– И что я должна буду делать? – мрачно спросила Надя после некоторого раздумья.

– В общем, Зинка придет к пяти – ну, якобы морально поддержать меня, это я ее попросила… Потом она сразу едет на свадьбу – свадьба будет за городом, на даче у Мардарьевских. Но никуда она не поедет – мы ее свяжем и отнимем приглашение! Вдвоем мы с ней справимся.

– Лиля, я на это не пойду, – твердо произнесла Надя.

– Ладно, тогда другой вариант – мы ее подпаиваем. Зинке много и не надо! Она засыпает (ее после водки всегда в сон клонит), мы вытаскиваем приглашение, и я мчусь на свадьбу.

– Зинка пить не будет, – задумалась Надя. – С чего это она напиваться-то начнет – ей ведь ехать еще!

– Начнет… – угрожающе произнесла Лиля. – Я к ней подход знаю…

Лиля была уже практически спокойна. Она умылась еще раз и принялась быстро приводить себя в порядок – примочки на глаза, бигуди на волосы, лак на ногти… Торопливым бесстрастным голосом она диктовала Наде свой план…

Около пяти приехала Зина Трубецкая.

– Надюха, ты тут? – изумилась она, держась за стену. – А Лилька сказала, что у нее депрессия и только я ей могу помочь…

– Ну да, только ты, – хмуро произнесла Надя. – Меня она не слушает. Сидит, пьет водку, в полной прострации…

– Водку – это правильно, – смягчилась Зина. – Самое лучшее успокоительное…

Навалившись на Надю, Зина побрела в гостиную.

– Лили, ты как?

– Очень плохо… – печально произнесла Лиля. – Ах, Зинуля, так хорошо, что ты ко мне заехала! Обещай, что расскажешь потом об этой свадьбе. Но как же он мог, Адам, как он мог… – Лиля поднесла к глазам платок. В пеньюаре, завитая и накрашенная, она полулежала на кушетке и разыгрывала салонную скорбь. Зина ни в коем случае не должна была понять, что Лиля вне себя от настоящего, бабьего горя… Такого, в каком ее застала Надя и какое хоть кого могло напугать и насторожить. Перед Лилей на столике стоял хрустальный графин и пара рюмок.

– Все мужики – сволочи! – с чувством произнесла Зина, не отрывая от графина глаз. – Крепись, Лили…

– Я бы предложила тебе выпить, но ты за рулем, наверное… – вздохнула Лиля и, подвернув кружевные рукава пеньюара, стала медленно переливать содержимое графина в рюмки. – А вот Надюша, наверное, не откажется…

– Не откажусь, – деревянным голосом произнесла Надя и села рядом с Лилей. – Налей мне, Лиля.

Вся эта сцена была шита белыми нитками. Но неожиданно Зина дрогнула.

– Ну, и мне, на посошок… – сказала она и почесала мизинцем под своим тюрбаном.

– За нас, за женщин! – надменно произнесла Лиля.

Следующий тост был за женскую дружбу. Потом Зина придвинула к себе графин и сама налила себе третью рюмку… Лиля и Надя молча смотрели на нее.

– Крепись, Лилька… – уже не очень уверенным голосом произнесла Зина. – Ты найдешь кого получше… А этот твой Адам – ну, что ж, бог ему судья…

– Ты меня очень поддержала в трудную минуту, Зиночка, – громко произнесла Лиля. – Может быть, полежишь минутку, отдохнешь перед дорогой?

Зина откинулась назад, на кресло.

– Не забудь меня разбудить… – невнятно пробормотала она. – Я только полчасика… сосну.

И она захрапела.

– Пора, – тихо сказала Лиля и, кинувшись к ридикюлю Зины, судорожно щелкнула замком. – Где же оно, это приглашение…

Из ридикюля посыпались косметика, упаковки каких-то таблеток, дамский роман, визитница, театральный бинокль, электрошокер, освежитель воздуха…

– Может быть, она оставила его в машине? – предположила Надя.

– Нет, она все с собой таскает… Ах, да вот оно, в отдельном кармашке! – Лиля вытащила из сумочки небольшой квадратик с золотым тиснением. – Надька, какая удача…

– Что еще?

– Тут написано – на два лица. Все, решено – ты едешь со мной!

– Никуда я не поеду, – застонала Надя.

– Нет, поедешь! – Лиля была похожа на обезумевшую фурию – ни намека на салонную страдалицу, только что томно вздыхавшую перед Зиной. Если бы Зина Трубецкая увидела ее такой, то и порога бы этого дома не переступила!

– Лилька, ненормальная… – с отчаянием произнесла Надя. – Я тебя сейчас вот этой штукой обезврежу! – Она погрозила электрошокером.

– Только попробуй…

Наверное, даже если бы Надя и воспользовалась этим устройством, то вряд ли бы какой-то жалкий электрический разряд смог остановить Лилю. Она сама была как молния!

Лиля вышла из дома в самом лучшем своем, просто фантастическом наряде – небесно-голубое платье, полушубок из голубой норки. Дивные светлые кудри кольцами вились поверх меха… Надю она тоже заставила переодеться – благо было во что. «Замарашек охрана не пропустит, – сказала Лиля. – Надо выглядеть соответственно – как-никак на свадьбу отправляемся!»

Теперь Лиля, судорожно вцепившись в руль, гнала свою машину по бесконечному черному шоссе.

