Но иногда мне удавалось его разговорить. Чаще всего – за ужином.

– Как дела продвигаются? Ты уже вычислил своего тайного недоброжелателя?

– Кать, ну зачем тебе это? – морщился он. – Дай мне хотя бы дома отдохнуть от войны.

– Ничего себе!.. – удивлялась я. – Ты отдыхаешь, но враг-то не дремлет!

– Тебе-то что до этого?

Тут уже моему возмущению не было предела:

– Игорь, ты вообще понимаешь, что говоришь? Я живу у тебя в доме; из-за нашей близости меня два раза чуть не убили; мой дом сожгли; я не уверена не то что в завтрашнем дне, а даже в следующем часе своей жизни! Ты не разрешил мне уехать, запер в этой цитадели без права покидать периметр. Я живу как на пороховой бочке, каждую секунду жду нападения на меня или на тебя. И ты спрашиваешь, какое мне дело до ваших бизнес-войн?!!

– Да, ты права. Тебе тоже не позавидуешь. Но что изменится от того, что я тебе буду рассказывать подробности? Только изнервничаешься.

– От неизвестности я изнервничаюсь еще больше! И да, подробности можешь опускать, но обрисовывай хотя бы основные вехи. Я имею право знать, потому что эта война коснулась меня, да еще как коснулась! Лишилась наследства, а могла вообще лишиться жизни, если ты помнишь.

Он кивнул:

– Хорошо, я тебе обрисую в общих чертах. Если тебя это успокоит. Помнишь, я говорил, что свергнуть меня с пьедестала хотят три человека: Лобов, Назаров и Кузьменко. Не то чтобы прямо «хотят», просто это вытекает из логики вещей. Других претендентов я так и не нашел, хотя в последние дни буквально носом землю рыл. То ли этот тайный враг хорошо законспирирован, то ли его нет в природе. Получается, кроме этой троицы – некому. Вопрос: это кто-то один? Или двое из них объединились, чтобы съесть третьего и меня – четвертого? Или они все втроем объединились против меня?

– А такое может быть?

– Ну разве что в теории. На практике – вряд ли. Потому что как они потом между собой будут делить мои активы?

– Да, правда. Ну уж поделят как-нибудь.

– Вот сразу видно, насколько ты далека от бизнеса и от политики. «Как-нибудь» – это не вариант. Думаешь, они смогут поделить это полюбовно? И кто тогда будет «держать» наш город – все втроём? Нет, так не бывает. Да они даже по кандидатуре мэра не смогут договориться! По всем остальным вопросам – тем более.

– Значит, схарчив тебя, они будут продолжать грызню?

– Да. Но для этого им надо еще сильно постараться, чтобы меня «схарчить», как ты изящно выразилась. А вот это – дудки! Мечтать свалить Соболева может кто угодно, но сделать это – кишка тонка!

– Надеюсь. Игорь, мне очень надо, чтобы ты вышел победителем! Тогда и у меня есть шанс остаться живой.

– Не дрейфь, котёнок, выживем! Ещё всем нос утрём!

– Хорошо бы.

Еще через пару дней он сообщил мне новость:

– Получил анонимное сообщение, что Назаров готовится меня убрать. Не фигурально, а физически.

Я ахнула:

– Вот, значит, кто твой враг!

– Не факт. Это вполне может быть для отвода глаз. Я сосредоточусь на Назарове, а в это время то ли Кузьменко, то ли Лобов, то ли оба вместе возьмут меня тёпленьким.

Информацию я принял к сведению, но слишком доверять не буду. Подожду развития событий.

События не заставили себя ждать. Еще через день Соболев поведал мне, что Назаров связался с ним и предложил встретиться «для поговорить».

– Я не знаю предмета беседы. Но наверняка это будет разговор о переделе сфер влияния. Он пригласил меня к себе.

– Ты согласился?

– На разговор – да. Надо же в конце концов выяснить, что к чему. Но сказал, что общаться будем на моей территории.

– А он что?

– Деваться ему было некуда. Согласился, конечно. Хоть и был недоволен.

– Ты правильно сделал, я считаю. Не ты же к нему на разговор напрашиваешься, а он сам! Пускай сюда приезжает. Дома, как известно, и стены помогают. Только бойцов возьми побольше. Надежных ребят.

– Кать, ты с ума сошла? Это ж не бандитская «стрелка» из лихих девяностых! Это просто разговор двух уважаемых людей. Так сказать, «предварительные ласки». Прощупаем друг друга. Кто чем дышит, кто на что рассчитывает.

– Когда это будет?

– Завтра. Встречаемся как бы на нейтральной территории. То есть фактически у нас, но на выезде из города. Придорожное кафе «Ветерок».

– Хозяин надежный? Не будет подыгрывать Назарову?

– Как можно в таком деле «подыгрывать»? К тому же это кафе моё. Я хозяин.

– Надеюсь, вы не ночью встречаться будете?

– При свете дня. Не волнуйся. Где-то с двенадцати до часу.

– Что так расплывчато?

– Точнее сказать не могу. У меня утром большое совещание. Ни отменить, ни перенести не могу. Да и с какой стати? Из-за разговора с утырком Назаровым? Много чести ему. Подождет, не облезет. А не дождется меня – пускай уматывает к себе. Это он хочет от меня чего-то добиться. А мне от него ничего не надо.

