– Это чудовищно!

– Так может поступать только больной человек, – прохрипел Димитрис.

Она могла лишь догадываться о том, сколько ярости в нем скопилось.

– Я делал все возможное, чтобы он хоть раз ударил меня. Разбивал его машину, прогуливал школу, бросил камень в окно. Была зима, в разбитое окно дул ветер. Знаешь, что он сказал? «Позвони Тео. Пусть придет и починит». Разве это не безумие?

Он посмотрел ей в глаза. Его лицо было искажено, взгляд метал искры. Теперь она видела настоящего Димитриса, который скрывался под маской безразличия и холодности.

– Димитрис, мне так жаль…

Что еще она могла сказать? Горло свело судорогой.

Машина мягко затормозила на снежной дороге. Димитрис помотал головой, словно очнулся от дурного сна.

– Мне не следовало рассказывать тебе об этом.

Она нашла его руку, переплела теплые пальцы с его пальцами, холодными и негнущимися.

– Все в порядке. Неужели никто не заявлял на него?

– Наша семья очень богата. Деньги позволяют делать так, чтобы ни у кого не появлялось лишних вопросов. Я выучил это назубок. Таким все сходит с рук, даже избиение собственных детей. Помню, как-то я ждал Адару после школы. Учитель предложил ей побыть в классе столько, сколько хочется. Она торопливо собрала учебники и ответила, что ей лучше вернуться домой вовремя. Учителя все знали и ничего не предпринимали.

– А ты не хотел заявить на отца?

Димитрис усмехнулся:

– К тому времени, когда я мог бы так поступить, я выработал целую систему. Как только отец тянул руки к Адаре, я, к примеру, разливал молоко. Вместо того чтобы устроить взбучку, он приказывал ей вытереть пол. Когда же мы подросли, а Тео достаточно окреп, отец перешел к оскорблениям и угрозам. Даже тогда они продолжали бояться его, и это сводило меня с ума! Я умолял их хоть раз в жизни сказать ему «нет». Тео не слушал меня. Он продолжал делать все, что требовал отец. Он даже стал бухгалтером! – Димитрис не мог удержаться от горького смеха. – Хотя мечтал конструировать самолеты!

В голове Натали не укладывалось то, что она услышала. Да, она росла с братом, который был тяжело болен, и задыхалась от бессилия, но в их доме всегда жила любовь. Теперь ей стало понятно, почему семья Макрикоста держится особняком.

– Несмотря ни на что, они любили меня… А я переспал с невестой Тео! – Димитрис бросил на нее отчаянный взгляд.

Натали стало дурно и тесно в салоне машины.

– С Джайей?

– Нет. Ту невесту для него выбрал отец. Я знал, что Тео против этого брака. Ему было уже за двадцать. Я не мог понять, почему он позволяет отцу и дальше управлять его жизнью. Тео сказал, что, если он не женится, отец выдаст замуж Адару. Мы вдоволь насмотрелись на неандертальцев, с которыми ее пытался свести отец. Она старалась делать вид, что мы нормальная семья… Я понимал, почему Тео готов пойти на такую жертву, но не мог допустить это. Я расстроил помолвку, переспав с его невестой. Когда же Адара вышла замуж за Гидеона, я не мог понять, почему Тео продолжает жить с ними. Возможно, он хотел убедиться, что Гидеон достаточно хорош для нее…

– Ты мог бы прямо спросить об этом.

Димитрис фыркнул и ничего не ответил. Он постучал костяшками пальцев по стеклу, шофер открыл для него дверцу. Затем он сам помог Натали выйти из машины, и они вошли в ресторан.

Оба дрожали. Натали не могла разобраться, была ли это погода или реакция на все то, что они узнали друг о друге. Она не представляла, что в прошлом у Димитриса была такая жизнь. Конечно, это многое объясняло, но также порождало массу вопросов.

Что будет дальше?

Ресторан располагался в старой части Монреаля. С того места, где стоял их столик, открывался потрясающий вид на реку Святого Лаврентия.

Натали находила все больше и больше сходства с их первым совместным ужином. Официант расстелил льняную салфетку у нее на коленях, Димитрис заказал вино и морепродукты. Женщина едва заметно улыбнулась. Она вспомнила, как говорила ему, что любит моллюсков, а этот ресторан славился лучшими мидиями. Стоило признать, что она недооценивала этого мужчину. Что еще она упустила?

Натали опустила подбородок на сплетенные пальцы. Она любовалась тем, как мерцает пламя плавающей в бокале свечи.

– О чем ты думаешь? – спросил Димитрис.

– Честно? Сомневаюсь, что ты хоть раз делился этим с кем-то. Почему ты рассказал мне?

– Ты не представляешь, насколько часто мне приходилось выслушивать, как какая-нибудь певичка или даже политик переживают развод. Никогда не понимал этого странного желания поведать о своей жизни малознакомому человеку. Натали, я не знаю, как ответить на твой вопрос. Просто я чувствую, что могу поделиться этим с тобой.

Она грустно улыбнулась:

– Со мной легко беседовать о таких вещах, потому что я привыкла к непростым беседам. Димитрис, я понимаю, почему вы трое избегаете разговоров о вашем детстве… А если что-то случится? Неужели ты хочешь, чтобы ваша вражда продолжалась всю жизнь?

