— Насчет прошлой ночи... — шепчет она. Наши взгляды встречаются.

Я убираю свою руку.

 — Не думай об этом, — говорю я жестко. — Ты, очевидно, была расстроена и напугана. Забудь об этом.

Кажется, я вижу отрицание в ее глазах, но я знаю, что я прав, надо остановить этот поток мыслей.

— Я буду в офисе весь день, — говорю я, подходя к двери. — У тебя есть мой номер, если что-нибудь понадобится.

— Есть еще кое-что…

Я поворачиваюсь, чтобы увидеть ее разглядывающей меня с любопытством.

— Прошлой ночью, — снова начинает она. — Я знаю, что привело меня в Подземелье, но что ты там делал?

Мое тело напрягается. Картинки мелькают в моей голове. Девушка. Хлыст. Изабелль в ванной. Картинки накладываются друг на друга. Ее мягкие губы на моих, этот голодный поцелуй зажег в моем теле огонь.

— Это не твое дело. — Я резок. — И, если ты собираешься оставаться под моей крышей, ты никогда не спросишь меня об этом снова. Ты поняла?

Глаза Изабелль расширились.

— Ты. Поняла. Меня? — выдавил я вновь.

— Я... да, — бормочет она.

— Хорошо. У меня встреча. Увидимся сегодня вечером.

Я хватаю свой кейс и ухожу, не оборачиваясь. Если я останусь, то могу поддаться соблазну, а это не должно повториться. Я не позволю.

Глава 7

Изабелль

Он приготовил завтрак.

Это просто мелочь, я знаю, но все же это застало меня врасплох. Я сижу за мраморным кухонным столом после того, как Кэм ушел, и смотрю на свою тарелку в полном недоумении. Яйца, тост, фрукты, даже веточка базилика на краю: свежо и просто. Сделано мастерски.

Пахнет так вкусно, что я позволяю себе укусить пару раз, нарушив строгую диету, которая сохраняет мою фигуру стройной. Не могу не думать о том, что Брент никогда не сделал бы ничего подобного для меня. Ему никогда не приходило в голову пошевелить хотя бы пальцем для меня, сделать хоть что-нибудь, что мне не пришлось бы выпрашивать. Мои хлопающие ресницы просто игра, чтобы заставить его сделать то, от чего он станет счастливым.

Кэм не такой. Он более прямолинеен. Кроме того... Я знаю, что он что-то скрывает от меня. Например, то, чем он занимается в Подземелье. Когда я спросила его об этом, он рявкнул так громко, что я была шокирована, увидев вспышку гнева в его глазах.

Шокирована, но не напугана.

Я вздохнула, и отодвинув свою тарелку в сторону, сделала глоток кофе, пытаясь понять смысл всех его смешанных реплик. Возможно, я выдумываю его ответы. После всего произошедшего его слова кристально ясны: отвали.

Он не хочет меня.

По крайней мере, он хорошо готовит. И у него безупречный вкус. Кухня выглядит безукоризненно. Она светлая и просторная, отделанная мрамором и темно-голубой плиткой, обустроена дорогой бытовой техникой из нержавеющей стали. Я осматриваюсь, проверяя холодильник и шкафы. Они укомплектованы экологически чистыми и импортными деликатесами: сыр, трюфели и бутылки охлажденного шампанского.

Мое любопытство растет. Теперь, когда я одна в его квартире, быть может, я смогу узнать больше о нем.

Узнать, что скрывается за сдержанностью. Что делает его таким.

Что его заводит.

Начинаю с гостиной. Вчера вечером я не успела осмотреться, но сейчас, глядя вокруг, впечатлена. Солнечный свет льется сквозь высокие окна, освещая шикарную обстановку. Винтажный кожаный диван, плотный бирюзовый ковер. Большие абстрактные холсты висят на бледно-серых стенах, и я останавливаюсь, разглядывая их поближе. Я не эксперт, но провела годы, изучая искусство и антиквариат, чтобы иметь общие темы для разговора с богатыми людьми. Я уверена, что все картины подлинные.

Чем дальше, тем больше разжигается мое любопытство. Кэм аккуратен, но в доме царит уютный комфорт. Это место противоречиво: чистоплотно и беспорядочно. Офис безупречно оформлен в стиле хай-тек с современным оборудованием, но картина на стене огромна. Дико.

Я медлю у дверей спальни и чувствую дрожь сомнения. Мне не следует совать нос в его дела, но страстное желание внутри меня хочет знать больше. Узнать Кэма изнутри и снаружи.

Я толкаю дверь.

Мое сердце пропускает удар. Я надеялась, что здесь, в своем внутреннем святилище, он более открыт, но его комната меньше, чем все остальные в квартире. Красивые синевато-серые стены, гладкий комод и огромная двуспальная кровать с хрустящим темным постельным бельем.

Я провожу рукой по мягкому покрытию и представляю, каково было бы лежать здесь в ожидании его прикосновений...

Я останавливаюсь, осознание приходит ко мне впервые. Такой горячий и успешный парень, как Кэм, определенно имеет успех у дам, но нет ни единого намека на девушку или женщину в этой квартире. Когда я осматриваю ящики в его спальне, нахожу презервативы, но ничего такого, что могло бы принадлежать женщине. Если у него есть подруга, то она не оставляет здесь свои вещи. Нет даже зубной щетки или одноразовой бритвы.

