— Помочь вам. Есть работенка, как я понимаю. А я уже успел соскучиться по настоящему делу.

Толли невесело рассмеялся:

— Хорошо, Боулз! Ты тоже в игре. Но работенка эта касается лично меня. И никого больше. Все объяснения потом, когда приедут остальные.

Лицо парня просияло.

— Спасибо, милорд! — сказал он прочувствованно.

Позже, когда вся команда была в сборе, Толли рассказал о том, что им предстояло делать.

— Никакой полиции! Никакой прессы. Это — первое и самое главное условие. Все расспросы вести максимально осторожно. Уверен, мисс Маклейд постарается искать работу. Она может устроиться машинисткой в какой-нибудь конторе или продавщицей в магазине. Второе — ей нужно жилье. Задача непростая, но вы прекрасно знаете, как надо работать на местности. Наконец, третье — денег у нее мало. Вполне возможно, она обратится в ломбард или в скупку, чтобы выручить сколько-то фунтов за свои вещи. Все это очень зыбко, но какая-то ниточка может появиться.

Толли замолчал, собираясь с мыслями, а потом снова заговорил, стараясь придать своему голосу как можно больше официальности. Ничего личного!

— Если дело дойдет до скупки, то туда она, скорее всего, отнесет две вещи: синее шерстяное платье и пальто, отделанное мехом бобра. Обе эти вещи сшиты в модельном доме Мишеля Сореля, а потому они имеют определенную ценность. Ты видел эти вещи на ней, Боулз? — обратился он к слуге. — Помнишь?

— Да, милорд!

— Отлично! Значит, за тобой все ломбарды и прочие места, где берут вещи под заклад.

— Есть идеи, куда дамочка может направиться в первую очередь, командир? — поинтересовался Минни.

— Ни малейших! Разве что могу точно сказать: в Патни она не поедет. Там она жила раньше.

— Она вполне может изменить свое имя, — рассуждал вслух Минни. Это был немногословный, худощавый человек, обладавший тем не менее и силой, и выносливостью и не раз доказавший это на фронте.

— Я уже думал об этом. Но, как мне кажется, вряд ли она так поступит. Ей это и в голову не придет.

Минни понимающе кивнул, и вдруг из груди Толли вырвался стон.

«Ах, Джин! Что ты со мной сделала!» — чуть было не произнес он вслух. Несмотря на все его попытки придать разговору исключительно деловой характер, бывшие его подчиненные отлично видели его смятенное состояние и от души сочувствовали своему командиру. «Они все понимают, — думал он, — и будут стараться не на страх, а на совесть, чтобы помочь мне».

Мужчины поднялись с мест, еще раз сказали Толли, что сделают все от них зависящее, чтобы найти девушку, и, попрощавшись, ушли. Оставшись один, Толли в полной мере почувствовал свое отчаяние. На него вдруг нахлынуло такое страшное одиночество, словно он оказался один в пустыне, из которой ему никогда не выбраться.

По мере того как шли поиски, не принося утешительных результатов, таяла и надежда отыскать Джин.

Прошло два дня, три, четыре… Только тогда Толли позвонил матери и рассказал ей все. Известие об исчезновении Джин вызвало у миссис Мелтон шок.

— Исчезла? — повторила она растерянно.

— Да, но я пытаюсь ее найти. Делаю все возможное, но пока безуспешно.

— Но, Толли! Ей же надо где-то жить. И у нее нет денег.

— Но сколько-то есть?

— Я дала ей двести пятьдесят фунтов. Но из них она потратила несколько фунтов на цветы для меня. А несколько дней тому назад я узнала от горничной, которая убирается в наших номерах, что Джин презентовала ей сто пятьдесят швейцарских франков. Девушка сама рассказала мне об этом. Сказала, что молодая леди — такая добрая и щедрая. Она наверняка вообразила, что Джин — богатая барышня, и тут же на ходу сочинила трогательную историю о своей больной племяннице и попросила денег в долг. Разумеется, Джин тут же выложила ей всю сумму, естественно не надеясь на отдачу.

— Господи! — воскликнул Толли. — Значит, у нее на сегодня почти ничего нет. Потому что, как сказала мне Бетти, она еще покупала какие-то подарки для Джима, а также заплатила за уголь, который им привезли, когда Бетти была в больнице. Если у нее осталась хотя бы пара фунтов, то это в лучшем случае!

— И что ты собираешься делать?

— Видно, придется обратиться в полицию. Я не могу вот так потерять ее! — горячо воскликнул Толли.

— А почему она вот так исчезла, ничего не объяснив и не попрощавшись? Как ты думаешь?

— Я догадываюсь, мама, почему она так сделала.

Миссис Мелтон никак не прокомментировала его ответ. Им обоим все было ясно и без слов.

— Мы с Джеральдом вернемся в следующий понедельник, — перевела она разговор на другую тему. — Думаю, справимся и без твоей помощи, так что занимайся розыском Джин!

— Может, к тому времени у меня появятся новости.

— Очень надеюсь на это, сынок! И береги себя!

