— Ты чего-о? — всхлипывал мальчишка. — Чего я тебе сделал?

— Ничего не сделал. А если бы сделал, то… — горло перехватило. — Ты над чем смеялся? Почему?

— Потому что смешно, — он вытирал слезы. — У твоей собаки… на шее красный бантик.

Нина уставилась на Филин ошейник.

— Какой еще бантик? — недоуменно пробормотала она. — Никакой это не бантик, а специальный жетон. На нем номер телефона. Если Филька потеряется, тот, кто найдет, позвонит. — Нина говорила и чувствовала, что руки больше не дрожат. Вместо злости и ярости явилось раскаяние. Как она могла?

Она сделала шаг, мальчишка торопливо отступил, а вместе с ним — чау-чау. Они ее боятся!

Нина наклонила голову, рассматривая жетон под разным углом, наконец, сказала:

— Да-а… На самом деле, смешно. Не жетон, а бантик. — Она улыбнулась. — Филе бантик не очень… — она поморщилась.

— Теперь видишь, да? — хлюпал носом малыш.

— Прости. Хочешь, я подарю тебе такой же? Ты напишешь на нем свой телефон.

— Хочу, — сказал он. Глаза его мгновенно высохли.

Нина порылась в кармане. Она купила два, чтобы прицепить к другому Филькиному ошейнику.

— Бери.

Мальчишка потащил своего защитника дальше, он что-то говорил ему, успокаивал.

Нина поморщилась. «Ну вот, сорвалась. На безобидном малыше. Нет, с собой надо что-то делать…»

Она шла за Филей по твердой тропинке, набитой собачьими лапами и ногами собачников. Если лицо так мучит ее, значит, надо им заняться. Самой, а не взваливать на маму.

Филя замер, Нина едва не налетела на него в темноте, а пес, громко фыркнув, полез в куст снежноягодника. Ветки шевелились так энергично, что, казалось, белые горошины градом осыплют землю. Нина стояла, ожидая, когда Филя вернется на тропу.

За новыми домами, в угоду которым откусили часть парка, прогрохотал трамвай. Ему вслед монотонно пролаяли обитатели собачьего приюта за линией.

Эти привычные звуки тревожили ее, как будто она слышала их впервые. Она чувствовала, что напряжение не совсем покинуло тело. Нина открыла рот, глотнула холодный воздух. Глоток получился такой большой, что она чуть не поперхнулась.

Филя, отряхиваясь, вылез из кустов на тропу, решительно фыркнул. Он доволен собой, это ясно. Нина постояла над кустом, но решила не лазить туда с совочком. Ей захотелось вот так же решительно тряхнуть головой и подумать о чем-то приятном.

Приятное было. Завтра, в субботу, она едет к бабушке. Не только для того, чтобы отвезти Филю. Бабушка устраивает обед для внуков. К ней приедет Кирюшка, сын маминого брата. Одно его имя заставляло улыбаться. Кирюшка-Хрюшка дразнили его в детстве.

Бабушка позвонила утром, первый вопрос был о Филе — здоров ли, весел?

— Не забудь пижаму, — предупредила она. — Останешься ночевать. Побудешь у меня и в воскресенье.

6. К чему девушке снятся грибы

Двоюродный брат Кирюшка — тот, с кем всегда весело. Он появился в Москве в самом начале осени. Приехал из Калуги, поступать на биофак, где училась Нина, но не набрал баллов. На бюджетное отделение Кирюшка не прошел, теперь должен сам платить за учебу.

Об этом он сообщил еще в сентябре, заявившись к Никифоровым с тортом, облитым шоколадом, со страстным названием «Персидская ночь».

— Как же ты выкрутишься? — спросила Мария Андреевна, угощая его обедом. Она хорошо знала о возможностях брата, Кирюшкиного отца.

— Да у вас в Москве работы-ы… — Он вытаращил серые глаза и завертел ими, будто тренировался с самого рождения. — Найду.

— Какой шустрый, — Мария Андреевна посмотрела на него с интересом.

— Знаете, как надо искать работу? — Кирюшка отвалился на спинку стула, засунул руки в карманы, а грудь выпятил так, что она стала похожа на перевернутый тазик. — Как спортсмен, который уверен, что возьмет золото.

— Ну и как? — спросила Нина, разглядывая гостя. Он был такой же рыжий, как раньше, с веснушками. Кирюшка одет в толстовку с разными надписями на груди, в синих потертых джинсах.

— Представляете стадион? — Он взмахнул рукой и очертил в воздухе круг. — Все зрители — работодатели. А ты в центре спортивной арены, один. Ты знаешь, что самый лучший в мире… Все хотят только тебя!

Мария Андреевна засмеялась.

— По-моему, ты перепутал себя с чемпионом, — сказала она.

— Нет, не перепутал. Я и есть чемпион…

Он хохотал. Громко, искренне, заразительно. Через месяц Кирюшка позвонил и сказал, что уже работает. Ему хватает на учебу и остается кое-что на жизнь. Но он знает, как сделать, чтобы на жизнь оставалось больше.

Нине не терпелось узнать, чем он занимается. Потому что мысль о работе, которая позволила бы собрать деньги и привести в порядок лицо, стала для нее главной. Особенно после того, как мама сказала, что есть вариант, который стоит меньше, чем все прежние.

Кирюшка приехал к бабушке раньше Нины. Когда они с Филей вошли, он уже сидел на диване и щелкал фисташки.

