Он перевел взгляд на Патрика и поразился. Патрик не шевельнулся, даже не моргнул. За все годы их дружбы, с самого отрочества, Рейфу никогда не доводилось видеть такое полнейшее благоговение на лице шотландца. Бриггс был забыт. Последний рывок и торжество победы также забыты. Без сомнения, и он, Рейф, тоже забыт.

– Кто она? – буркнул Патрик. Рейф от изумления замешкался, хотя имя вертелось у него на языке. И вопрос превратился в окрик:

– Кто она?

Вырванный из собственных мыслей, Бриггс дернулся, задев коленями стол. Прежде чем Рейф открыл рот, он уже воскликнул:

– Господи! Джордана!

Патрик, казалось, не услышал. Он молчал, пока женщина в синем проходила мимо их столика, дальше в зал. Не убирая руки с локтя спутника, она обошла фонтан, скрылась в густой листве и появилась снова.

Прямая спина, высокая грудь. Под развевающейся юбкой грациозно двигались длинные, стройные ноги.

Тонкая ткань облегала фигуру, обрисовывая округлость бедер и мягкую линию талии. Походка уверенная, голова высоко поднята, взгляд устремлен вперед.

Лицо спокойное, если не сказать – безмятежное. Когда на нем заиграли солнечные лучи, ни единой морщинки не появилось вокруг глаз или на гладком, спокойном лбу. Ее спутник что-то произнес, и она обернулась к нему, внимательно вслушиваясь в слова.

Низкий смех долетел до Патрика. Чудесно.

Патрик разглядывал ее с тем же беззастенчивым интересом, с каким глазели на него самого. Ничто не ускользнуло от его взора даже с такого далекого расстояния. Он увидел, как ее кавалер отодвинул для дамы кресло. Затаив дыхание, наблюдал, как ее длинные, тонкие пальцы прикоснулись к дереву, пробежались по спинке кресла. Чувственная натура, любит осязать красивые вещи. Он заметил, как взметнувшийся подол ее платья накрыл узорчатую ткань сиденья. Взгляд Патрика отяжелел, когда ее спутник, прикоснувшись к ее щеке, улыбнулся и уселся напротив.

Солнце уже пересекло зенит; тени теперь казались светлее, и подрагивающие листья отбрасывали на женщину едва заметный узор. Осторожно – каждое движение выверено, каждый жест отточен – она развернула на коленях салфетку, а потом обвила пальцами еще не наполненный бокал. И спокойно ждала, придерживая хрупкий хрусталь. Да, любит красивые вещи и умеет наслаждаться ими.

Под его немигающим взором она склонила голову набок, вся обратившись в слух. Лицо ее оставалось по-прежнему гладким и безмятежным, но вдруг от глаз побежали морщинки, губы дрогнули и изогнулись – она весело рассмеялась.

Как будто разбуженный этим смехом, Патрик отвернулся от незнакомки, и на лице его снова появилось выражение упорной сосредоточенности. Тяжелый, холодный взгляд обратился на Бриггса.

Рейф откинулся в кресле, все еще пораженный необычной реакцией Патрика на женщину, пусть и очень хорошенькую, но уже готовый вернуться к делам. В следующий момент Патрик заставил его вздернуть бровь – весьма редкий случай для этого бесстрастного лица.

– Джордана… – напомнил он Бриггсу, ожидая ответа не менее напряженно, чем несколько минут назад, когда от вопросов и ответов зависела судьба миллионных сумм.

Бриггс смущенно пожал плечами.

– Просто Джордана.

– Просто Джордана? – рявкнул Патрик. – Что это значит?

– Это значит, что все знают ее под этим именем.

Фамилия неизвестна. Она – загадка, прекрасная незнакомка для всех.

– Какого черта!… – Патрик оборвал себя, обуздывая ярость. Если Бриггс намеревался его разозлить, то ему это удалось. – Она – загадка, но вы ее узнали и были поражены, что она здесь. Странно, вы не находите?

– Ничего странного, – вмешался Рейф. – Бриггс любит приврать, но на сей раз он сказал чистую правду. Во всей Атланте вряд ли найдется человек, который не знает Джордану в лицо. Кроме тебя, Патрик, но ты слишком много времени проводишь в Шотландии. Джордана уже много месяцев красуется на обложках модных журналов любого качества и размера.

В этом ты можешь убедиться собственными глазами.

Самая модная из моделей последнего времени. Откуда она взялась, чем занималась раньше – неведомо. Я не монах и не затворник, но никогда не видел ее. О ней никто ничего не знает. Возможно, Джордана – не настоящее имя. – Рейф взглянул на Джордану, которая в этот момент поднимала наполненный бокал. – На людях она бывать не любит, нужен особенный случай, чтобы вытащить ее в ресторан.

– А этот человек? Любовник? Муж?

Любовников Патрик не опасался, а вот мужей обижать не любил. Единственное неизменное правило его связей – дамы не должны быть замужними. Он из детства вынес тяжкие воспоминания об обманутом муже – собственном отце, которого мать бросила ради любовника.

Едва заметная морщина перерезала лоб Рейфа. Патрик хотел все и сразу. Шотландец никогда терпением не отличался, но сейчас он требует невозможного.

– Понятия не имею, кем он ей приходится.

– Узнай.

– Патрик…

Патрик остановил его нетерпеливым жестом.

