– Нет, – осторожно говорю я. – У нас не было проблем.

– Хорошо. Он может быть таким вредным во время праздников. Я надеялась, что придя сюда, подниму ему настроение.

Она берет подарки из сумки и складывает их в угол. Каждый красиво обернут. Я вижу, что она выбирала каждый подарок с любовью и обожанием. Мое лицо немеет.

– Извини, – говорю я, – слова проливаются прежде, чем я смогла их остановить. – Я думала, вы расстались?

Она так занята организацией подарков. Она даже не делает паузы, когда я говорю. Не видит ужаса, который легко можно заметить на моем лице.

– Что? Нет. Думаю, мы проводили мало времени, так как я получила грант на исследования в Белизе. Он ужасно ревновал. Я думала, что будет лучше, если он не выйдет и не увидит меня там, но мы все равно проведем Новый год вместе. Знаешь, все это время врозь помогло мне понять, что действительно важно. Финн и я идеально подходим друг другу. Никто больше не любит черепах так сильно, как я. И моя семья скучает по нему. Это все, о чем они могли говорить вчера. Он был частью моей жизни так долго. Я не понимаю, почему не понимала этого раньше.

Я смотрю на эту женщину. Неаккуратный хвостик. Особенности – открытая и щедрая. И я понимаю, что одна из двух вещей должна быть правдой: либо она безумно безумна, либо Финн Томас лгал мне все это время.

– Прости, – говорю я быстро, поднимаясь с дивана. – Мне нужно одеться.

Я возвращаюсь в свой коттедж. Часть меня искушает порвать праздничные украшения по дороге и оставить Сашу и Финна, смывшись отсюда далеко. Но это не в моем стиле. Эви Лейн всегда держит себя холодно, независимо от того, насколько ей плохо. Я вошла внутрь, и положила халат Саши, садясь на диван – диван, который, накануне вечером, я и Финн разделили не раз и не два, а четыре раза—и натягиваю свободное хлопчатое платье над головой. Я надела шлепанцы. Собрала волосы в пучок.

– Хорошо выглядишь, – из дверного проема звучит богатый баритон. Я почти не хочу поворачиваться. Мне кажется, если я посмотрю на него, все закончится. Я распадусь на миллион осколков, а потом он и Саша смогут топать их. Счастливого мне Рождества.

– Спасибо, – говорю я машинально.

– У меня есть предохранители. Некоторые…

– Мне действительно плевать на предохранители. Хотя я уверена, что твоя подружка это оценит.

– О чем ты говоришь? – Голос Финна стал тверд, и более чем немного раздраженным.

– Я встретила соседку, – говорю быстро. Я все еще не повернулась, чтобы посмотреть на него. – Я должна была догадаться. Она милая, Финн. Она одолжила мне халат. Если бы ты мог вернуть ее, это было бы здорово.

Я взяла халат и засунула его прямо в широкие, глупые руки Финна Томаса. Это первый раз, когда я смотрела на него, с тех пор как он вошел, его выражение лица на полпути между ошарашенным и взбешенным. Он схватил меня за плечи.

– Эви, о чем ты говоришь? – требует он.

– Саша, Финн. Я встретила Сашу. Твою подружку. – Я отмахиваюсь от его прикосновения. Теперь все просто. Он так же шокирован, как и я.

Как будто по приказу Саша приходит, огибая мое крыльцо, поднимается по ступенькам. Она обнимает Финна за талию. Она выглядит так кротко рядом с ним, так совершенно деликатно. Хотя мои глаза и горло горят, я должна признать, что они выглядят хорошо вместе. Два ученого, два ботана, Финн высокий и темный, а Саша как маленький лучик солнца рядом с ним.

– Ты здесь! – Она плачет, затем протягивает руку и оставляет поцелуй на губах. Я не могу прочитать выражение его лица.

– Саша! – Он восклицает, слегка отодвигая – но не полностью, замечаю, хмурясь. – Что ты здесь делаешь?

– Я не могла дождаться Нового года, чтобы увидеть тебя. Я заказала нам ужин сегодня вечером в Ки–Уэсте, я подумала…

– Не обращайте на меня внимания, – говорю, может быть, слишком громко. Я собираю свои вещи, впихивая их в рюкзак. В голове у меня планы. Сегодня вечером я вернусь в Пеликан–Ки–Ков, завтра я позвоню своему риэлтору, чтобы выставить это место на продажу. Так мне больше никогда не придется встречаться с Финном Томасом и его милой подружкой.

– Эви, что ты делаешь? – Финн спрашивает. Он игнорировал, как Саша приклеилась к его бедру, но теперь он отталкивает ее пальцы.

– Я ухожу, Финн. Мне все равно нужно вернуться в ресторан.

– Ты официантка? – Спрашивает Саша. Я нашла ноутбук и засунула его в рюкзак.

– Она владелец малого бизнеса... – отчаянно говорит Финн. Потом он отходит. Я машу руками.

– Извините. Мне нужно запереть это место.

Саша благоговейно выходит на улицу. Но Финн колеблется в дверном проеме. У него все еще есть халат Саши. Хорошо, он может оставить это.

– Пожалуйста, Эви, подожди. Выслушай меня.

– Нет, – быстро говорю я. – Все в порядке.

