Барбара Картленд - Слушай свое сердце

ваша преданная племянница

Вложив письмо в конверт, она адресовала его дяде.

Затем девушка заглянула в гардеробную, которая соседствовала с ее спальней, в поисках мешка для грязного белья, и обнаружила большую сумку, в которой Эмили относила ее одежду в стирку.

Подойдя к гардеробу, она принялась укладывать в него самые простые свои платья, добавив к ним нижнее белье и щетку для волос.

Взяв с секретера письмо, которое она написала для дяди, Делла задула свечи и отворила дверь спальни.

Как она и ожидала, света в коридоре почти не было, а того, что оставался, едва хватало, чтобы она различала дорогу.

Ступая на цыпочках, девушка положила письмо на коврик перед дверью дядиной спальни, после чего спустилась вниз по широкой лестнице, которая привела ее к двери, выходящей в сад. Отодвинув засов, она выскользнула наружу и закрыла за собой дверь.

Быстрым шагом она пересекла лужайку, прошла сквозь кусты и оказалась перед конюшней.

Старый грум, ухаживавший за дядиными лошадьми, об эту пору наверняка крепко спал у себя в сторожке, а мальчишка, который помогал ему, жил в деревне.

Делле не понадобилось много времени, чтобы взнуздать Аполлона и водрузить ему на спину седло.

Пристроив сумку с одеждой позади седла, она подвела Аполлона к опорной подставке и села на него верхом.

Из конюшни она выехала через заднюю дверь на тот случай, если в доме кто-нибудь еще не спит, чтобы ее никто не услышал.

Затем она неспешно, поскольку торопиться ей было некуда, поехала прочь, в сторону Лонг-Медоу.

К этому времени на небе взошла луна и показались звезды. Дорога впереди была хорошо видна, а льющийся с неба свет придавал окружающему миру невероятное очарование.

Сидя в седле, Делла чувствовала себя так, словно та сила, что помогла ей раньше, и сейчас направляла ее.

Вот вдалеке показался цыганский табор, в центре которого янтарным блеском светился затухающий костер.

В ушах у нее вдруг отчетливо зазвучали слова Ленди о том, что она должна слушать свое сердце.

Впрочем, именно этим она сейчас и занималась, разве что по-своему.

Сердце подсказывало ей, что она не может выйти замуж за Джейсона. Когда он взял ее за руку, она с пугающей ясностью ощутила всю его порочность и непривлекательность.

Правда, с этим ничего поделать она не могла.

«Я убегаю, – сказала себе Делла, – и это единственное, что мне сейчас остается. У меня нет другого выхода, кроме как слушать свое сердце».

Делла подъехала почти вплотную к цыганскому табору.

Она вздохнула с облегчением, увидев, что у гаснущего костра стоит человек. Девушка не сомневалась, что это Пирам.

Не узнать его было невозможно, а вот он с удивлением смотрел на нее. Должно быть, он спрашивал себя, кто это приближается к табору в столь неурочный час.

Поравнявшись с ним, Делла натянула поводья и легко соскользнула со спины Аполлона.

– Добрый вечер, Леди. Немного поздно… с вашей стороны… навещать нас, – приветствовал ее Пирам.

– Я приехала к вам за помощью, мой добрый друг Пирам.

Она заметила, как он метнул быстрый взгляд на большой мешок на седле Аполлона.

– Прошу вас, Пирам, – взмолилась она, – можно мне поехать с вами туда, куда вы направляетесь? Я объясню Ленди, зачем мне пришлось убежать из дома и почему у меня не осталось иного выбора.

Ей вдруг пришло в голову, что Пирам может отказать. Он мог испугаться дядиного гнева в случае, если она исчезнет, или, поскольку все цыгане обладали способностью к ясновидению, мог предвидеть, что наживет себе врага в лице герцога.

К ее облегчению, Пирам в ответ лишь улыбнулся.

– Все, что я делаю для Леди, – сказал он, – дар звезд.

Делла ощутила такое облегчение, что несколько мгновений не могла вымолвить ни слова. Она просто стояла и смотрела на него, чтобы окончательно увериться в том, что правильно расслышала все, что он только что сказал.

Пирам, однако же, повел себя куда более практично.

Сняв мешок с седла Аполлона, он опустил его на землю у костра, а коня повел за собой за пределы табора, туда, где паслись остальные лошади.

Делла же не шелохнулась.

Она знала, что сейчас он снимет с Аполлона седло и стреножит ему уздечкой задние ноги, чтобы тот не убежал прочь.

Она ждала у костра, запрокинув голову, глядя в небо и думая о том, что звезды с высоты смотрят на нее, говоря, что она поступила правильно.

Девушка по-прежнему боялась, что герцог рассердится, как и Джейсон, когда приедет к ней с визитом на следующий день и узнает, что ее нет дома.

Но при этом она помнила, что дядя выказывал себя искусным дипломатом и при куда менее благоприятных обстоятельствах. Его обаяние и такт позволят ему сгладить факт ее отсутствия и пообещать, что через несколько дней она вернется.