– Мы немного опоздаем… – пробормотала она. – Но это хорошо, у входа уже не будет встречающих, только охрана. А охрана Мардарьевских меня в лицо не знает, поди разберись, кто я – Зина Трубецкая или Лиля Лосева…

– Зачем ты едешь туда? – устало спросила Надя. – Тебе правда так охота устроить там скандал?

– Нет, я сначала хочу поговорить с Адамом… – не сразу ответила Лиля. – Посмотреть ему в глаза. Знаешь, ведь в последний раз мы встречались дней десять назад. Все было как обычно – ни единого намека на эту чертову свадьбу…

– Ну, посмотришь ты ему в глаза – так что с того… Думаешь, он опомнится, бросит Дарину и побежит вслед за тобой?

– Ну, не знаю… – с раздражением дернула плечом Лиля. – Может, и побежит!

Они съехали с шоссе к высокому каменному забору.

– Кажется, здесь… – озабоченно сказала Лиля. – Ох, надеюсь, нас пропустят.

Но охранник у ворот особо не усердствовал – он просто посветил фонариком в именное приглашение, затем равнодушно скользнул лучом по лицам подруг. Надя и Лиля выглядели слишком хорошо, чтобы вызвать подозрение. Наверное, именно так выглядело большинство женщин, прибывших на этот праздник, – все они были ухоженные, в дорогих украшениях, на хороших машинах и в нарядах от известных кутюрье.

Дачный участок Мардарьевских занимал огромное пространство – наверное, не меньше, чем санаторий «Хрустальные ключи», в котором летом отдыхали Надя с подругами.

– Нехилый домишко… – презрительно заметила Лиля, хлопнув дверцей машины. – Вылезай, Надюха.

– Господи, какая красота! – невольно вырвалось у Нади.

Трехэтажный дом, освещенный со всех сторон, напоминал сказочный торт – с колоннами кремового цвета, белоснежными, словно сливочными, вазонами, с шоколадной глазурью решеток… Асфальтированные дорожки были вычищены – ни одной снежинки, по ним можно спокойно ходить в босоножках. А самое главное – маленькие ели и кустарник перед домом были сплошь в мерцающей подсветке. На небольшой площадке перед лестницей, ведущей в дом, журчал фонтан, тоже с подсветкой, и от воды курился легкий пар.

– Детский сад какой-то… – с ненавистью произнесла Лиля. – Деньги у людей есть, а вкуса – ну никакого!

Надя была с ней не согласна, но спорить не стала. Мимо пробежала веселая компания молодежи – полураздетых, с накинутыми на плечи куртками, уже немного навеселе.

Второй охранник, у входа, снова проверил у Лили с Надей приглашение, внимательно оглядел их. Надя уже откровенно стала нервничать, холод пробежал у нее вдоль позвоночника – тем более что верхнюю одежду они оставили в машине. «Чтобы удирать было удобнее, если что…» – пояснила Лиля.

– Опоздали немного, дамочки… – с укором произнес охранник.

– Ничего, еще не вечер! – хихикнула Лиля.

– Прошу…

В холле было тепло, приглушенно горели канделябры на стенах, цветы в вазах – их было много, очень много! – и они оглушительно, сладостно пахли. В большом зеркале Надя увидела свое отражение – молодая женщина с распущенными темными волосами, в атласном облегающем платье цвета бронзы, с разрезом от самого бедра.

– Лилька, что за платье ты мне дала! – прошептала Надя.

– А что?

– Во-первых, в нем дышать невозможно – такое оно узкое, а во-вторых – ну что это за разрез!

– Ты ничего не понимаешь, Шелестова! – прошипела в ответ Лиля. – Это платье от Вествуд! От самой Вивьен Вествуд!

– Да хоть от кого, но передвигаться в нем совершенно невозможно! И вообще, куда идти-то?

– Туда…

По коридору они дошли до большой залы – там, в ослепительно белом свете, толпились люди. На небольшом возвышении негромко и нежно играли на скрипках музыканты. Мимо скользили официанты с подносами.

– Вон они! – вдруг с ужасом прошептала Лиля и подалась назад. – Надюха, ты их видишь?

Держа Лилю за обнаженную ледяную руку, Надя заглянула в зал – там, в самом центре, вальсировали Адам и девушка в белоснежном кружевном платье, с маленькой фатой на заколотых гладких волосах цвета воронова крыла.

– Это она, Дарина?

Лиля молчала. Ее вдруг стала бить дрожь. Дарина Мардарьевская была чудо как хороша. Нет, она не была так уж особенно красива. Пожалуй, голубоглазая блондинка Лиля выглядела гораздо эффектнее. Но в Лилиной внешности было что-то кукольное, неестественное – словно ее скопировали с Барби. У Дарины была маленькая голова, уши чуть-чуть, едва-едва, но все же оттопырены, а глаза немного узковаты, раскосы – проглядывала то ли башкирская, то ли татарская кровь. Но все с лихвой искупалось загадочной и в то же время задорной улыбкой, которая не покидала лицо Дарины. Она была юной и… отважной – как степная наездница. Амазонка. Скифская царевна…

И Лиля моментально женским чутьем поняла – страшно, почти невозможно сразиться с этой безрассудной девичьей отвагой.

– Надя…

– Что, Лилечка?

– Позови его. Позови Адама. Скажи ему, что я здесь.

Мимо сновали люди, очередной охранник вдруг остановился в коридоре и стал пристально смотреть на них.

– Лиля, может быть, не стоит? – умоляюще произнесла Надя, жалея свою подругу. – Поехали отсюда, а? Поехали, пока не поздно…