- Дурак, - ответила я моментально. Запечалилась, а вот сестра рассмеялась.

Не знаю, насколько Давид был человеком не умным, но явно неосторожным. Иначе, с какой стати ему было и в этот вечер поджидать меня на стоянке? Я даже не обрадовалась, честно. За те месяцы, что его не было, столько раз фантазировала, как выхожу ночью после работы, а он меня ждёт, как когда-то, с желанием поговорить, что-то изменить, и я была уверена, что наша встреча вызовет во мне уже знакомую эйфорию, которую я однажды пережила, а вот теперь совсем не радовалась. Потому что знала: ничего хорошего Давид мне не скажет.

- Пожалуй, я пойду, - заявила Анька, а я взглянула на неё, как на предательницу, когда сестра поспешила к свободному такси.

Давид проводил её взглядом, стоял у своей машины и курил. Когда Анька села в автомобиль и захлопнула дверь, спросил:

- Рыцарь сегодня запаздывает?

- А ты начал курить?

Он поморщился, я даже на расстоянии это заметила, и выбросил сигарету. А мне в ответ недовольно проговорил:

- С вами ещё и запьёшь.

- Это с кем – с нами? – полюбопытствовала я. Такси отъехало, я краем глаза видела в заднем стекле любопытную Анькину физиономию, а сама сделала несколько шагов по направлению к машине Давида.

- С бабами. Чокнутыми.

Я головой качнула.

- Как мило прозвучало. И чем же мы тебе не угодили?

Давид сверлил меня взглядом.

- Наверное, не надо заводить гарем, - сказала я ему, решив не дожидаться ещё одного едкого замечания. – И всё бы у тебя было спокойно и понятно.

- Лид, ты раньше другой была, - сказал он мне. – Весёлой, добродушной, на мозги мне не капала. Но надолго тебя не хватило.

- Так и ты поначалу другим был, Давид, - в тон ему проговорила я, стараясь не показать обиды. – Решительный, обаятельный, свободный. Прямо не знаю, где тот Давид потерялся.

Он недовольно хмыкнул, разглядывал меня исподлобья. Потом с шумом втянул в себя воздух, видимо, мысленно приказывая себе успокоиться. Кивнул на машину.

- Садись, я тебя домой отвезу.

Я смотрела на него, затем покачала головой.

- Я с тобой не поеду.

Он взорвался в один момент. На лице отразился целый фейерверк чувств, от раздражения до откровенной злости и непонимания.

- Лида!..

- Перестань на меня кричать, - попросила я. – С чего ты взял, что я с тобой куда-то поеду? Ты без конца на меня орёшь, предъявляешь какие-то претензии, я виновата во всём, что происходит, а потом являешься среди ночи, и я должна с тобой куда-то ехать? Что ты, вообще, здесь делаешь? Ты, вроде как, женатый человек!

- Тебя это сильно злит?

Я отступила на шаг.

- Нет, - сказала я, если честно, сама с собой до конца не разобравшись, злит меня это или нет. – И я не хочу злиться, Давид. Я, вообще, к этому не хочу иметь никакого отношения. Мне хватает того, что твоя жена каждый раз меня взглядом насквозь прожигает, словно я в чём-то виновата. Словно я у неё мужа увела! Ты выбрал её, ветер тебе в спину. Но тогда перестань мне жизнь портить. – Я вовремя отвернулась, взмахнула рукой, привлекая внимание водителя подъехавшего такси.

- Мне даже интересно, как я тебе жизнь порчу? По-моему, у тебя всё замечательно. – Я направилась к такси, и Давид направился за мной. Захлопнул заднюю дверь, когда я попыталась её открыть, и мне пришлось замереть рядом с ним, чувствуя, как он нависает надо мной и пышет злостью. – Ты освоилась, мужиков в ресторане не меряно. Цветы дарят, руки целуют.

Я повернулась к нему, закинула голову и взглянула Давиду в лицо. И повторила его же недавний вопрос:

- А тебя это сильно злит? – Он упрямо выдвинул подбородок, а я добавила: - Я никому ничего не должна. Тебе в первую очередь. Мы с тобой чужие люди, и всегда были чужими. А всё, что между нами было, это я себе придумала. Ведь так, Давид? Я это придумала. Но я больше в это не верю. Я навела порядок в своей голове, и мне всё стало ясно. Я была фантазёркой, я ошиблась, а ты женатый человек. И жену ты любишь. А мне нужно идти дальше, по параллельной от тебя дороге, чтобы Алина Михайловна ни в кое случае не тревожилась. И я именно так стараюсь поступать. И поэтому никак не могу понять, что делаешь ты. Здесь, ночью!

Я понимала, что ему ответить мне нечего. Наверное, он и себе на этот вопрос ответить не мог, его просто тянуло. Поговорить со мной, что-то высказать, прояснить. Но я в этом для себя никакой радости не видела. Давид себя успокоить хотел, или развлечь. А что прикажете делать мне? Подстраиваться под новые обстоятельства, под его жену? Хорошей развязки я в этом не видела. Скорее всего, эти игры закончатся убийством, причём моим. Алине Потаповой решительности и мстительности не занимать, и если она не отступилась от Давида при звании бывшей жены, то при нынешних обстоятельствах, мешкать и сомневаться не станет. И прав Озёрский, я останусь без работы, и без головы.