Я почти закончила свой тур по квартире, когда лестница в холле привлекла мое внимание. Я и не знала, что здесь имеется еще один этаж. Поднимаюсь наверх, но, когда дергаю ручку, дверь не открывается. Заперта.

Чувствую дрожь предвкушения. Какие тайны хранит Кэмерон Макаллоу под замком? Я умираю от желания узнать.

Вдруг мой телефон завибрировал в кармане. Собираюсь с силами, чтобы прочитать очередное сообщение от Брента, но вместо этого натыкаюсь на напоминание о записи в салон в час дня. Я и забыла об этом. Хочу отменить, но не могу же я прятаться здесь весь день — мне нужно подышать свежим воздухом. Я в последний раз окидываю дверь взглядом, а затем спускаюсь, чтобы привести себя в порядок перед выходом в салон. Тайна может подождать.

***

В салоне я, как обычно, сплетничаю с моим стилистом Байроном, но позволяю ему говорить больше меня. Байрон занят болтовней, промывая мои волосы и утешая после всех переворотов прошедшего дня. Вокруг меня сливки Нью-Йоркского общества заняты сушкой волос и маникюром, листанием глянцевых журналов и планированием следующей вечеринки.

Вот как я провожу свои дни обычно: спа-процедуры, услуги парикмахера, обеды и благотворительные мероприятия. Все, что я хотела, когда была маленькой — это повзрослеть и стать одной из тех красивых женщин с обложек журналов. Я думала, что, если я смогу стать одной из них, все будет хорошо. Никаких забот, никаких стрессов.

А потом Эшкрофт удочерил меня, и я поняла, что ошибалась.

Но сегодня, именно сегодня, я решаю притвориться, будто я действительно легкомысленная светская львица, как люди и считают, и самое важное решение, которое я принимаю, — это подборка балеток или выбор цвета для маникюра.

Мой телефон жужжит, пока я жду, когда высохнет лак. Я осторожно нажимаю на кнопку громкой связи.

— Иззи, детка, я сижу одна за столом для шестерых, где ты?

Моя подруга, Оливия. Дерьмо. Я совсем забыла про наш обед.

— Прости, я уже в пути! — лгу я. — Остальные еще не приехали?

— Ты знаешь Николь, — Оливия вздыхает. — Она любит произвести впечатление.

Я улыбаюсь.

— Обещаю, что скоро буду.

Я заканчиваю дела в салоне и ловлю такси. Обед с моими друзьями — именно то развлечение, в котором я нуждаюсь.

В Бистро «Минау» многолюдно, когда я приезжаю. Это лучшая точка для того, чтобы на других посмотреть и себя показать: белая кожа, стеклянные стойки с полированным баром и лучшей винной картой в городе.

— Мисс Эшкрофт. — Элегантный французский портье встречает меня на входе. — Пожалуйста, сюда.

Я замечаю девчонок в конце зала. Они сидят за столиком у окна. Конечно же, Николь и ее свита хотят быть замеченными за обедом здесь. Одна из них, вероятно, уже сообщила сплетникам-обозревателям о своем местонахождении, чтобы они могли обсудить наши наряды, обувь и сказочную жизнь.

Оливия замечает, что я иду, и машет мне. Николь и Лулу уставились в мобильные телефоны и даже не замечают меня, когда я присаживаюсь и громко говорю:

— Привет.

— Изабелль, милая. — Николь приветствует воздушными поцелуями в двух метрах от меня. Лулу просто в смятении смотрит на меня, будто мы встретились в первый раз. Бр-р. Внезапно я понимаю, что я действительно не в настроении, чтобы терпеть их сегодня. Но Оливия приветлива, и мне всегда доставляет удовольствие проводить время с ней, так что это, своего рода, компромисс.

Официант подходит, чтобы принять наш заказ. Николь обращается с ним как со слугой. Она заказывает бутылку дорогого шампанского на всех, хотя время едва перевалило за полдень. Он, должно быть, привык иметь дело со светскими львицами, поэтому невозмутим.

Моя первая приемная мама была официанткой, и я помню, какой усталой она приходила с работы. Она растирала свои ноги и давала советы, пока курила сигарету. Однажды, пытаясь научить меня жизни, она рассказала о каждом из ее клиентов, пока сортировала бумажные купюры: отдельно пятерки и десятки.

Лучшие чаевые в тот день были от пожилой пары. Они приехали в город, чтобы навестить сына и его новую жену. Недавно вышедшие на пенсию, они рассказали ей, как высоко ценят ее помощь в выборе блюда с пониженным содержанием соли для супруга.

Худшие чаевые — два доллара с сорока пяти оставила пара деловых партнеров, которые в процессе еды хихикали над кривыми и желтыми зубами моей приемной мамы.

Она сказала мне, что самые богатые люди, как правило, наименее щедрые. Если тебе не нужно работать, чтобы выжить, сказала она, ты не будешь ценить тех, кто это делает.

Я никогда не забуду ее слова, а в бистро «Минау» я наблюдаю ее теорию в действии.

— И все это должно быть без глютена, — говорит Николь, все еще диктуя требования. — Только органические. Вы можете проверить происхождение тунца в салате Нисуаз? — добавляет она. — Я ем рыбу, пойманную только в проверенных местах.

Оливия и я обмениваемся улыбками.