Димитрис сощурился, словно от боли.

– Нет, конечно нет. Помнишь тот день, когда мы познакомились? Сразу же после вашего разговора с Гидеоном. Он настаивал, чтобы я приехал на день рождения Адары. Я был раздражен. Я не хотел идти, потому что там будет Ник. – Димитрис нахмурился. – Тем не менее думаю, мне нужно это сделать. Для Адары это будет много значить.

– Ты действительно не помнишь его? Это так странно. У твоего отца была любовница?

– Натали, ты удивительная женщина! – Димитрис невольно улыбнулся. – Нет, у моей матери был любовник. Как мне сказали, в какой-то момент мама поссорилась с отцом, они даже разорвали помолвку. В то время у нее и случился непродолжительный роман с отцом Ника… Отец считал, что она забеременела от него. Возможно, мама и сама так думала. Они решили отправить Ника в частную школу-пансион. После этого мы видели его всего пару раз. Единственное, что я помню, как-то я громко поинтересовался у отца, кто такой Ник. У него было такое лицо… Я не сомневался, что теперь-то он устроит мне взбучку. Но он лишь похлопал меня по плечу и рассмеялся.

– Твой отец наказывал Тео и Адару за то, что они помнили Ника, – вдруг сказала Натали. – А ты не мог его помнить.

Димитрис был поражен. Такое объяснение ему в голову не приходило.

– Димитрис, с его стороны это было жестоко. Ты должен был чувствовать себя сбитым с толку. Не могу представить себе, чтобы кто-то обращался подобным образом с родным ребенком.

– Я всегда чувствовал себя плохо из-за того, что они страдают, а я нет. Я считал, что меня нужно наказывать не меньше, чем их. Мне казалось, что они должны ненавидеть меня…

Подошел сомелье. Это дало им обоим время собраться с мыслями. Когда же они вновь остались наедине, Натали коснулась его руки.

– Тебе нужно прийти на день рождения сестры.

Он взглянул на нее исподлобья, словно знал, что она права, но не хотел это признать. А потом просиял:

– Пойдем со мной.

– Что?! Нет, – решительно отказалась она. – Что за дикая мысль?

– Но мы же встречаемся.

– Мы ужинаем. И я приняла твое приглашение только для того, чтобы сказать, что это больше не повторится.

Димитрис откинулся на спинку стула.

– Почему? Ты боишься, что я превращусь в своего отца?

– О нет!

– Я завязал с алкоголем. К тому же, в сущности, у меня никогда не было зависимости от него… Да, я могу повысить голос… Ты боишься за Зоуи?

Натали покачала головой:

– Я уверена, что ты никогда не причинишь вреда ни мне, ни моему ребенку. Но ты должен понять, что та, кого ты встретил в Париже… той женщины не существует. Я больше не буду притворяться.


Димитрис чувствовал себя так, будто очутился посреди пруда, затянутого тонкой коркой льда.

Существует ли возможность продолжать видеться с ней?

– Натали, чего ты хочешь от мужчины?

– Думаешь, мне что-то нужно? – иронично поинтересовалась она.

– Неужели ты ничего не хочешь? – Он с удовольствием отметил, что она покраснела.

– Послушай, ты соблазнил меня во Франции только потому, что я это позволила, – заметила она.

– Ты флиртуешь. Знаешь, что мне это нравится. – Он никогда не скучал в ее компании.

– Я не флиртую. – Уголки ее рта предательски подрагивали.

– Значит, ты бросаешь мне вызов?

– Нет, – уверенно возразила она. – Не пытайся заставить меня поверить в то, что я неверно доношу свои мысли. Мне нужно думать о дочери. Может быть, я и слабая женщина, но как мать я готова горы свернуть. Хочу, чтобы ты понял это. Димитрис. В первую очередь я мать, а уж потом женщина.

– Ты хочешь, чтобы у нее был отец?

– У нее уже есть один. – Натали пожала плечами. – Конечно, он далек от совершенства, но она получает от него значительно больше внимания, нежели я получала от собственного отца.

– Больше любви?

Димитрису было трудно произносить это слово, потому что его значение было ему непонятно. Он сомневался, сможет ли предложить нечто подобное.

Натали не рассмеялась, не уколола его. Она вообще ничего не сказала, только сжала губы, чтобы он не заметил, как они задрожали. Он наблюдал за тем, как она пытается побороть спазм в горле. Он чувствовал ее боль, впервые по-настоящему сопереживал и был готов расплакаться вместе с ней.

– Любовь, конечно, прекрасное слово, – улыбнулась Натали. – Но что оно означает? Хит утверждает, что любит меня, каждый раз, когда мы встречаемся.

– Правда?

Димитрис словно проваливался в пустоту.

– Да, он говорит так, если целый день кормит Зоуи бургерами в забегаловке или забирает ее из школы, забыв при этом рюкзак с учебниками. Он считает себя прекрасным парнем, потому что продолжает любить меня, несмотря на то что я постоянно злюсь. Мне недостаточно любви, мне нужен человек, на которого я могу положиться.

Димитрису нечего было ответить. Он способен поступать только наоборот.

– Натали…