Давид убрал руку, и я смогла открыть дверь. Но всё же замешкалась, на секунду, но в душе что-то до боли натянулось и стало неимоверно грустно и тягостно. И я узнала это ощущение, отголосок того отчаяния, что я испытала, прощаясь с Давидом несколько месяцев назад. Когда он говорил – прости, я тебя не люблю и ухожу к другой. И сейчас мне снова предстояло принять решение и самой уйти от него. Правда, в этот раз было проще, в этот раз я понимала, что поступаю верно.

- Я просто беспокоюсь за тебя, - сказал он вдруг, и тон его был до того спокойный, что не вызывало сомнений – врёт. Он придумал это объяснение и для себя, и для меня в самый последний момент. Чтобы не оставить за мной последнее слово.

Я невольно усмехнулась. А Давиду посоветовала:

- Поезжай к жене. Счастливо женатые люди по ночам по городу не бродят. По крайней мере, я представляю семейную жизнь именно так.

Я, наконец, села в такси, захлопнула дверь, но некоторое время ещё, кажется, не дышала. И боялась повернуть голову и взглянуть в окно, вновь увидеть Давида. А в голове всё крутилось слово, которое я придумала несколько месяцев назад, чтобы себе самой объяснить случившееся со мной: фантазёрка, фантазёрка. Зачем я всё это придумала? Придумала для себя роковую любовь и идеального мужчину.

Идеальных людей, вообще, не существует. Разве я до встречи с Давидом Кравецом об этом не знала?

До Нового года оставалось всего два дня. Я проснулась утром, подошла к окну и порадовалась пришедшей настоящей зиме. Всё кругом бело, воздух морозный, а солнце кажется далёким и от этого ещё более ярким. Под окнами, на детской площадке, дети лепят снеговика, огромного и кривоватого, но им, кажется, вид снежного друга нравится. Сосед выбивает ковёр, кто-то идёт из магазина с покупками, а снег перед подъездом усыпан разноцветным конфетти. Кто-то уже успел опробовать хлопушки. Несмотря ни на что, предновогоднее настроение царит вокруг. И я улыбнулась именно этому настроению, надеясь, что оно и меня посетит.

Решив, что и мне не помешает бутылка шампанского на Новый год, я собралась в магазин, и у подъезда встретила Валентину Ивановну. Та меня остановила, принялась выспрашивать как дела, схватила под руку и, притопывая ногами по хрусткому снегу, принялась пересказывать дворовые новости. Я бы назвала их сплетнями, но Валентина Ивановна на такое определение, наверняка бы, обиделась. Она считала свои сведения важными, даже если никого кроме неё, они не интересовали. Я решила старушку не обижать, время у меня было, на работе мне надлежало быть после обеда, поэтому я стояла рядом с соседкой, и с серьёзным видом ту выслушивала, иногда кивая и поддакивая. А потом из соседнего подъезда вышел Лёня, заметил нас, и после короткой заминки улыбнулся. Я тоже улыбнулась, совершенно не собираясь подталкивать его к каким-либо дальнейшим действиям. Если честно, вполне удовлетворилась бы его приветливой улыбкой. Но Леонид, видимо, решил, что этого мало и следует проявить больше внимания, и к нам с Валентиной Ивановной подошёл.

- С наступающим вас, - сказал он, посмотрел мне в лицо и улыбнулся шире.

Я кивнула.

- И тебя.

Валентина Ивановна переводила свой любопытный взгляд с моего лица на его. Затем бойко заговорила:

- Спасибо, Лёнечка, и тебя с праздниками. Где собираешься отмечать? Наверное, с друзьями-подругами?

Леонид скромно пожал плечами.

- Думаю, пока.

- Молодёжь должна быть с молодёжью, - назидательно заметила соседка. И тут же дёрнула меня за руку. – Слышишь ли, Лида? Нужно праздновать Новый год.

Я, не скрываясь, вздохнула.

- Я его уже вторую неделю праздную, на работе. Устала, если честно.

- Вот и отдохнёшь. В хорошей компании. Я же не предлагаю тебе вокруг ёлки в хороводе скакать.

Я непонимающе глянула на Валентину Ивановну.

- В какой компании?

Старушка-затейница совершенно спокойно указала рукой на Леонида.

- Я думаю, у Лёни компания хорошая. Он сам очень положительный молодой человек, и ответственный, не бросит девушку одну в Новый год.

Мы с Лёней в первый момент растерянно переглянулись, после чего я на соседку глаза вытаращила, и громким шёпотом заговорила:

- Тётя Валя, что ж вы меня так позорите? Я ж не брошенка какая-то, навязываете меня!.. Мне что, деться некуда?

- А куда тебе деться? – не сбавляя тона и совершенно не стесняясь, переспросила Валентина Ивановна. – К Аньке поедешь?

Я многозначительно, до боли в глазах, на неё смотрела, было ужасно стыдно, а Лёня рядом посмеивался. Я на него глянула.

- Не слушай её, - попросила я. – У меня всё в порядке.

- Это ты её не слушай, - перебила меня Валентина Ивановна, - знаю я, как у неё в порядке.

- Почему бы тебе, на самом деле, не встретить Новый год со мной? – предложил Лёня. – У нас собирается большая компания, у нас традиция встречать Новый год, собираясь с одноклассниками.