– Я решил, что Лизе будет лучше переехать к нам, – сказал он мне. – Что ты об этом думаешь?

Вопрос насторожил меня. Отец всегда самостоятельно принимал решения, а потом ставил меня перед фактом.

Разумеется, я был против. Я не мог и предположить, что место мамы займёт другая женщина. Но отцу возразить не посмел. Наши с ним отношения и без того испортились с появлением Лизы, и мне не хотелось лишний раз дёргать тигра за усы.

– Думаю, – наконец сказал я, – что тебе лучше решить всё самому.

Больше этой темы мы не касались.

В первые дни я сторонился Лизы. Она казалась мне привидением, тенью, которая изредка тревожила мой покой и появлялась в гостиной, на кухне или на веранде в заднем дворе. Но со временем это тягостное ощущение чужого присутствия пропало.

Мы подружились. На радость отцу.

Если бы он знал, что будет дальше, то, разумеется, радовался бы гораздо меньше.

Лиза занимала отдельную спальню наверху. Разумеется, каждую ночь она проводила в постели отца – но он считал недостойным как-то стеснять гостью, и поэтому поселил её в отдельную комнату. Напротив его кабинета.

В спальне было всё необходимое. Письменный стол, на котором сразу же после приезда Лизы поселился её портативный компьютер, а также разместилась солидная стопка литературы, тетради и канцелярские принадлежности. Большое зеркало, шкаф (оказалось, что у Лизы куча одежды и целый обувной магазин), туалетный столик с десятком небольших ящичков, которые Лиза, несмотря на равнодушие к косметике, заполнила до отказа. И главная достопримечательность – балкон.

В спальне было дополнительное удобство – отдельная ванная комната. Промозглым зимним утром можно было завернуться в одеяло и отправиться чистить зубы. Для этого не требовалось разгуливать по холодному коридору, проклиная весь мир.

Я помогал Лизе в работе по дому (отец не хотел, чтобы она занималась этими делами, но его быстро убедили в обратном), ездил с ней в город за покупками. Мы проводили много времени вместе. Гуляли, смотрели кино, читали вслух – это занятие было моим любимым с самого детства, и мыс с отцом до сих пор вечерами часто читали друг другу, сидя у камина.

Моё первое впечатление о Лизе – недалёкая особа – оказалось ошибочным. Она была очень мудрой женщиной для своих лет. Я сердился на себя за то, что растрачивал драгоценное время на глупые похождения и общался со своими сверстницами, в голове которых были только интересы вроде "оторваться"-шмотки.

Отец действительно был влюблён в Лизу. Он окончательно потерял голову – и, как казалось, ему это нравилось.

Да чего греха таить – я тоже был влюблён в неё. Но между мной и отцом в этом плане имелось отличие – мне это совсем не нравилось. Скажу даже больше – меня это пугало.

Конечно, я ревновал – но не до такой степени, чтобы совершать безрассудные поступки.

Или я просто убеждал себя в том, что не хочу их совершать.

Но больше всего меня волновал другой вопрос. И звучал он следующим образом: что будет теперь?

Дома никого не оказалось. Отец был на очередной научной конференции (по роду деятельности он посещал их довольно часто), а Лиза отправилась за покупками. Я принял душ, переоделся, наскоро перекусил и развалился на диване с книгой, но читать не хотелось – меня клонило в сон. Уж не знаю, что утомило меня больше – суматошный день или дурацкие мысли. Я прикрыл глаза, рассеянно потрепал за ухом примостившегося под боком кота и через несколько минут уже дремал.

Разбудила меня Лиза. Когда я открыл глаза, она сидела на диване рядом со мной и улыбалась.

– Как дела, соня? Нельзя спать после заката – будет болеть голова.

– Да, я знаю. Хотел подремать пару минут – а уснул по-настоящему.

– Пойдём на кухню, малыш. Я сделаю тебе кофе, а потом разберу покупки.

Довольно долгое время мы молчали. Я сидел за столом, пил кофе и дымил сигаретой.

Лиза возилась с купленными продуктами.

– Ты говорила с отцом? – спросил я.

– Да, у них там какой-то банкет или что-то вроде этого. Он будет поздно – так он мне и сказал. Разумеется, в стельку пьяный.

– До смерти мамы он не переносил даже запаха алкоголя. Теперь это его лучший друг.

– Ты должен понять его. Он потерял любимую женщину.

– Это ещё не означает, что он вправе садиться пьяным за руль и подвергать опасности человеческие жизни. Пусть едет на такси. Пусть пьёт дома.

Лиза промолчала, не прерывая своего занятия.

– Я думал о нашем разговоре, – сказал я. – Это дико, правда?

– Что именно? Дико делать то, что тебе хочется? Не думаю.

– Не дико, но гадко. По отношению к отцу, как минимум.

– Ты обманываешь сам себя, маленький сукин сын. Отец тебя не волнует. Вы с ним очень похожи. Вы оба – люди, которые во что бы то ни стало добиваются своего. Вы не знаете, что означают слова "недостижимо" или "не моё". Только твой отец это понимает – а тебе ещё предстоит это осознать. Ты многого о себе не знаешь, Брийян. Я повторяла это не один раз. Ты даже боишься признаться себе, что очень хочешь насолить папочке.

