– Вы имеете в виду, что он уже здесь?

– Сейчас он в Лондоне, где покупает себе новые наряды и, насколько я понимаю, пытается примириться с некоторыми членами семьи, с которыми не общался долгие годы.

– И он намерен приехать в Вуд-холл?

– Через три дня, когда отец отправит его сюда, на встречу с тобой. Или, если хочешь, мы можем вдвоем отправиться в Холл.

Делле очень хотелось сказать, что она не сделает ни того, ни другого, но девушка понимала, что в ее положении это означает биться лбом о стену.

Она оказалась достаточно проницательна, чтобы понять: дядя полагает, что брак с Джейсоном пойдет на пользу не только ей самой, но и герцогу.

В глубине души Делла сознавала, что он очень хотел бы, чтобы она стала герцогиней, заполучив в свое распоряжение Вуд-холл со всеми его сокровищами, да и о драгоценностях Марчвудов ходили легенды.

Она читала его мысли как раскрытую книгу – он думал об огромных конюшнях герцога с их великолепными лошадьми, на которых ей так нравилось ездить верхом.

Но неужели дядя полагал, что все богатства послужат ей компенсацией за расставание с детской мечтой о том, что она выйдет замуж только за мужчину, которого полюбит?

«Если это и детская мечта, – призналась себе Делла, – то она по-прежнему живет в моем сердце».

Она всегда верила, что когда-нибудь будет ехать верхом по лесу с любимым человеком.

Он тоже будет любить ее и поверит в те истории, что она рассказывала себе. Как и она, он поверит, будто гномы трудятся под землей, русалки живут в пруду, по ночам под деревьями танцуют феи, оставляя после себя на траве ведьмино кольцо.

И все ее фантазии будут иметь для него такую же ценность, как и для нее, и станут неотъемлемой частью их любви.

Она знала, как дорожили друг другом ее отец и мать, и сама верила в то, что однажды и она обретет такую же любовь. Любовь, которая поможет ей выдержать любые испытания только потому, что они будут вместе.

Они всегда будут жить в счастье и согласии во дворце или в лачуге, потому что будут противостоять миру вдвоем.

И разве может Вуд-холл со всеми его сокровищами компенсировать прикосновение мужчины, который был ей отвратителен?

Мужчины, который обрел дурную славу, якшаясь с самыми вульгарными и непристойными женщинами, которых только можно было найти в Париже и Лондоне.

«Я… не смогу этого сделать. Просто не смогу!» – сказала себе Делла.

Она знала, что дядя ждет от нее каких-то слов, но ждет не с нетерпением, а с отчаянием.

Она вновь поднялась из кресла и подошла к окну.

– Боюсь, дорогая моя, это известие стало для тебя настоящим шоком, – заговорил он, – но, разумеется, спешить с окончательным решением нет нужды. Однако герцог опасается, что Джейсон передумает и, если ему станет скучно здесь, может вернуться во Францию.

– Неужели он всерьез рассчитывает на то, – спросила Делла, – что Джейсон настолько раскаялся, что согласится провести остаток жизни… в деревне? Раньше подобные мысли отнюдь не вдохновляли его. И удовлетворится ли он одной женщиной после того, как привык развлекаться с дюжинами других?

– Герцог хочет верить в то, что Джейсон был честен, когда говорил, что покончил с прошлой жизнью. Его неудачный брак заставил его понять, каким он был глупцом, и, как я уже говорил, он хочет остепениться и обзавестись семьей.

Делле показалось, будто чья-то ледяная рука стиснула ее сердце, и она содрогнулась от отвращения.

– Что до меня, – заявила она дяде, – то я полагаю, что Джейсону весьма скоро прискучит тот образ жизни, который мы здесь ведем. И что тогда станется с его женой, кем бы она ни была?

– Тогда у нее, быть может, уже будут дети, чтобы компенсировать ей разлуку с мужем, но я полагаю, дорогая моя, что ты слишком уж далеко заглядываешь вперед. В данный момент нас должно волновать лишь то, что Джейсон искренне сожалеет о горе и несчастьях, которые принес своим родителям.

Он помолчал, и Делла с большим трудом сдержалась, чтобы не наговорить лишнего.

– Он согласился, – продолжал дядя, – что в прошлом водил знакомство с неподобающими особами, и теперь, после трех лет брака, не горит желанием увидеть кого-либо из них вновь.

– Горбатого могила исправит, – с горечью заключила Делла.

– Нам остается лишь молиться и уповать на то, что если ты действительно выйдешь замуж за Джейсона, – ответил дядя, – то окажешься достаточно умна, чтобы заставить его сдержать данный им брачный обет и вести себя так, как подобает человеку в его положении.

– Раньше он подобного желания не демонстрировал!

– Это правда, но герцог убежден, что сейчас он раскаивается и стремится любым способом загладить свои прежние прегрешения.

Дядя сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить:

– В конце концов, было бы не по-христиански, не по-дружески и уж, во всяком случае, не по-соседски отказать в помощи человеку, который всегда был так добр к нам, в столь важном и безотлагательном для него деле.