Последние слова матери ясно дали понять Толли: она хорошо понимает, что творится сейчас у него на душе. А Толли действительно потерял сон и аппетит. Ночами он лежал в кровати, продумывая новые варианты поисков, пытаясь отыскать нестандартные решения, вспомнить все то, что еще осталось вне его поля зрения.

Он работал наравне с остальными членами своей команды. Методично обходил квартиры, в которых сдавалось жилье, посещал машинописные бюро, расположенные как на окраинах, так и в центре Лондона, обращался в бюро по трудоустройству, удивляя при этом сотрудников. Потому что в первую очередь его интересовала не квалификация машинистки, обратившейся к ним в поисках работы, а ее имя, занесенное в регистрационную книгу.

Мисс Эмис тоже трудилась, не щадя себя. Толли пришлось посвятить ее во все подробности произошедшего. Секретарша выслушала его рассказ молча и без комментариев принялась работать в свойственном ей стиле: начала методично обзванивать все конторы, в которых трудятся машинистки, наводить справки, скрупулезно записывая полученную информацию в блокнот.

К субботе у Толли опустились руки. Поиски продолжались всю неделю и ничего не дали! Ни малейшей зацепки! Ничего! Да и как можно отыскать девушку в таком многомиллионном городе, как Лондон? Особенно если она сама не хочет, чтобы ее нашли. К тому же неизвестно, что Джин все еще в Лондоне. Вполне возможно, она подалась куда-нибудь в провинцию. Только не в Глендейл — туда он уже отправлял своего человека, и тот вернулся в Лондон ни с чем.

Шло время, а вместе с ним в душе Толли крепла уверенность в том, что будущего без Джин для него нет. Без нее он уже никогда не сможет снова стать счастливым. Долгими бессонными ночами, днями, до предела заполненными поисками, он все время думал о ней и понимал все отчетливее, как много она для него значит. Он корил себя, ругал последними словами, а потом на смену злости и раздражению приходила тупая безысходность и отчаяние. Самое настоящее сокровище, редчайшее из того, что может встретиться человеку в жизни, было от него на расстоянии вытянутой руки, а он так глупо и бездарно упустил его. Слепец!

Да и что он понимал в жизни, думал он, вспоминая прожитые годы. Разве он знал цену тому, что составляет ее истинный смысл? Вот он и наказан теперь. Сейчас он в полной мере представлял себе, какие муки переживала его мать, потеряв Стивена. Он вдруг вспомнил ее слова о том, что такое истинная любовь и что чувствует человек, когда он любит по-настоящему. О, как все это понятно ему сейчас! Но полученный урок запоздал — Джин нет рядом с ним, а без нее вся его дальнейшая жизнь лишена смысла.

Полнейший мрак и сплошная безысходность! Даже самый солнечный день будет без Джин казаться ему ночью. О, как же она нужна ему! Как он жаждал увидеть ее снова! Он припоминал каждое ее слово, каждую черточку, ее улыбку, ее жесты. Как же он не заметил раньше в этом добром простодушном создании ее тихую прелесть, прелесть не испорченного ни лукавством, ни кокетством ребенка? Воистину будьте как дети, ибо их есть Царствие Божие.

В детской неиспорченности и чистоте Джин действительно было все то, что позволило бы и ему войти в это Царствие вместе с ней. Вместе они действительно стали бы единым целым, явив миру союз двух любящих сердец, близкий к той совершенной гармонии, к которой стремится человек.

На пятые сутки поисков Толли охватило такое отчаяние, что он, опустившись на колени, обратился с молитвой к Богу. С такой истовой верой, с такой страстью и горячностью он не молился с детских лет. Казалось, в его душе рухнули все барьеры, отделяющие его от небес.

Он молился за Джин, за то, чтобы с ней не случилось ничего плохого, страшного, непоправимого, он смиренно просил Господа помочь ему отыскать девушку, единственную девушку на свете, которая ему нужна, и сделать ее счастливой. Он клятвенно обещал всю свою жизнь посвятить ей.

Каждый вечер в шесть часов команда собиралась вместе, и все ее члены отчитывались перед Толли о проделанной за день работе и намечали ход дальнейших действий. Двое из бывших коммандос, воевавших когда-то вместе с Толли, сейчас имели постоянную работу, а потому для поисков Джин они использовали раннее утро, обеденный перерыв, вечерние рейды, затягивающиеся порой за полночь. Каждый день они приносили ему новую информацию, впрочем никак не проливавшую свет на нынешнее местонахождение Джин. Но Толли платил им без лишних разговоров за все. Он прекрасно знал: парни преданы ему и никогда не солгут даже в мелочах.

В субботу вечером первым для отчета явился Робинсон.

— Не везет нам пока, командир! — сокрушенно вздохнул он. — Обошел сегодня все набережные и причалы. Старый Чарли на Кингз-Армз обычно в курсе всего, что там творится. Говорит, ничего нового и новых лиц за последние дни не замечал.

У Минни новостей тоже не было. Йейтс разочарованно поведал, что напал на след одной блондинки, но она, во-первых, оказалась француженкой, а во-вторых, крашеной.

— Я так и сказал парню, который меня навел на нее, — заключил он свой рассказ. — Если это блондинка, тогда я — пекинес.