– Ты ошибаешься, – тут же отрезал я.

Лиза улыбнулась.

– Всё может быть. Скоро мы выясним, кто из нас ошибается. – И, помолчав, она добавила, будто разговаривая сама с собой: – Он отлично готовит. Да и любовника лучше него у меня ещё не было. Отличное сочетание. Умный, воспитанный, богатый, хороший любовник и почти повар. Если бы не этот чёртов алкоголь – думаю, я бы вышла за него замуж. Как ты на это смотришь, малыш?

Лиза подождала немного и, не услышав ответа, кивнула, будто беседуя с кем-то невидимым.

– Знаешь, в парикмахерской я частенько его разглядывала. Надо сделать твоему папочке комплимент – он не только видный мужчина, но и умный. И он понимает, что для того, чтобы хорошо выглядеть, нужно приложить немало усилий. Красота – это работа над собой. Причём в большей части работа над тем, что внутри. Над душой.

Многие мужчины наивно полагают, что красота – это женская прерогатива. Впрочем, это их выбор. Ведь есть и женщины, думающие, что красота – это только макияж и красивая одежда. Кто попадётся на такую удочку? Кукла без души, да ещё и глупая.

– Пожалуй, отец не попадётся точно, – уверил её я. – Его всегда раздражали глупые женщины.

– Я бы не называла их женщинами, – холодно заметила Лиза. – Для того чтобы стать настоящей, красивой, умеющей очаровывать женщиной, нужно пройти длинный путь. И совсем не от парикмахерской до дома. И уж конечно не от магазина парфюмерии к магазину одежды. Нужно не один раз себя сломать и не один раз наступить своей песне на горло. И вот тогда женщина станет женщиной. Сколько женщин ты видел в своей жизни, Брийян?

– До этого не видел ни одной. Но теперь увидел. Тебя.

Лиза с усмешкой покачала головой.

– Нет, малыш. Я не могу стать женщиной без настоящего мужчины.

– Чем тебя не устраивает отец?

Лиза задумалась, рассеянно разглядывая свои пальцы.

– Хороший вопрос. Твой отец действительно настоящий мужчина. Человек с огромной силой воли, благодаря которой он сделал себя таким, какой он сейчас. Я знала многих мужчин – но, пожалуй, твой отец на голову, а то и на две выше каждого из них. Ты должен гордиться своим отцом, Брийян. У тебя есть достойный кумир. Но… у твоего отца есть один огромный минус. Он идеальный человек. У него нет пороков.

– Он алкоголик и чёртов бабник. И ещё…

Лиза остановила меня жестом.

– Дело не в этом. Такие люди получают удовольствие не от порока, а от осознания того, что при желании они с лёгкостью могут от него избавиться. Для них это просто игра. Я поняла это тогда, когда он впервые заговорил со мной. Надо сказать, в какой-то момент я попала под его обаяние. А оно у него дьявольское.

Пожалуй, это единственное, что более-менее напоминает порок. И он умело им пользуется. А его глаза… у тебя такие же, малыш. Они просто чудесны.

– И всё же ты вскружила ему голову.

Лиза скромно улыбнулась.

– Да, как ни странно, это было несложно. А вот вскружить голову тебе, малыш, было гораздо сложнее. Ты очень милый мальчик. А я люблю милых и невинных мальчиков. Самым милым из них я иногда рассказываю сказки.

– А мне ты расскажешь сказку?

– А ты этого хочешь?

– Ну… ну конечно, – запнулся я. – Но только интересную сказку.

Лиза поднялась и взяла со стола пакеты.

– Я хочу отнести в комнату покупки. Пойдём, поднимешься со мной.

В спальне Лизы всегда был идеальный порядок. Она ненавидела бардак и грязь и поэтому убирала у себя довольно часто.

Я присел в кресло у стола и стал наблюдать за тем, как она разбирает покупки.

– Итак, – заговорила Лиза, – ты помнишь, с чего начался этот длинный разговор?

– Я сказал, что думал о том, что ты мне сказала с утра.

– Знаешь, я тоже об этом думала. Думала о том, имею ли право открывать тебе эту дверь. За ней находится многое.

– Если мне не понравится то, что за ней, то я её закрою.

– В том-то и дело, что закрыть её ты не сможешь. Хотя бы потому, что не захочешь.

Дороги назад нет.

– Значит, поворачивать уже поздно.

– Я тоже так думаю, Брийян.

Лиза поднялась и подошла ко мне. Я тоже встал, и мы посмотрели друг другу в глаза. Она была ниже меня. Мне всегда нравилось смотреть на девушек вот так, немного свысока. Но в этот момент я почему-то чувствовал себя очень совсем по-другому – будто мои сто восемьдесят сантиметров роста принадлежали ей, а не мне.

– Раздень меня, – произнесла она. Не повелительно и не молящее – так, будто просила что-то совершенно обычное.

Я сбросил с её плеч платье, и она, переступив через него, сделала шаг ко мне.

Вряд ли я понимал что-то в идеалах женского тела – уж слишком мало я успел повидать женских тел для того, чтобы об этом судить – но её фигура была настолько гармоничной, что никто бы не рискнул назвать её некрасивой.

– Ты преступница, – сказал я тихо. – Ты прячешь это под одеждой.