Катрин Корр - Снежные холмы

– Две минуты, ладно? – говорит Паша своим друзьям, когда те собираются на выход. Он медленно и виновато поднимает на меня глаза и складывает руки на песочной глянцевой столешнице. Брехливый и хитрый котяра! – Как твои дела?

– Отлично. – К собственному удивлению совершенно не переживаю, и мое сердце не выбивает сумасшедший ритм. Лишь капля неприятного осадка в душе постепенно разрастается в огромное черное озеро с гнилым запахом.

– У меня тоже все хорошо. Не думал, что встречу тебя здесь. Выглядишь отлично! – продолжает улыбаться Паша. Неужели не понимает, что эти его сверкающие зубы действуют мне на нервы? Правда не догоняет, что после всего мне противно даже смотреть на него?

В холле становится многолюдно и за разговорами и смехом людей уже не слышно легкую фоновую музыку, которая постоянно звучит из скрытых в стенах динамиков.

– Не так давно видел Вику, – добавляет он с явной надеждой, что я поддержу разговор. Да вот только не особо хочется. – Будешь смеяться, но не так давно я думал о тебе, и вот – ты здесь! Представляешь?

Он ведь замолчит когда-нибудь, верно?

– Эй, Паш! – зовет один из его приятелей у самого выхода. – Поехали уже! Потом наговоришься!

Нет, не надо никаких «потом». Пожалуйста, заберите его навсегда!

– Ладно, нужно ехать… Мы ведь увидимся еще?

– Возможно.

Выдавливаю фальшивую полуулыбку и тут же опускаю глаза в монитор, нарочито изображая занятой вид. Теперь, когда он не спеша идет к выходу, а когда, наконец, скрывается за стеклянными дверями, я падаю в кресло и задумчиво обхватываю голову руками.

Нет, я больше не злюсь на него и не испытываю великую жажду мести, подобно той, что поселилась во мне год назад. Из моих глаз больше не льются горькие слезы; все, что было связано с Пашей я отпустила в далекое и безвозвратное плавание.

Он не виноват в том, моя жизнь резко изменилась. Наверное, мне требовалось слишком много внимания, которого он не мог себе позволить. Точнее – не хотел. Принуждать сюсюкаться с собой я никого не собиралась, у меня тогда и сил на это не было. Просто, отчего-то я была уверена, что его поддержка и сопереживание полагается мне безоговорочно. Как с путевками «все включено». Если Паша был моим парнем, делил со мной постель, радость и удачи, значит априори должен был сделать тоже самое и с моими переживаниями и тяготами. В конце концов, мы не один месяц встречались с ним. Не чужими людьми были друг другу.

Вика часто говорила, что он – не мой тип, хотя я понятия не имею, каким образом она это определила с самого начала наших отношений. Паша мне нравился и, возможно, я была в него влюблена. Во всяком случае, действительно уважала и искренне верила в его человечность. Но, к глубочайшему сожалению – ошиблась. А сейчас даже вспомнить не могу, чем он привлекал меня, и что в нем было хорошего. Разве такое бывает?

– Мне долго еще стоять тут и таращиться на вашу макушку? Пора бы уже обратить на меня внимание, не правда ли?

Резкий и тяжелый голос, словно пощечина, выбивает мои мысли из головы. Поднимаюсь с кресла, глядя на пылающего злостью мужчину в расстегнутом черном пуховике и такого же цвета водолазке с воротником-гармошкой. Глаза цвета холодной стали смотрят прямо в мои, и я всем телом ощущаю сильнейшую волну пренебрежения, которая безжалостно накрывает меня с головой.

Неужели так разозлился, что я не сразу обратила на него внимание? Вот досада! Стоило на минуту задуматься о Паше, как на меня посыпались неприятности!

– Извините. Чем я могу вам помочь? – говорю стандартную для администратора фразу, подкрепляя свои слова фальшивой улыбкой.

Несколько секунд мужчина не двигается, продолжая впиваться оценивающими глазами в мое лицо, затем медленно складывает руки на высокой столешнице и каким-то обозленно-капризным тоном медленно говорит:

– Ремонтник.

Я часто моргаю:

– Что, простите?

– Мне нужен ремонтник, – повторяет он все с той же злостной капризностью. – Мой бойлер сломался, горячей воды нет.

До чего же неприятный человек.

– Хорошо, я направлю к вам мастера…

– И когда же он будет? – перебивает он, стукнув по столешнице указательным пальцем. Его взгляд яростный с примесью брезгливости. Такое чувство, что я – ничтожество для него, ей-богу. – Сейчас праздник, люди отдыхают.

– Отдыхают гости, – уточняю я. – Сотрудники работают в обычном режиме.

Судя по его потемневшим от злобы глазам, становится ясно – мои слова не то, что задели, а скорее оскорбили его.

– В каком домике вы проживаете? – спрашиваю тут же, не дав ему возможности первым взять слово.

– Восьмой.

Быстро ввожу в программе номер домика и через секунду появляется полная информация.

«Кирилл Станиславович».

Фамилия не указана, должно быть Вероника пропустила эту графу, когда регистрировала его. Не удивлюсь, если у нее в этот момент компьютер завис, ведь от этого человека так и прет отрицательная энергетика.

– Не переживайте, сейчас же отправлю к вам мастера, – заверяю я, пробегая глазами по ламинированному листу, на котором указаны телефонные номера всех отделов.

