверы сочли ласковое цветочное благоухание Господней милостью: оно смягчило потрясение от переезда в другой город. Ведь в их возрасте принято не разъезжать по стране, а крепко сидеть на одном месте.

Как бы то ни было, еще и половину грузовика не разгрузили, когда обнаружилось, что ветки средней вишни сгибаются под тяжестью не одних только цветов. Из розового цветочного буйства свисала пара босых ног. Макс сказал, что он то и дело поглядывал на маленькие пальцы и худые лодыжки, которые время от времени возникали в поле зрения.

Когда с грузовика сняли последние вещи, Макс сообразил, что обладатель босых ног уже очень долго сидит на дереве. Конечно, Макс то заходил в дом, то выходил на улицу. Кто знает, этот нарушитель границ вполне успел бы сползти на землю и сгонять к себе — перекусить или, скажем, в туалет. Но Макс мог с уверенностью утверждать, что ребенок, так тихо сидевший на дереве, добрых два часа не занимался ничем другим — только тихо сидел на дереве. Что это за ребенок такой?

Скоро он это узнал. Когда Елена угощала грузчиков холодным лимонадом, из дверей соседнего дома показалась женщина. На ней была пара модных драных джинсов и майка, которая сползла с плеча, выставив на всеобщее обозрение черную бретельку бюстгальтера. Макс, собравшийся было поздороваться, вдруг смекнул, что женщина нетвердо стоит на ногах. И к тому же сильно не в духе.

— Рэйчел! Рэй-чел!! — с крыльца крикнула женщина в одну сторону, потом в другую. — Рэйчел Энн, марш домой сию минуту! Где ты там прячешься? Ну, дай только до тебя добраться…

Макс призадумался: как поступить? Поведать взбешенной соседке про свисающие с его дерева ноги? Или не раскрывать тайного убежища девочки? Той явно не хотелось, чтобы ее нашли.

Но с другой стороны, эта женщина на крыльце соседнего дома, она определенно мать девочки и, должно быть, с ума сходит от беспокойства. Оттого и кричит в ярости, оттого и щеки у нее красны.

— Я на минутку, — сказал Макс Елене. Вся бригада грузчиков с плохо скрываемым любопытством поглядывала на женщину. — По-моему, я знаю, где ее дочь.

— Все знают. — Елена слегка покачала головой. — Ох и попадет бедняжке, когда это станет известно и той женщине.

Макс решительно зашагал через газон, прямиком к деревьям, и прошел как раз под тем местом, где все еще пряталась девочка. Не поднимая головы, исподтишка оглядел крону и различил скорчившуюся у ствола фигурку. Девочка подтянула колени к груди и крепко обхватила их руками, тощими, как ветки, за которые она цеплялась. Макс успел заметить волосы нежно-пепельного цвета и синие, как летнее небо, глаза. Но он вынужден был сосредоточить внимание на взвинченной незнакомке.

— Здравствуйте, — произнес он, протягивая на ходу руку. — Я ваш новый сосед. Макс Уивер.

Женщина оглядела его с головы до ног. Увиденное, судя по всему, не произвело на нее впечатления.

— Дочь ищу, — заявила она, нимало не заботясь о соблюдении элементарной вежливости. — Вам тут не попадалась малолетка вот такого размера? — Она приставила руку к груди, затем, поразмыслив, спустила чуть ниже.

Ответ «да» готов был сорваться с языка, но тут Макс уловил запах. Вот оно что… Стало быть, красные пятна на щеках этой особы вовсе не от тревоги за дочь. Она просто-напросто пьяна.

— Дочку, говорите, ищете?

Женщина ожгла его злым взглядом.

— Мне надо в магазин, — громко, с расстановкой проговорила она. Решила, вероятно, что он недослышит. — Не могу же я оставить ее дома одну. Как по-вашему?

Макс ужаснулся: она собирается сесть за руль? Да еще ребенка с собой прихватить?!

— А попозже нельзя? Ваш муж скоро вернется?

Женщина закатила глаза:

— Нет, попозже нельзя! И муж вернется не раньше чем через час или около того.

— Сколько лет вашей дочке? — поинтересовался Макс.

— Восемь.

Ее раздражение все нарастало. Даже подумать страшно, что ждет девочку, когда ее укрытие будет обнаружено. Макс лихорадочно соображал:

— Вашу девочку зовут Рэйчел?

Она кивнула.

— Что скажете, если мы с женой приглядим за ней? Пока вас не будет?

— Да я вас даже не знаю, — буркнула женщина. Но все же изобразила улыбку: — Вам можно доверять?