Сейчас Делла не могла думать о том, что случится в будущем, пусть даже ближайшем. Ее главной заботой было уехать отсюда подальше, и немедленно.

Она поедет куда угодно, лишь бы только не ждать Джейсона, когда он явится за ней.

Вернулся Пирам, неся седло и уздечку Аполлона. Он занес их внутрь одной из кибиток, которая, как решила Делла, должна принадлежать ему.

Затем он вернулся к ней.

– Леди согласна разделить кибитку с Мирели?

– С удовольствием, – ответила Делла, – и мне остается лишь надеяться, что она не станет возражать против такой спутницы, как я.

– Леди… почетный гость.

Голос его прозвучал твердо и решительно, и Делла поняла, что никто из членов его клана не посмеет возражать против ее появления, если он, их вожак, примет ее.

Подхватив сумку Деллы, Пирам направился к соседней с Ленди кибитке. Делла знала, что цыгане всегда размещают своих самых уважаемых женщин, равно пожилых и юных, в центре полукруга из кибиток, на концах которого располагаются мужчины.

Они подошли к кибитке Мирели, и Пирам первым поднялся по ступенькам, держа в руках сумку Деллы.

Внутри кибитки отнюдь не царила кромешная тьма: в окна лился свет звезд и восходящей луны. Занавески были отдернуты, да и через открытую дверь падал свет, так что Делла смогла рассмотреть, что Мирели крепко спит на одной из кроватей у одной стенки кибитки.

Кровать по другую сторону была пуста. Пирам коснулся ее рукой, дабы убедиться, что на ней имеются одеяла и подушка.

– Завтра… найдем простыни, – негромко пообещал он.

– Спасибо, большое вам спасибо, – прошептала в ответ Делла. – Я очень вам признательна, и меня все устраивает, особенно если я смогу прилечь.

– Ложитесь спать, Леди… спокойной ночи. Мы уедем очень рано… но вам спешить некуда.

Он произнес это негромко и не стал дожидаться ответа.

Пирам вышел из кибитки, прикрыв за собой дверь, но в ней оставалось еще достаточно света, чтобы Делла могла снять чулки и платье.

Однако потом она подумала, что отыскать в мешке ночную сорочку, которую она захватила с собой, будет нелегко, а если она устроит шумную возню, то может разбудить Мирели, хотя девушка ни разу не пошевелилась с того момента, как они с Пирамом вошли к ней в кибитку.

Меньше всего Делле хотелось давать сейчас какие-нибудь объяснения своему присутствию, и потому, оставшись в одной нижней юбке и белье, она юркнула под одеяло.

Девушка устало опустила голову на подушку.

У нее получилось!

Побег потребовал от нее колоссального напряжения сил, равно душевных и физических, и теперь она чувствовала себя вялой и разбитой.

Все-таки организация званого ужина и исполнение обязанностей хозяйки вечера дались ей нелегко.

Но еще тяжелее было встретиться с Джейсоном и понять, что он оказался не просто настолько плох, как она ожидала, но даже хуже.

«Я не смогу выйти за него замуж, – вновь и вновь повторяла она себе. – Я знаю, что не смогу».

Однако сейчас был не самый подходящий момент для того, чтобы принимать решения. Делла подумала, что нашла лучший выход из положения, позволяющий ей по крайней мере выиграть время.

Время на раздумья, время на принятие решения и время на составление планов.

Пожалуй, сказала она себе, звезды, о которых говорила Ленди, действительно защищают ее – ведь именно звезды заставили ее понять, что в бегстве заключался ее единственный шанс на спасение.

Завтра было бы уже слишком поздно, поскольку цыгане снялись бы табором и ушли, а она не могла вспомнить решительно никого, к кому могла бы обратиться за помощью.

«Здесь я счастлива, за что чрезвычайно благодарна им».

Должно быть, она и сама не заметила, как заснула, потому что разбудил ее скрип колес.

Цыгане двинулись в путь.

Она решила, что рассвет еще не наступил, поскольку было еще темно, и, выглянув в окошко, увидела, что звезды на небе уже погасли, но солнце еще не взошло.

Сквозь скрип колес ее кибитки до Деллы доносился стук и скрежет остальных повозок, а вот голосов пока что слышно не было.

Она сообразила, что цыгане старались сняться табором с места стоянки так, чтобы их никто не видел.

Они скрытно приезжали и скрытно уезжали.

Цыгане не желали, чтобы им задавали вопросы или следили за ними.

Они были вольными странниками, старавшимися, если только это было возможно, оставаться невидимыми.

Должно быть, Делла вновь задремала, потому что, проснувшись, увидела, что на кровати напротив сидит Мирели и с изумлением смотрит на нее.

– Я не слышала, как пришла Леди!

Делла улыбнулась.

– Ты крепко спала, и Пирам предложил мне разделить с тобой кибитку.

– Так вы едете с нами, Леди?

– Если вы будете так добры, что согласитесь взять меня с собой.

– Ну конечно, Леди, это так здорово, что вы хотите остаться с нами!

– Я убежала из дома, – сообщила ей Делла, – и ты, Пирам и Ленди должны спрятать меня.