Я ведь их наизусть уже выучила, но сейчас отчего-то все позабылось.

– И через сколько его ждать? Час, два, завтра?

– Если мастер свободен, то минут десять-пятнадцать.

Еще несколько секунд мужчина буравит меня пылающим взглядом и с громким вздохом недовольства разворачивается к выходу. Я облегченно и тихо выдыхаю, провожая его взглядом. Иногда мне встречались такие люди. Ставят себя выше других только лишь потому что в их кошельках много разноцветных бумажек. В какой-то степени я могу понять и объяснить недовольство этого гостя, ведь отдых в «Снежных холмах» обошелся ему в кругленькую сумму. Я бы тоже расстроилась, не будь у меня в домике горячей воды. Но зачем же так свирепеть-то?

Набираю указанный номер и слушаю гудки. Трубку никто не берет. Сбрасываю и набираю снова. Руки машинально хватают коробку со скрепками и высыпают ее содержимое на стол. Начинаю складывать одну за одной, слушая бесконечные гудки, а в это время в оживленном холле вновь появляется тот самый разъяренный гость. Словно озлобленный зверь, бесшумно приближается ко мне, а мои пальцы с силой сжимают гибкую скрепку, не боясь пораниться. Он не сводит с меня холодные стальные глаза, точно я – объект его всепоглощающей ненависти. Мои колени предательски начинают дрожать.

Мужчина плавно останавливается перед стойкой, ударив по мне запахом морозной улицы и приятным мужским парфюмом, что кажется мне слишком легким для его тяжелой натуры. Нервно держу трубку у уха, изо всех сил стараясь унять в теле разрастающуюся дрожь и не показать этому напыщенному человеку свое беспричинное волнение.

«Да возьми же ты себя в руки!» – приказываю себе, схватив другую скрепку для уничтожения.

Готова поклясться, что никогда в жизни не видела настолько презрительный и полный отвращения взгляд. Холодный как лед.

Куда подевалась моя смелость? Куда запряталась окрепшая уверенность в себе?! Да все кануло в небытие, когда этот черноволосый зверь только ступил на порог гостиницы!

Надо же! Он намеренно пронзает меня стальными глазами, точно острыми клинками, и должно быть ликует, видя во мне явную растерянность и уже проявляющийся во взгляде страх, что в его воображении растекается кровяными ручейками. Наверное я похожа на забившегося в подвале котенка! Такого маленького и исхудавшего, которого любой другой человек немедленно спас бы от верной гибели. Но только не этот.

Воздух становится таким плотным и тяжелым, что уже не могу нормально дышать. Ноги постепенно превращаются в вату, а гудки в трубке давно прекратились, но я по-прежнему держу телефон у уха, не в силах пошевелиться.

– Где. Мой. Мастер.

Это вопрос? Или утверждение?

Какое к черту утверждение?! Его ноздри заметно расширяются, когда он набирает воздух, а уголки губ недовольно поддергиваются! Это плохой знак… Ужасный знак.

–…Он…Он не берет…Трубку, – заикаюсь я, чувствуя как лицо заливается краской отчаяния. Господи, прошло-то ведь не больше пяти минут с его ухода. Или еще меньше? Тогда как, черт возьми, я бы успела договориться?!

В затылке начинает стучать. Одному богу известно, что творится в голове у этого несомненно самого странного и до мурашек пугающего гостя, которого мне когда-либо доводилось встречать.

–…Я все улажу, дайте только пару минут.

Мужчина не двигается. Даже не моргает, а просто смотрит как будто сквозь меня.

Может, больной?

–…Простите, – тихо говорю я, вглядываясь в его точеное лицо, – с вами все хорошо?

Серые глаза медленно опускаются к моим губам, и только сейчас замечаю пушистые черные ресницы и блестящий косой шрам на правой брови.

– Молись, чтобы с тобой все было хорошо.

С каждым часом морозное воскресенье нравится мне все больше и больше. Моя первая смена постепенно подходит к концу, и холл в послеобеденное время практически пуст, потому что часть гостей уходит в номера на отдых, а другая продолжает развлекаться на улице. Да и сознание того, что завтра выходной день, вселяет в меня приятную слабость и безусловно поднимает настроение. К тому же, мои планы на этот чудесный понедельник резко изменились, когда новеньких отдыхающих привез в гостиницу Стас. Я никак не ожидала его встретить, но была искренне рада вновь увидеть копну рыжих волос и рой веснушек.

– Слушай, завтра же выходной у тебя, так?

– Точно!

– Помнишь, мы с тобой договорились кое о чем?

– Конечно!

– Завтра у меня смена до пяти. Давай встретимся возле катка и поедем на холмы? Тюбинг! Горки, горячий шоколад, а?

Я с радостью приняла приглашение и, вот уже который час, с удовольствием размышляю о завтрашних приключениях. На холмах всегда много народу. И хотя в той части курорта я еще не была, но с крыльца гостиницы всегда можно увидеть людей вдалеке, съезжающих с гор на надувных кругах. Там есть несколько подъемников, которыми пользуются лыжники-профессионалы и уверенные любители. Есть детская зона, где много невысоких горок, красивых ледяных скульптур и лабиринтов. Все это я знаю благодаря карте, которую мне выдали в здании администрации и небольшой красочной брошюре, стопками лежащей на моей стойке и на столике у дивана в зоне отдыха.