– На кого она работает?

– Полагаю, на того, кто предложил наивысшую цену.

– Выясни.

– Это приказ? – В ровном тоне Рейфа прозвучал металл.

– Да, приказ! – отрезал Патрик, но, заметив изумленный взгляд Бриггcа, сдержал следующий выпад и взволнованно провел ладонью по блестящим кудрям.

Пожалуй, великий Патрик Маккэлем становится чересчур заносчивым, кривовато усмехнувшись, признал он про себя.

Нападки на окружающих не избавят от неизбывной скуки, мучившей его в последнее время. Даже Рейф, понимавший друга лучше других, не знал, насколько монотонной стала для него жизнь. То, что раньше приводило в восторг, теперь всего лишь утомляло.

И вот сегодня взгляд на эту женщину словно возродил его. Впервые за многие месяцы он был по-настоящему заинтригован. Загадочная незнакомка солнечным лучом ворвалась в его тусклые будни. Впрочем, может, это только иллюзия, порожденная алчущим новизны умом.

Надо разузнать о ней все. Патрика слишком поглотило это желание, и он не стал поднимать брошенную Рейфом перчатку. Сейчас не время препираться с другом, не упускавшим случая поддеть его, когда он слишком заносился.

– Нет, Рейф, – виновато ухмыльнулся он. – Это не приказ.

Рейф был поражен. Когда своеволие Патрика выходило за всякие пределы и ледяное хладнокровие креола сталкивалось с пылким темпераментом шотландца, чаще выигрывал креол. Шотландец был достаточно честен, чтобы признать собственную не правоту – но только после жарких и продолжительных споров. На сей раз Патрик сдался без боя.

– Не приказ, а настоятельная просьба.

– То-то же, – пробурчал Рейф, кивая.

Напряжение ушло так же быстро, как появилось.

– Извини за любопытство, а как в этот треугольничек вписывается Маив?

– А никак. – Патрик дал отставку своей подружке последних шести месяцев с той же легкостью, с какой вышвырнул бы старую рубашку.

– Не думаю, что Маив Дельмари согласится уйти из твоей жизни без шума.

Патрик пожал плечами.

– Она знала правила.

– Это твои правила. Подозреваю, что она разработала свод своих, которые устраивают ее куда больше.

– Не важно. Мы договорились, что каждый из нас может уйти, когда захочет, без всяких объяснений. Что я и собираюсь сделать с некоторым опозданием. – Патрику Маив давно уже опостылела. Но, опасаясь, что жизнь его станет еще тоскливее, он позволил этим безрадостным отношениям продлиться гораздо дольше положенного. Давно уже пора с ней распроститься.

– Она ждет тебя с тех пор, как ты вылетел из Шотландии, Патрик. И очень на эту встречу надеется.

– Зря надеется.

– Пожалуй, – протянул Рейф, припоминая взгляд Патрика и его бурную реакцию на Джордану. – Пожалуй, зря.

– Пусть твой секретарь завтра позвонит ювелиру.

Маив – любительница красного. Отправь ей какую-нибудь рубиновую безделушку.

– Ей идет цвет крови, – буркнул Рейф, и только. Он не собирался спорить по этому поводу. Но еще меньше ему хотелось находиться поблизости, когда капризная Маив получит рубиновое "прощай" Патрика. Патрик, скажи мне просто для моего собственного сведения: а вдруг этот человек окажется любовником Джорданы?

– Ему придется уйти в отставку. – Патрик отодвигал парня в сторонку с той же легкостью, как и Маив.

– А что, если Джордану вполне устраивает ее друг?

Силуэт Джорданы позади Рейфа постоянно находился в поле зрения Патрика. Сейчас она была одна, ее спутник скрылся где-то в глубинах ресторана – видимо, звонил по телефону. Она сидела спокойно и неподвижно – одинокий островок блаженства. Отпихнув стул, Патрик поднялся и бросил взгляд на оцепеневшего от изумления Бриггса и язвительно ухмылявшегося Рейфа – Самое время выяснить!

Взгляды публики обратились на великана. Даже самые воспитанные не смогли удержаться. Вмешиваться, конечно, неприлично, а поглядеть можно.

Спектакль обещал быть интересным. Двойная удача несравненный Патрик Маккэлем и таинственная Джордана в одном зале. Причем, судя по всему, шотландец пошел на штурм Патрик шествовал величавой поступью – среди изумленного шушуканья и завистливых женских взглядов. У самого дальнего столика остановился.

Ожидая, пока она обратит на него внимание, он отметил, что на Джордане не было ни единой драгоценности. Она никак не отреагировала на его появление, и тогда он окликнул ее по имени – оно прозвучало журчанием ручейка.

Он ждал целую вечность, пока Джордана наконец подняла на него глаза. Неужто возможны глаза цвета аметиста?!

Ее взгляд, странный, притягательный, проходил словно бы сквозь него. Ни намека на какие-либо чувства не промелькнуло на безмятежном лице.

– Прошу прощения, я вас знаю?

Патрик не сомневался, что у нее именно такой волшебный голос.

– Нет. Но узнаешь.

– Что?! – Между бровями пролегла бороздка.

– Прежде чем мы расстанемся, Джордана, ты будешь знать меня очень хорошо, – пообещал Патрик.

На лице ее появилась тревога, и в голосе тоже.