— Привет, сестренка, — он кинулся к Нине, поцеловал в щеку. От него пахло орехами.

— Мой дорогой Филька! — Бабушка раскрыла объятия, а пес подпрыгнул и повис у нее на плечах.

Нине показалось, что бабушка все больше становится похожа на итальянскую мать семейства, какими их показывают в кино. Полная, громкоголосая, с черными волосами, которые она закручивает в снова модный пучок на затылке.

После Фильки бабушку целовала Нина, а Кирюшка уже рассказывал, что его наняли в гипермаркет. Сначала подсобным рабочим, а через месяц повысили в должности. Теперь он выкладывает товары в отделе фруктов и овощей.

— Ты единственный студент, — спросила Нина, — в вашей компании?

— Что ты, нас там легион!

— Ты только послушай, какая лексика у них в Калуге, — иронично заметила бабушка, — указывая на Кирюшку. — В Москве так не говорят.

— Ну, ба-аб, я все-таки книжки читаю, — Кирюшка сморщил губы, брови сошлись вместе.

— Замри! — скомандовала Нина. — Классная маска. Вот какую надо сделать и продавать перед Рождеством.

Он приподнял одну бровь, потом другую, лицо расправилось.

— Слушай, а ты соображаешь. Умеешь рисовать? Лепить? Тачать?

— Не-ет, — она покачала головой. — Иначе я давно бы слетала кое-куда и вернулась королевой красоты. — Она усмехнулась и села рядом с ним на диван. — Не умею, потому денег нет на полет.

Александра Михайловна приготовила полный парадный обед. На столе дрожало заливное, обычно она готовила его по самым большим праздникам. Кирюшка принес сырный торт, который пекут в его магазине.

— Нина, теперь он твой конкурент, — сказала бабушка, кивнув в сторону Кирюшки.

— Он? В чем же?

— Я тоже решил заниматься грибами, — сообщил Кирюшка.

— Ты хочешь стать микологом? — удивилась Нина. — Но мне казалось…

— Да я уже стал им, — фыркнул Кирюшка.

— А, поняла. Тебе доверили класть шампиньоны и вешенки на магазинную полку.

— Между прочим, у себя дома ты не такая ехидная, — Кирюшка поморщился. — Но можешь оставить свои шуточки. Я на самом деле занимаюсь грибами, которые тебе даже не снились.

— Это какие же грибы мне не снились? — Нина возмутилась совершенно искренне.

— А ты каждый день видишь во сне грибы? Ба-а-б! У тебя есть сонник? К чему снятся девушке каждую ночь грибы?

Бабушка отмахнулась.

— Не держу в доме никакой ерунды. Снится то, о чем думаешь, не отдавая себе отчета. Так, ребятишки, тихо, — скомандовала Александра Михайловна. — Вы сцепились, как молодые тигрята. Давайте-ка поищем сырое свежее мясо в ваших словах. Кирюшка, ты первый!

— Тебе не снились грибы под названием трюфели, Нина. Это самые крутые грибы. Это… это все равно что «бумер» среди прочих авто, — добавил он, чтобы никто спорить не смел.

— «Ягуар», среди прочих авто, — поправила бабушка. — У «бумера», чтобы ты знал, есть криминальный оттенок, — усмехнулась она. — Впрочем… Может, ты не так уж не прав. Трюфели стоят слишком дорого, поэтому, я полагаю, у них тоже есть криминальный аромат.

Кирюшка пожал плечами, а Нина возмущенно спросила:

— Да где ты видел эти трюфели? Неужели в ресторане, на своей тарелке?

— Вы, Никифорова, — скрипучим голосом старого профессора начал Кирюшка, — закоснели в своих воззрениях. Но это легко поправить, — сказал он. Кирюшка взял свою сумку, вынул коробочку из прозрачного пластика. В таких выдают готовые визитные карточки в печатных салонах. Он протянул ее Нине. — Вот.

Она взяла.

— Ну и что здесь? — Нина впилась пальцами в крышку, сняла.

Внутри лежал кусочек, несомненно растительного происхождения. Она потрогала пальцем. Твердый.

— Что это? — спросила она.

— Белый трюфель. Небольшая часть, конечно.

— Ну да! — Нина недоверчиво посмотрела на Кирюшку.

— Целый величиной с картофелину. По форме тоже вроде нее. Растет под землей, надо копать на глубину десять, а то и двадцать сантиметров, — тараторил Кирюшка.

— Можно подумать, ты слетал во Францию или в Италию, — фыркнула она, не отрывая глаз от коробочки.

— А зачем? — Кирюшка сощурился. — За такими летают к нам из Франции и Италии.

— Скажи еще, что ты нашел его в лесу.

— Нашел. Но не я. Белые ищут в березовых рощах, в орешниках, ольшаниках. А черные — на юге, им нужно окружение дубов и буков.

— Я не знала, что они вообще у нас растут, — удивленно проговорила Нина.

— Не ты одна. Оно и здорово, что про это пока мало кто знает. — Он подмигнул ей. — А знаешь, сколько они стоят? — Кирюшка понизил голос и подался к ней.

— Точно нет, но, по-моему, это самые дорогие в мире грибы. Про это я знаю.

— Ответ верный, — заметил Кирюшка. — Дороже трюфелей грибов нет. — Когда он сказал, сколько стоит килограмм таких грибов, у Нины перехватило дыхание. Вот это цена! — А в Европе втрое дороже. Поняла?