Мужчина наклоняется вниз, бормоча единственные слова любви, о которых может сейчас подумать.

– Покажи мне. Заставь себя кончить для меня.

Со стоном принятия, она тянется вниз. Он видит, как мелькают ее бледные пальчики, пока они быстро работают над клитором. Серые жалюзи рассеивают вечерний свет, скромное освещение падает на её великолепные изгибы и создает под ней тени. Блейк опускается на колени за ней и наклоняет голову. Она прекрасна на вкус. Мужчина тянется глубже, раздвигая её ноги шире и утыкаясь в неё языком. Эрин вздрагивает, и движения её рук ускоряются.

Он будет управлять этим, но чувствует себя странно бессильным. Блейк может лизать её, ласкать языком, но это она контролирует скорость, она доводит себя до оргазма. Не к этому он стремился вначале, но её удовольствие – это по-своему сладкая награда.

Эрин начинает раскачиваться в знакомом ритме. Он хватает её за бёдра и держит ровно. Его жёсткая хватка, кажется, пробуждает что-то внутри неё. Звуки девушки теперь неистовые, пальцы двигаются отчаянно. Он скользит своими двумя пальцами в тёплое нутро её тела, находя правильный угол и идеальное место, встречая её ласки своим языком сквозь набухшую плоть.

Девушка кричит, кончая, звуча отчаянно и такой полностью принадлежащей ему, что он пятится назад, и врывается в неё прежде, чем она заканчивает. Блейк толкается внутрь неё снова и снова, не позволяя ей расслабиться или найти полный комфорт. Это отличается от всего, что было раньше, и эта мысль только гонит его выше. Сильнее. Глубже внутрь, пока она не сжимается вокруг него в попытке получить временное облегчение.

Но он не может. Не может остановиться, не может дышать. Больше, больше. Мужчина скользит ладонью по липкой от пота коже её спины и хватает волосы девушки у корней. Он притягивает её к себе, чтобы Эрин встала на колени, пока он за ней, практически под ней, трахает её. Обвивая своими руками, он находит клитор и ласкает его с тем же ритмом, который она использовала сама, теперь изучив её секреты.

Девушка ахает и рыдает в его объятиях, ладони влажные от её собственного желания, цепляются за его руки и царапают бока Блейка – всё, до чего она может дотянуться, чего не так уж много. Теперь Эрин в его руках, под его контролем, так, как он и жаждал, и ненавидел. Блейк хочет дать ей всю свою мягкость, но находит, что ничего этого не осталось. Он присасывается к её шее, оставляя отметки для мира и для неё, но по большей части для себя. Чтобы знать, что она принадлежит ему, и никогда не сомневаться, никогда не бояться.

Всё ещё удерживая девушку на месте, запутываясь рукой в её волосах. Всё ещё лаская клитор, чувствуя пульсацию её вокруг своего члена.

– Кончи, – бормочет он ей на ухо. – Кончи для меня.

– Я не могу.

– Сделай это сейчас.

Он щипает её клитор, и девушка кончает с хриплым криком. Её киска крепко сжимает его. Блейк практически кончает – не ещё, почти.

– Ещё раз, – требует он.

– Нет. О Боже, я действительно не могу.

Но она может. Её внутренние мышцы всё ещё пульсируют вокруг него, её последний оргазм едва исчез.

Он нежно прикусывает мочку её уха.

– Я хочу почувствовать, как ты снова кончаешь. Я хочу, чтобы эта сладкая киска сжала меня, пока я больше буду не в силах сдерживаться. Я хочу чувствовать, как твоя влага стекает по моему члену прямо на яйца. Ты можешь сделать это для меня, милая?

Она, должно быть, выкрикнула его имя, но звук заглушается в его ушах, когда Эрин делает именно то, что он приказал. Пока девушка кончает и сотрясается в его руках, в то время как её влагалище практически болезненно сжимает его член. Перед его глазами появляется белая пелена, тело становится неподвижным. Блейк кончает в мгновение ослепляющего экстаза и беспомощной, беспощадной нужды. С криком отчаяния и освобождения. С осознанием, что он не выживет, если она тоже покинет его.

Блейк сворачивается, лёжа на боку, и ловит её, когда она начинает падать, задыхаясь.

– Прости, прости, прости.

– Нет, – произносит она грубым голосом. – Не смей извиняться. Не смей.

Так что он не произносит этого вслух, просто думает об этом: Прости, но я не могу отпустить тебя. Теперь ты моя, да поможет тебе Бог.

Глава 6

Эрин потягивается. Собственные мышцы кажутся ей звенящими и хорошо использованными.

Девушка поворачивает голову, встречаясь лицом к лицу со своим любовником с ленивой улыбкой. Глаза Блейка закрыты, рука закрывает лицо. Он стал менее смелым после всего, будто она может найти его шрамы уродливыми без смягчающей дымки возбуждения. Ещё мужчина переместил их, чтобы она видела его неповреждённую сторону. Блейк делает так постоянно, так плавно, что Эрин не замечает это, пока не пройдёт время. Она не уверена, что он сам осознаёт, что делает это. Обожжённая кожа на противоположной щеке – просто отблеск. Блестящее пятно. Бело-розовое, которое не загорает до бронзы, как остальная его кожа.