Делла обернулась и пошла к дяде.

– Говорите, что Джейсон возвращается через три дня? Я ничего не обещаю, дядя Эдвард, но мы пригласим герцога и Джейсона к нам на ужин.

По выражению лица дяди она поняла, какое облегчение он испытал, услышав ее слова.

– Я передам герцогу твое предложение, – сказал он, – и не сомневаюсь, что он будет чрезвычайно благодарен.

– Прошу вас дать ему понять, – быстро добавила Делла, – что я не беру на себя никаких обязательств и всего лишь даю согласие встретиться с Джейсоном, которого не видела много лет.

– Да. Да, конечно, – с некоторой даже брезгливостью отозвался дядя. – Это само собой разумеется. К тому же всегда остается шанс, что Джейсон просто не захочет жениться на тебе.

– Конечно.

Она постаралась, чтобы голос ее прозвучал уверенно – ей хотелось сделать дяде приятное, но при этом девушка прекрасно понимала, что герцог изо всех сил подталкивает сына к ней.

Можно было не сомневаться, что с точки зрения денег женитьба представлялась Джейсону весьма заманчивым выходом из положения. Она была уверена, что он явился домой обремененный многочисленными долговыми обязательствами, как всегда бывало в прошлом.

Герцог был богатым человеком, но Делла сама не раз слышала, как он признавался дяде, что если Джейсон будет продолжать в том же духе, то его ждет неминуемое разорение.

Все эти годы герцог, не желая давать пищу для пересудов и скандалов, исправно оплачивал долги сына. Кроме того, он из года в год повышал и без того немалое содержание, которое выделял своему беспутному отпрыску.

И теперь с изрядной долей цинизма Делла заключила, что одной из причин, из-за которых Джейсон мог вернуться домой, стала банальная нехватка наличных средств.

Дядя виновато смотрел на нее, и она поняла, что он стыдится, что просит ее принести эту жертву.

Она подошла к нему и поцеловала в щеку.

– Не волнуйтесь, дядя Эдвард, быть может, все будет не так плохо, как мы ожидаем. Не исключено, что тучи рассеются и унесут с собой Джейсона!

Дядя поневоле рассмеялся.

– Ты ведешь себя очень храбро, дорогая моя, и я восхищаюсь тобой. Я понимаю, что прошу слишком многого от девушки в твоем возрасте.

Вздохнув, он продолжал:

– Но ты всегда была умна не по годам и потому, я уверен, отдаешь себе отчет, в сколь затруднительном положении мы оказались.

– Я действительно все понимаю, дядя Эдвард, и обещаю подумать над тем, что тут можно сделать, но сейчас… мне очень нелегко… увидеть луч надежды.

Не став дожидаться дядиного ответа, она вышла из комнаты.

После ее ухода он поднес руку ко лбу, чтобы вытереть пот.

Хотя битва оказалась далеко не такой тяжелой или яростной, как он предполагал, она все-таки далась ему нелегко.

Он прекрасно сознавал, что его поступок весьма смахивает на преступление.

Он просил очаровательную, чистую и невинную девушку связать себя брачными узами с человеком, имеющим репутацию Джейсона.

Первым его порывом, выслушав герцога, было заявить тому, что это решительно невозможно.

Но вскоре он понял, что старый друг намерен добиться своего во что бы то ни стало.

Герцог явно полагал, что лорд Лейден собирается отказать ему, и потому без долгих рассуждений прибегнул к угрозам. В сущности, он ясно дал понять, что для него это вопрос жизни и смерти.

Герцог счел настоящим чудом то, что сын его извинился за свое прежнее поведение и пообещал в будущем вести себя по-другому.

Он явно отдавал себе отчет в том, что шансов на успех чрезвычайно мало, и потому вынужден был пустить в ход все средства, кои имелись в его распоряжении, дабы заставить Джейсона начать новую жизнь.

Никто и никогда не узнает, сколько горя пришлось вынести им с герцогиней. Как они страдали и мучились, выслушивая рассказы об очередных ужасающих похождениях Джейсона в Париже!

Герцог регулярно получал астрономические счета, кои вынужден был оплачивать, но именно унижение было ему невыносимо, особенно когда он старался заглянуть в будущее.

Разве может мужчина не желать сохранить и взлелеять такую жемчужину, как Вуд-холл, в качестве сокровища, принадлежащего не только его семье, но и всей нации? Но, пожалуй, самым страшным для герцога была жалость, которую выказывали ему современники. Они знали, что он тревожится о сыне, но никогда не упоминали о нем – просто сочувствовали ему, не произнося вслух даже имени Джейсона.

«Как мне поступить с Джейсоном?» – в тысячный раз спрашивал себя герцог и не находил ответа.

Но вдруг в тот момент, когда он меньше всего ожидал этого, Джейсон вернулся домой.

Он принес отцу такие извинения, что тот поверил, будто сын говорит искренне. Он даже предложил загладить свою вину.

Джейсон сам предложил устроить такой брак, который примирил бы с ним отца с матерью, и произвести на свет наследника, в коем так нуждался ради собственного будущего.