Ночью я долго лежала без сна в гостевой спальне. Прикидывала в уме разные варианты событий. Интересно, Соболев всегда такой бесшабашный? Или просто передо мной рисуется, мачо из себя изображает? Вот придурок. Его убивать собираются, а он совещания проводит. Нет, нельзя пускать дело на самотёк. Придется вмешиваться. Но как это сделать? У меня же тут – золотая клетка, башня из слоновой кости. Не выбраться. Но выбраться надо обязательно! И я уже даже придумала, как именно.

Утром Соболев был свеж, подтянут, скорее даже – натянут, как струна. Но изображал полное равнодушие. Все мои попытки поговорить на тему предстоящей «стрелки двух авторитетов» пресекал мягко, но неуклонно.

– Катя, я тебя прошу: не нагнетай обстановку. Всё нормально. В моей жизни много было таких «стрелок». И еще больше будет.

– Если выживешь. Тебе же сообщили, что Назаров планирует тебя убить!

– Мало ли кто что напишет, да еще и анонимно! Письмо пришло с неизвестного почтового ящика. Думаю, меня просто запугивают. Но не на того нарвались!

– Можно поехать с тобой?

Недоумение в его взгляде было неподдельным:

– С какой стати? Когда взрослые дяденьки беседуют на повышенных тонах, хрупким барышням лучше сидеть дома. Для их же безопасности. Ну всё. Я поехал, а ты будь умницей. Закажи по Интернету новое вечернее платье. Вечером пойдем в ресторан праздновать победу над Назаровым.

– Закажу, – уныло кивнула я.

Он уехал, а я стала готовиться к спектаклю. Послонялась по дому с кислым выражением лица. Мой вечный страж Ромчик осторожно поинтересовался, что случилось. Я ответила, что у меня ноет что-то под ребром. Причем с самой ночи. Он сочувственно покачал головой и посоветовал мне прилечь. Я действительно прилегла на диван в гостиной. Покрутилась для виду, картинно поохала. Опять встала и давай нарезать круги по дому. Ромчик не на шутку встревожился.

И тогда я решилась:

– Ром, вызывай «скорую». Похоже, у меня аппендицит.

Ромка кивнул:

– Ладно. Только шефу позвоню.

– Зачем это? – опешила я. Такое в мои планы не входило.

– Как зачем? – удивился страж. – Без его санкции нельзя.

– Что нельзя? – взревела я. – Мне нужна срочная операция! Кто мне ее сделает – ты, прямо здесь, столовым ножом, что ли? А шефа отвлекать незачем: у него сегодня две сверхважные встречи, причем одна за другой. Он что, из-за меня их отменять должен? Примчится, и зря. Это я предполагаю, что аппендицит. А может, просто съела что-то не то. Или вообще болит на нервной почве. Не выдумывай! И не тяни уже! А то умру прямо здесь. То-то радость будет.

«Скорую» он вызвал. Приехала она очень быстро. Из медперсонала там оказался только пожилой фельдшер бомжеватого вида. Но дело своё знал. Я пожаловалась, что болит давно, и боль нарастает. Внимательно выслушал симптомы, потыкал мой живот и сказал, что действительно очень похоже на аппендицит, поэтому лучше не тянуть время и ехать в больницу. Ну еще бы! Я же тщательно готовилась, изучила все признаки и симптомы, так что фельдшера обмануть – не проблема. Меня забрали в машину, чтобы везти в стационар. Ромчик увязался следом. Я стала выпихивать его из машины, но не преуспела в этом. Он все-таки проник внутрь, бормоча, что шеф ему голову оторвёт, если он отойдёт от меня хоть на шаг. Мой тщательно выстроенный сценарий начинал рушиться на глазах. Что было делать? Пришлось смириться с его присутствием и вносить в сценарий коррективы по ходу дела.

Фельдшер сел рядом с водителем, что было мне на руку. Склонившись к Ромчику, я вполголоса ввела его в курс дела. Объяснила, что никакого аппендицита у меня нет, а на самом деле я собираюсь спасать его шефа. Он похлопал глазами и не очень поверил. Я сказала, что всё равно выполню намеченное, а со мной он будет или нет – мне без разницы. Он ответил, что со мной он будет в любом случае, даже если я задумаю прыгать с крыши или с моста в реку. У него просто нет другого выхода. Поскольку головы ему всё равно не сносить, уж лучше сигануть с крыши, чем ждать, пока шеф ему эту голову оторвёт.

Я кивнула:

– Поняла. Отделаться от тебя не получится. Тогда давай так: я командую, а ты выполняешь. Беспрекословно. Тогда есть вероятность уберечь жизнь твоего драгоценного шефа. Усёк?

– Усёк. – обреченно вздохнул он. Вид у него был сильно озадаченный.

Я смотрела в окно. Когда показались знакомые дома, я постучала в разделительное окошко и сказала водителю:

– Здесь тормозните, плиз! Мы выходим.

– То есть как «выходим»? – не понял фельдшер.

– У меня всё прошло. Совсем прошло. Я дальше не еду.

– Я так не могу! – запротестовал он. – Я же принял вызов, сообщил в ургентную больницу, что везу аппендицит!

– Ничего страшного. Скажете, что у пациентки была проблема не с животом, а с головой. Она была не в себе и сбежала.