Само собой, за ужином он с радостью сообщит ей весть о том, что примирение с Мелией состоялось. А раз так, то ему надо в срочном порядке уладить все дела, связанные с дублершей. Вот потому-то он и летит сломя голову в Лондон.

Джин ясно представила себе, как все это будет происходить. Он поблагодарит ее и любезно распрощается. Скорее всего, предложит помощь в трудоустройстве, возможно, даже захочет дать ей деньги. Ее рассчитают, как горничную, в услугах которой больше не нуждаются. Он даже пожмет ей руку на прощание и по-дружески улыбнется. А она? Сможет ли она посмотреть ему в глаза и улыбнуться? Выдержит ли участливый взгляд его глаз? Да, бывало, он смотрел на нее и сердито, и злился на нее. Но его участие, его жалость… Нет, она этого просто не вынесет! Пусть все что угодно — ненависть, злость, раздражение, но только не жалость! Любезное обхождение светского человека, проявившего снисходительную заботу о той, которая оказала ему некоторую услугу.

— Нет! Я этого не вынесу! — сказала она вслух и только тут заметила, что у нее дрожат руки и ее всю колотит.

Джин окинула комнату безучастным взглядом. Внезапно уютный дом Бетти показался девушке тюрьмой, где ей предстоит дожидаться Толли. А тот приедет не для того, чтобы вызволить ее, а только затем, чтобы обречь на медленную смерть — ведь отныне ей предстоит жить без него. А без него жизнь ее будет серой и безрадостной, и таким же серым и унылым, без капли солнечного света, будет все вокруг.

— Наверное, я похожа на Маргарет Мелтон! — воскликнула она в сердцах. — Я тоже могу полюбить только единожды и только одного мужчину.

Слова неожиданно для нее самой прозвучали как вдруг открывшаяся ей истина, как приговор, который вынес кто-то зрелый и мудрый. Да, она принадлежит к тем людям, которые если уж влюбляются, то влюбляются на всю жизнь и хранят верность своему избраннику до конца. Но какое все это имеет значение сейчас? Сейчас, когда впереди ее ждет весь ужас расставания с Толли и грядущее одиночество?

— Нет, я не смогу этого вынести! — снова повторила она убежденно, уже решив, как ей надо поступить.

Она села за письменный стол и тут же написала коротенькое письмо Бетти. Всего лишь несколько слов о том, что непредвиденные обстоятельства вынуждают ее срочно покинуть гостеприимный дом подруги и она не имеет возможности попрощаться с ней лично, но надеется, что та поймет и простит ее. Джин также в самых сердечных выражениях поблагодарила Бетти за ее доброту и за то счастье, которым стало для нее знакомство с нею. На глазах ее выступили слезы, когда она писала о Лиззи и Джимми с просьбой передать им, как она их любит и будет любить всегда. В самом конце она написала:


Завтра к вам должен заехать Толли. Отдай ему, пожалуйста, чемодан (он стоит в моей в спальне) и письмо. Его я кладу рядом с твоим.


Положив письмо Бетти в конверт, Джин принялась за письмо для Толли. Собственно, это было даже не письмо, а записка, состоящая из трех строк, но, чтобы написать их, она потратила кучу времени. Но вот и с этим покончено! Джин вскочила из-за стола и поспешила на кухню. Времени было в обрез, но она успела испечь печенье к чаю и пирог. Она также начистила овощи, чтобы Бетти, вернувшись, могла быстро приготовить ужин, потом помчалась к себе, быстро сложила в чемодан вещи, которые заказывал для нее Толли, переоделась и покинула дом. Она ушла от Бетти в том самом синем платье и пальто, в котором приехала когда-то в Грейстоунз.

Захлопнув за собой дверь, она растерянно оглянулась по сторонам, решая, куда ей двинуться. И пошла в сторону автобусной остановки. Она села в автобус, который довез ее до дома, где была квартира Толли. Джин зашла в холл и обратилась к консьержу:

— В квартире лорда Брори сейчас кто-нибудь есть?

— Его лакей в отъезде, — сухо ответил тот.

— Тогда не могли бы вы помочь мне? Меня зовут мисс Маклейд. Я — невеста лорда Брори и…

Лицо мужчины моментально приняло приветливое выражение.

— Разумеется, мисс! Добрый вечер! — Он почтительно приложил руку к козырьку форменной фуражки.

— Мне нужно забрать чемодан, который я оставила в квартире лорда Брори перед нашим отъездом в Швейцарию. Пожалуйста, принесите мне его! Такой небольшой черный чемодан.

— Сию минуту, мисс!

Консьерж поспешил к лифту и нажал кнопку нужного этажа. Джин осталась ждать его внизу, нервно меряя шагами холл. Но вот из лифта вышел консьерж с чемоданом в руках. Тем самым, который она купила еще дома, собираясь ехать в Лондон на поиски работы.

— Этот, мисс?

— Да, благодарю вас! — Джин сунула мужчине пару монеток в знак благодарности и взялась за ручку двери.

— Вас ждет машина, мисс? Или заказать такси?

— Нет, не надо! Благодарю вас. Пройдусь немного пешком. Здесь недалеко.