Эрин хотела бы сказать ему, что это не имеет значения. Но на самом деле это не правда. Как много людей носят свои самые потаённые части на лице? Насколько отличался мы мир, если бы люди ходили со знаками, говорящими о самом худшем, что с ними произошло?

Для её матери это было бы то, что произошло в доме, где она работала горничной, а затем вдруг перестала. Для Эрин это был бы тот случай, когда её парень привёл девушку знакомиться с его родителями, и они поняли, что это его отец причинял боль матери Эрин. Когда её парень позвонил позже, рассказывая чушь о том, что её мама обокрала их, конечно, и его отец невиновен и ничего плохого не сделал. Когда он оставил её саму искать дорогу обратно до кампуса, и когда Эрин увидела его гуляющим между зданиями с другой девушкой, повисшей на его руке. Сломленный дух – говорил бы знак её матери. Разбитое сердце – у Эрин.

Сломанное тело – у Блейка.

Если разбираться так, она чувствует себя везучей. Все испытывали боль в прошлом. У некоторых это было хуже, чем у других, но никто не остался нетронутым. Разница в том, что Блейк так представлен. У остальных из них есть оболочки гладкой кожи, чтобы спрятаться.

Блейк разворачивается лицом к ней, обнажая себя. Она смотрит в его глаза и чувствует, как тонет в них, видя там удовольствие и стыд.

– О чём ты думаешь? – бормочет он.

Эрин почти улыбается от эха его ранее сказанных слов. Во время секса он задавал ей этот вопрос. И её ответ такой же, по существу.

– О тебе.

Мужчина приподнимает бровь.

– Что-то конкретное?

Она изучает гладкую бронзу его тела, испещрённую розовым цветом. Это смелость, с которой он встречал каждый день, нося этот проклятый знак, держа голову высоко.

– Какой ты красивый.

Что-то мелькает в его глазах.

– Это жестоко, – говорит Блейк.

Она морщится.

– Я говорю правду. Для меня ты красив.

Он снова поворачивает лицо к потолку.

– Чёрт, Эрин. Я никогда не просил тебя врать мне.

Девушка приподнимается на локте.

– Как думаешь, почему я занимаюсь с тобой сексом, если не нахожу тебя привлекательным?

– Из жалости? – произносит Блейк, так непринуждённо, что она осознает, что он испытывает её.

И это срабатывает, чёрт побери.

– Тогда почему ты занимаешься со мной сексом? – бросает вызов она.

Он на мгновение замирает. Выражение лица мужчины невозмутимое, Блейк поворачивает голову и одаривает Эрин долгим, медленным взглядом, начиная от её непослушных растрёпанных волос, вниз по обнажённому телу, туда, где пальцы ног прячутся под одеялом. Он гладит её грудь, проводит большим пальцем вниз по боку, грубая подушечка его пальца чувствуется тонкой наждачной бумагой на её чувствительной коже.

Рука Блейка остаётся на её груди, лёгким весом, связью между ними, пока он смотрит ей в глаза.

– Я люблю тебя, Эрин. Не уверен, что этого достаточно. На самом деле, я знаю, что не достаточно, но не могу держаться вдали от тебя. Это не имеет отношения к тому факту, что ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел.

Она тяжело сглатывает. Для кого-то, кто говорит о своей любви и её красоте, он не кажется счастливым.

– Это проблема?

Блейк слегка улыбается. Его голос становится хриплым.

– Нет. Не прямо сейчас.

По её спине бежит холодок. Только тогда она видит риск, на который он пошёл, преподавая урок, где Эрин была студенткой. Поначалу Блейк отказывался, потому что не хотел возвращаться в общество, не хотел снова работать и ходить среди живых, предпочитая убежище, которое создал себе в этом доме.

Они со всем разберутся, пока он будет её профессором, как можно больше ограничивая моральную дилемму. Она будет стараться, как обычно зарабатывая "А" и редкие "В". Обе оценки в общем единственные, которые ставят на маленьком продвинутом курсе магистра. Все думают, что студенты с "С" и "D" уже, в любом случае, отсеялись. Но он будет ставить ей оценку честно, не обращая ни на что внимания. Блейк слишком благороден, чтобы сделать что-то другое.

Больше, чем потенциальный конфликт между ними, что, если их вычислят? Будет ли инквизиция? Уволят ли его со скандалом в виртуальном резюме? Конечно, никто не узнает. И она не позволит оценке встать между ними, чем бы это ни закончилось. Но остаётся ужасающе много места для ошибки в этом плане. Он, должно быть, знает это и примет без жалобы.

Ради неё.

– Давай, всё так и оставим, – говорит она, убирая волосы с его лба. Девушка гладит его, своего большого, успокаивающего кота, пока его глаза остаются закрытыми, а дыхание не замедляется. Мужчина засыпает, но Эрин продолжает ласкать его, нуждаясь в этом контакте.

Как она может быть такой безрассудной с ним, с его карьерой и жизнью? И как он позволяет ей это? Хотя по натуре Блейк не конфликтный, предпочитает дипломатию в разрешении споров, он знает, как противостоять людям. Так он изолировал себя полностью, избегал захвата миром, несмотря на повторяющиеся звонки от декана и родителей. Он разобрал факты с Мелиндой, угрожая вызвать полицию, если она выкинет ещё какие-то трюки. Но Эрин просто просит его, здесь, сделать что-нибудь, а он кивает и делает. Это пьянящего рода власть, но которой она может злоупотребить, если не будет осторожна.