Джулия Ортолон - Слишком идеально

Эйми: О Господи, я так стараюсь забыть об этом эпизоде! Я краснею всякий раз, как это вспомню.

Байрон: Да, я тоже.

Эйми захлопала глазами. Он что, с ней флиртует? Снова вернулись вопросы, не дававшие ей покоя.

Байрон: Я снова тебя смутил, да? Извини. Я иногда забываю, что теперь мы просто друзья. Я скучаю по тебе, Эйми. Я очень по тебе скучаю.

На глаза Эйми навернулись слезы. Она ответила:

Я тоже по тебе скучаю.

Байрон: Ты скучаешь не по мне, а по Гаю.

ЭЙМИ: Я уже не знаю. Все так запутано. Иногда мне кажется, что я влюбилась именно в тебя. Жаль, что этого уже нельзя выяснить.

Байрон: Да, нельзя. Если только нам опять спрятаться от мира… Я не смею просить тебя вернуться. К тому же нельзя скрываться вечно. Если мы появимся вместе на публике, все сразу поймут, что это ты изображена на фото. Да, жизнь — жестокая штука. Я влюбился в первый и в последний раз в жизни — потому что больше ни к кому я не испытаю тех чувств, что испытывал к тебе, — а быть с тобой я не могу.

Эйми долго раздумывала над этим. До девичника оставался один день, и они с Мим занимались стряпней. Осмелится ли она встречаться с Байроном Парксом, зная, что за этим может последовать? Он сказал, что собирается устроить свою главную резиденцию на Сент-Бартсе, но будет время от времени наезжать в Голливуд, гнездо папарацци. Захочет ли он, чтобы она ездила туда вместе с ним?

Господи, неужели она всерьез подумывает переехать к нему на Карибские острова? Неужели она сможет покинуть Мим?

Эйми посмотрела на бабушку, которая раскатывала замешенное вчера тесто для сладких пирожков. Несмотря на постоянное нытье и жалобы, Мим последнее время выглядела куда лучше. Очевидно, приготовления к предстоящей вечеринке пошли ей на пользу. Похоже, Элда нашла к ней подход. Может, она согласится за ней ухаживать? Вообще-то Элда пару раз намекала, что была бы не против купить франшизу.

Эйми обернулась и выглянула из окна в сад. Да, она очень любит это место, но не хочет провести здесь всю жизнь.

Она вспомнила, как Байрон просил ее не превращать себя в затворницу, повинуясь ложному чувству долга. Странно, но последние несколько дней, вспоминая дни на острове, она всегда представляла себе именно Байрона, а не туманный образ Гая. Она всем делилась с Байроном.

Но он был прав. Как только они появятся на людях, ее родные, подруги, да и все окружающие сразу поймут, что это с ней он занимался любовью, когда их застукали.

Эта мысль почему-то не привела ее в такой ужас, как поначалу. Интересно, как отреагировала бы Мим, узнай она, что ее застенчивая, небрежно одетая внучка спала с одним из завиднейших женихов планеты? И не просто спала, а покорила его сердце.

Он считает ее красивой и сексапильной, и он ее любит.

Эй ми не переставала этому удивляться. И что еще поразительнее, она вдруг поняла, что верит ему. Она действительно красива, сексуальна, умна, сильна и талантлива. Почему бы ее не полюбить?

Чего ради ей приносить свою жизнь в жертву женщине, которая не давала ей увидеть себя в истинном свете?

«Если у тебя хватило смелости преодолеть свои страхи, почему бы твоей бабушке не преодолеть свои?»

Но сумеет ли Эйми отважиться на этот шаг?

Целый день это не давало ей покоя. Вечером она уселась перед компьютером и, сдерживая внутреннюю дрожь, напечатала:

А что, если я согласна, чтобы меня с тобой увидели? Пусть все знают. Что, если я согласна нанять для Мим сиделку и вернуться на Сент-Бартс?

Байрон: Ты серьезно? Как бы мне хотелось, чтобы ты была серьезна и при этом уверена в себе! Когда-то ты сказала, что не хочешь встречаться с подобными мне, потому что не сможешь вести привычный им образ жизни. Ни за какие деньги — так ты выразилась. Хоть я и намерен проводить как можно меньше времени в Голливуде, я по-прежнему собираюсь заниматься продвижением сценариев. Ты будешь посещать вместе со мной премьеры? Ведь твои фотографии снова появятся в газетах и таблоидах — хотя ты на них будешь в одежде. Будешь посещать иногда голливудские вечеринки? Ведь там будут и те, кому ты не нравишься. Я знаю людей, которые готовы отдать все на свете за такой образ жизни. Но ты не из их числа. Я буду с тобой, помогу тебе привыкнуть к новой среде. Только, пожалуйста, скажи точно: ты согласна?

Эйми прикусила тубу и, с трудом сдерживая радость, ответила:

Может, я и правда ни за какие деньги не согласилась бы не это, но ради любви я согласна. Когда-то я просила тебя набраться смелости и открыть лицо. Теперь пришла пора мне набраться смелости.

Байрон: Значит, ты меня любишь? Меня, а не Гая?

Эйми: Мне кажется, Гай, Ланс и Байрон — просто разные грани одного и того же человека. А ты самое лучшее, что есть в них троих. Да, я люблю тебя. Но хочу предупредить: я очень старомодна и до недавних пор думала, что никогда не выйду замуж. Если я все-таки соглашусь на это, то я хочу выйти замуж навсегда. Ты спрашиваешь меня, уверена ли я в своем решении. Я хочу спросить тебя то же самое: ты уверен, что я — именно то, что тебе нужно?