Я иду вперед, заставляя Финна выйти на крыльцо. Тогда я плотно запираю дверь позади себя. Когда я поворачиваюсь, вижу все эти рождественские украшения. Финн стоит посреди них, грустно и смущенно, Саша свисает с руки. Он не отдаляется от нее. Я вижу, что он напрягается от ее хватки, но он ничего не говорит. Он даже не пытается. Я качаю головой.

Я не собираюсь плакать, надо думать о себе, быстро пробираюсь к джипу.

– Счастливого Рождества! – Кричит Саша. Я не отвечаю ей. Просто хлопаю ногой по газу и улетаю, покрышки визжат, я несусь по шоссе.


Глава 11

Я не проливаю ни единой слезинки по дороге домой. Твержу себе, что все это ничего не стоит, что так бывает и подобное случается, когда ты открываешь свое сердце слишком быстро парню, которого совсем не знаешь. Но если я прислушаюсь к самой себе, я скажу, что чувствую на самом деле. Я помята, как перезревший персик. Мне казалось, что у нас с Финном есть будущее, черт возьми. Я не могу поверить, что не обращала внимания на все факты, начиная с самого коттеджа, оформленного с большим вкусом, долгосрочными отношениями и командировке в Белиз[4]. Конечно, они и не расставались.

–Какая же ты идиотка, Эви Лейн, – говорю я самой себе, в то время как паркуюсь около дома и захожу внутрь. Это трудно оспорить. Конечно же, до этого я тоже чувствовала себя разбитой, но чтобы мне было ТАК плохо. Кто-то спасается алкоголем или мороженным, а кто–то просто зализывает свои раны.

Уже на лестничном пролете я натыкаюсь на пару пакетов, размером с кирпич. Они завернуты в яркую бумагу, украшенную серебряной фольгой. Я беру по одному пакету в каждую руку, на них есть надпись: «Для Эви, Счастливого Рождества. С любовью, Джулия». Его вес чуть не заставляет меня расплакаться. Мне не нужно распаковывать его, чтобы узнать, что внутри. После того, как я открываю входную дверь, я кладу их на стойку в кухне и снимаю трубку телефона.

– Алло, – мне отвечает теплый знакомый голос.

– Джулия, ты, – говорю я в ответ с нервным смешком в голосе. – Я же говорила тебе не печь мне свой фруктовый пирог.

– А я и не пекла, – отвечает она спокойно, – я сделала два.

– Ты, должно быть, сильно по мне скучала.

– Конечно, – говорит Джулия, – как твоя поездка?

– Отлично, – вру я. – Отдохнула классно.

Но Джулию не обманешь, она-то меня знает, чтобы понять, как обстоят дела на самом деле.

– Эви, что случилось?

–Ну, я познакомилась с парнем…

Дальше я уже не могла продолжать спокойно и разревелась. Я не хотела плакать, даже перед Джулией. Но она – лучше всех, и поэтому никогда не воспользуется этим против меня, особенно на Рождество.

– О, дорогая, – говорит она, – я скоро буду.

Джилия приезжает с подарками, не с фруктовым пирогом, а с чем-то повесомее – с бутылкой вина. Отличное, белое, плещущееся в бутылке и поднос праздничными кексиками, покрытыми зеленым масляным кремом и серебряными снежинками. К ее приезду, я уже беру себя в руки, но все равно бросаюсь к ней в объятья. Никогда я еще не была так рада видеть свою подружку.

– Ну хватит, – успокаивает она. – Давай откроем вино, и ты расскажешь мне все подробно.

Она открывает бутылку и наливает в каждый бокал. Я сворачиваюсь калачиком на краю дивана и начинаю с самого начала.

– Я наткнулась на него на заправке. Мне показался он милым, но с его стороны совсем не было интереса. Я должна была понять, что это знак…

Выпивая два бокала вина и съедая шесть кексиков, я рассказываю Джулии всю историю от начала до появления Саши. Джулия слушает с сочувствием, вздыхая и поддакивая в нужных местах. Когда я дохожу до появления Саши, Джулия качает головой.

–Вот черт, – произносит она с недоверием. – Как он мог с тобой так поступить?

– Я не знаю, Джулия. Мне казалось, что между нами что-то было. На самом деле. А сейчас чувствую себя идиоткой.

Джулия наполняет мой бокал и смотрит на меня задумчиво, покусывая свои ногти. Затем опять качает головой.

– Ты не должна.

– Нет?

– Нет. Послушай, ты открыла ему свое сердце. Это очень страшно открываться кому-либо, и очень жаль, что он разбил его на мелкие кусочки, но это – его жестокость, не твоя. Разве плохо любить кого-то открыто, Эви. Это говорит о том, какая щедрая у тебя душа.

Еле заметная улыбка появляется в уголках моих губ.

– Продолжай.

Джулия смеется переливающимся смехом:

– Ты красивая, Эви. Ты – хозяйка успешного бизнеса, и тебе еще нет тридцати. Я не знаю никого, кто работал бы столько, сколько ты. За исключением меня, возможно.

– И ты – потрясающая.

– Я знаю. И ты тоже. А твой Финн Томас – ничтожество. Он даже не может быть куском грязи, по сравнению с тобой. Тебе нужно найти кого-нибудь нового, кто заслуживает тебя. Ты скоро забудешь об этом, и все будет хорошо, слышишь? И когда все закончится, ты станешь еще сильнее и более яростной.