Консьерж бросил на нее удивленный взгляд, и Джин поняла, что обычно гости лорда Брори не уходят от него пешком. Она поспешно спустилась с крыльца и дошла до угла, только чтобы побыстрее скрыться с глаз наблюдательного консьержа. Свернув в первый попавшийся переулок, она поставила чемодан на тротуар и растерянно осмотрелась по сторонам. Куда идти?

Что ж, первым делом нужно найти ночлег, а там уже можно будет заняться и поисками работы. Одно совершенно ясно: она начинает новую жизнь, в которой отныне нет места не только для Толли, но и для всего, что с ним связано. То была сказка, волшебный сон, но сказка кончилась, и пора возвращаться в реальность. Отныне она не имеет ничего общего с той девушкой в нарядах от Мишеля Сореля, которая на равных разговаривала с Маргарет Мелтон или Джеральдом Фэрфаксом. Нынешняя мисс Маклейд — это замарашка, которую никто не знает. Скромная, неприметная машинистка, на которую и внимания не обратят в огромном шумном Лондоне.

Следовательно, жилье ей следует искать где-нибудь на окраине. Но вначале она восстановит свой прежний облик! Джин вышла на Оксфорд-стрит. В первом же дамском туалете, встреченном по пути, она переоделась — сняла дорогое платье и облачилась в те вещи, которые так напугали Мишеля Сореля при их первой встрече. Юбка из твида, несуразная жакетка — наряд, в котором она когда-то приехала в Лондон. Джин взглянула на себя в зеркало и невольно ахнула. Или она уже успела привыкнуть за это время к хорошей одежде, или ее вещи и в самом деле ужасны. Но что ей теперь делать?! Придется возвращаться к себе прежней.

Решительным движением она собрала волосы в узел, чтобы закрепить их шпильками на затылке, но в самый последний момент передумала. Пусть хоть прическа напоминает о том, какой она была недавно. Водрузив на голову шляпку из коричневого фетра, Джин еще раз придирчиво оглядела себя и почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Но она тут же взяла себя в руки и скомандовала себе:

— Вперед, Джин Маклейд! Слезами горю не поможешь! Сказка кончилась. Чем раньше ты поймешь это, тем лучше для тебя.

Она постаралась сымитировать скрипучий голос тетки, которым та обычно отчитывала Джин. Имитация показалась ей удачной, но рассмеяться у нее не получилось — вместо смеха из груди вырвался всхлип.

Джин взяла чемодан и побежала к автобусной остановке. Там она села в первый же подошедший автобус, даже не спросив у кондуктора, куда он следует. Через полчаса автобус высадил ее на одной из окраин Лондона. Мелкий моросящий дождь, который сыпал с самого утра, успел превратиться за это время в самый настоящий ливень. Сильные порывы ветра буквально валили с ног. Девушка медленно брела по незнакомой улице, высматривая на домах объявление «Сдается жилье». Безрезультатно! Устав и вымокнув до нитки, она наконец рискнула обратиться за помощью к полицейскому.

Тот внимательно оглядел Джин, видно решая, насколько она платежеспособна, а потом глубокомысленно изрек:

— Трудно посоветовать вам что-то стоящее. Разве что пройдитесь по Аркадиа-роуд. Там, насколько я знаю, в нескольких домах сдают жиль е.

— Спасибо! — обрадовалась Джин. — А где это?

— Сейчас направо, дойдете до угла и свернете налево.

Идти пришлось довольно долго, и до Аркадиа-роуд Джин добрела, уже совсем обессилев.

В первых двух домах ей отказали, сказав, что свободного жилья нет, а в третьем доме хозяйка явно колебалась.

— Пустите меня хотя бы на одну ночь! — взмолилась Джин. — Такая ужасная погода! А я просто не знаю, куда мне пойти на ночь глядя.

— Я не сдаю комнаты на одну ночь! — недовольно буркнула женщина.

— И прекрасно! Я согласна снять жилье и на долгий срок.

— Это другое дело! Проходите!

Хозяйка, болезненная на вид, худая женщина, повела Джин по обшарпанной грязной лестнице на самый верх и показала ей крохотную комнатку со скромной мебелью.

— Вообще-то это комната на двоих! — проговорила она с вызовом, будто уже заранее предвидела некие возражения со стороны девушки. — А потому дешевле чем за тридцать пять шиллингов в неделю я ее не сдаю. Если будете столоваться у меня, тогда еще две гинеи. Ну и разумеется, ванна тоже за отдельную плату.

— Согласна! — устало сказала Джин. Конечно, цена была слишком высока. Можно сказать, она была неподъемной для нее в нынешней ситуации, но сил на то, чтобы торговаться, уже не было.

— Ужинать будете? — поинтересовалась хозяйка.

— Нет, спасибо! — ответила Джин, чувствуя, как ее тошнит уже при одном упоминании о еде. Больше всего на свете ей сейчас хотелось остаться одной.

Хозяйка удалилась, а Джин, поставив чемодан на пол, огляделась и вдруг поймала свое отражение в зеркале на туалетном столике. С зеркала на нее смотрела бедно одетая незнакомка с намокшими прядями волос, свисающими в беспорядке из-под шляпы, с побелевшим от холода и таким несчастным лицом, что, глядя на нее, хотелось заплакать. Разве она знает эту девушку? Нет! Зато она чувствует, как у этой незнакомки болит сейчас сердце. Джин в изнеможении опустилась на единственный стул и закрыла лицо руками.