Несколько минут Эйми с нетерпением ожидала его ответа. Может, она просит слишком многого? Может, для начала нужно было просто сказать, что она не боится, что их увидят вместе? Но она и вправду очень хотела выйти за него замуж, рожать ему детей, дожить с ним до глубокой старости.

Наконец Байрон написал:

Я дам свой ответ завтра.

У Эйми душа ушла в пятки. Она уставилась на экран. У нее хватило смелости намекнуть о браке, а он даст ей ответ только завтра? Как он может с ней так поступать? Разве он не знает, что она будет нервничать?

И почему именно завтра будет решаться ее судьба? Ведь завтра она устраивает девичник для подруг! Ей и так есть о чем беспокоиться.

— Эйми, как же я рада тебя видеть! — воскликнула Мэдди, едва ступив на порог бабушкиного дома.

Эйми сразу бросились в глаза лучезарная улыбка подруги и ее ярко-рыжие волосы. Мэдди тут же заключила ее в крепкие объятия. Эйми стиснула ее с таким же энтузиазмом.

— Я тоже рада, что ты здесь.

— Дай-ка я на тебя взгляну. — Мэдди отступила на шаг. Она была одета ярко, как обычно, — на ней была рубашка в стиле хиппи с каким-то невообразимым узором, а на бедрах была повязана прозрачная оранжевая кофта. Она окинула одобрительным взглядом серовато-бежевые капри Эйми и майку на бретельках, поверх которой была накинута разноцветная шелковая рубашка, доходившая до середины бедер. Игривое ожерелье и сережки дополняли этот тропический стиль. — Ты выглядишь потрясающе! — провозгласила Мэдди. — Мне нравится, как ты убрала волосы. Какие сексапильные кудряшки! И мелирование тоже тебе идет.

— Спасибо. — Эйми усмехнулась, молясь, чтобы ее смех не перешел в слезы. Получив послание Байрона, она находилась на грани эмоционального срыва. Могло случиться все, что угодно.

— Ой! — Мэдди обернулась к двум пожилым женщинам, стоявшим за ее спиной. — Это моя мама, миссис Хауард, ты ее, конечно, знаешь. А это мать Джо — мама Фрейзер.

— Здравствуйте, — поприветствовала Эйми обеих женщин. Мать Мэдди казалась очень серенькой и застенчивой. Эйми не переставала удивляться, от кого Мэдди унаследовала свои огненные волосы и взбалмошный характер.

— Я так рада наконец-то с вами встретиться, — сказала мама Фрейзер, приемная мать Джо, с дружелюбной улыбкой. Мама Фрейзер ходила с тросточкой, но по живому блеску ее глаз было видно, что она еще полна сил. Этим она разительно отличалась от Мим, хотя обе вдовы были примерно одинакового возраста.

— Пожалуйста, заходите, — пригласила Эйми. — Вечеринка во внутреннем дворике.

— А Кристин уже здесь? — спросила Мэдди, когда они шли через гостиную.

— Она пришла совсем недавно. Сказала, что Элик и Джо проведут сегодняшний день вместе, чтобы окончательно согласовать свадебные планы.

— Ага, — подтвердила Мэдди. — Они за последние несколько недель стали друзьями, и это радует.

— Да, это здорово. — Эйми изобразила искреннюю, но немного отстраненную улыбку. Может, заскочить к себе в комнату и проверить почту: не пришел ли ответ от Байрона? А что, если он напишет, что вообще не собирается жениться? Что, если он скажет, что согласен жить с ней вместе, но не желает принимать на себя никаких обязательств? У нее будет нервный срыв, и весь девичник пойдет насмарку. Она открыла раздвижную стеклянную дверь. Звуки смеха и женских голосов стали еще громче.

— Bay! — воскликнула Мэдди, пройдя во внутренний дворик и увидев, сколько народу собралось в саду. — Эйми, ты превзошла саму себя!

— Спасибо. — Эйми окинула взглядом сад, желая убедиться, что ничего не упустила. Она была в таком душевном напряжении, когда занималась подготовкой приема, что не удивилась бы, если бы позабыла про скатерть и салфетки. Но похоже, все было в порядке.

В окружении деревьев, на ярко-зеленой лужайке, стояло несколько маленьких круглых столиков, покрытых белоснежными скатертями. Вокруг были расставлены белые складные стулья. На каждом из столиков в старомодных кофейниках и чайниках стояли букеты цветов. С ветвей старого раскидистого дуба, затенявшего лужайку, свисали веревочки крошечных белых колокольчиков. На краю лужайки, близ высокой живой изгороди, располагались два стола побольше. Один стол занимали закуски, приготовленные Эйми и Мим: мини-булочки и пирожки с разнообразной начинкой. Другой стол был завален подарками. Большая часть гостей уже прибыла — друзья и родственники обеих невест.

Эйми заметила, что Кристин разговаривает с какой-то женщиной из службы «Скорой помощи». Доктор Кристин Эштон выглядела превосходно и, как всегда, была одета в классическом стиле: на ней были серые широкие брюки и кремового цвета блузка. Ее блестящие прямые светлые волосы были распущены. Она сразу же бросилась обнимать Мэдди.