Барбара Картленд - Сладкая месть

Толли откинулся назад и расхохотался.

— А мне жаль ее, — проронила Джин.

Мужчины уставились на нее с откровенным удивлением.

— Почему? — спросил Толли.

— Она — всего лишь девушка, а вы ведете себя так, будто перед вами заклятый враг, которого нужно уничтожить любой ценой.

Лицо Толли сделалось серьезным.

— Послушай, Джин! — начал он, слегка поморщившись от досады. — Напрасно ты жалеешь Мелию. Уж если кто и умеет держать удар, сохраняя хладнокровие в любой ситуации, так это Мелия Мелчестер.

— А мне казалось, что вы… что ты любишь ее, — ответила она серьезным тоном.

Толли в замешательстве умолк.

— Я люблю ее, — проговорил он через какое-то время. — Но это вовсе не значит, что я не вижу ее недостатков. Мелия расчетлива и хитра. Она просчитала все на много ходов вперед.

Что ж, пришлось ответить ей тем же. А сейчас посмотрим, чья возьмет. Такова наша диспозиция, причем заметь, это лишь начало кампании. А потому нечего малодушничать и жалеть противника.

— Конечно, — согласилась с ним Джин, хотя и не очень уверенно.

После ланча Толли и Джеральд отвели Джин к Сорелю и настоятельно попросили модельера не затягивать примерку, так как их уже ждут фотографы.

Мадам Мари принесла ей на выбор несколько моделей. По ее кислой физиономии было ясно, что наряды предназначались для других заказчиков. Но вот окончательный выбор платья для предстоящей фотосессии был сделан. Джин с коробкой, в которую было упаковано эксклюзивное платье под названием «Цветущий миндаль», в котором ей предстояло появиться на страницах светской хроники, поспешно покинула дом мод и направилась к машине. Толли и Джеральд ее уже заждались.

— Мадам Мари страшно разнервничалась из-за этого платья, — сообщила Джин Толли, усаживаясь в машину рядом с ним.

— И на здоровье! — отрезал он. — Пусть себе злится, если ей так хочется! Ты сейчас важнее всех этих принцесс и герцогинь, вокруг которых день и ночь хлопочет Мишель, пытаясь сотворить из них неповторимых красавиц.

— И это ему вполне удается! — воскликнула Джин явно под впечатлением от увиденного. — Его платья просто великолепны! Даже откровенная уродина смотрится в них красавицей. Я же, когда примеряла все эти наряды, чувствовала себя Золушкой на балу.

— Что ж, тогда нам самое время ехать на бал! — воскликнул Толли, останавливая машину возле одного из самых роскошных зданий на Берклисквер. На фасаде дома еще сохранились старинные держатели из кованого железа, в которые когда-то давно факельщики вставляли горящие факелы, освещавшие темные лондонские улицы в ночное время.

Толли громко постучал массивным дверным кольцом из потемневшего от времени серебра. Дверь немедленно распахнулась, и на пороге возник совсем уже седой старик:

— Добрый день, милорд.

— А вот и мы, Джонсон! — сказал Толли и, коротко представив Джин еще одному хранителю фамильных сокровищ, повел девушку наверх, где в большой зале с высокими потолками их уже дожидалась целая толпа фотографов. Зала поражала своим великолепием, но несколько затхлая атмосфера и слой пыли на всем свидетельствовали о том, что в доме уже давно никто не живет. Косвенным тому подтверждением был и ворох серых от пыли чехлов, которыми, судя по всему, закрывали мебель. А сейчас их поспешно сняли, готовясь к предстоящей фотосессии. Стены в гостиной были оклеены расписными китайскими обоями, на которых среди экзотических цветов порхали сказочные птицы.

Возле стен на подставках из слоновой кости стояли огромные вазы из тончайшего китайского фарфора. Огромные зеркала в позолоченных рамах многократно отражали вещи и людей, находившихся в зале. «Какие сказочные декорации!» — подумала Джин. Вот только фотографы, суетящиеся с установкой света и фотокамер, совсем не вписывались в столь изысканный интерьер.

— Там, дальше по коридору, есть еще одна комната, где ты можешь переодеться, — сказал Толли и сам отвел ее в большую комнату, стены в которой были обиты поблекшим от времени розовым дамаском. Посреди комнаты возвышалась роскошная позолоченная кровать под балдахином в розовато-сиреневых тонах.

— Какая прелестная комната! — невольно восхитилась Джин.

— Это комната моей матери, — ответил Толли. — Но в последнее время она здесь не бывает, поэтому тут так холодно и вид у комнаты нежилой.

Толли оставил Джин одну, и она стала переодеваться, одновременно продолжая с любопытством разглядывать комнату. Несмотря на то что миссис Мелтон, по словам ее сына, перестала бывать в старинном особняке на Беркли-сквер, все в ее комнате было готово к появлению хозяйки. Черепаховые гребни и расчески в строгом порядке разложены у зеркала на туалетном столике; на прикроватной тумбочке лежала стопка книг и рядом миниатюра в рамке — портрет Толли. На каминной полке стояла сигаретница из белого оникса с сигаретами, изящные настольные часы в оправе из старинного дрезденского фарфора неспешно отмеряли свой ход.

— Красивая комната! — уже вслух повторила Джин. Но что-то в атмосфере самой комнаты показалось ей необычным. Легкая грусть и даже печаль витала под потолком. Неужели опять ее фантазии? Но в этот момент взгляд Джин упал на фотографию в серебряной рамочке, стоявшую по другую сторону кровати. Джин подошла ближе, чтобы получше разглядеть снимок.

На любительском, явно увеличенном фото был запечатлен симпатичный темноволосый мужчина с темными усами. У него была очень необычная внешность, которая сразу же притягивала к себе. Мужчина, судя по всему, был заснят в тот момент, когда он приготовился что-то сказать или уже даже начал говорить. В уголке бисерным почерком было написано: «Моей дорогой жене от Стивена».

«Так это, наверное, второй муж миссис Мелтон», — догадалась Джин. И тут же спохватилась, что заставляет себя ждать. Быстро поправила прическу, еще раз оглядела себя в зеркале и побежала в гостиную. Фотосъемка заняла довольно много времени. Джин фотографировали то на фоне китайских ваз, то возле зеркал в позолоченных рамах, то возле кованой каминной решетки. А потом еще заставили встать в самом центре залы под сверкающей разноцветными огнями огромной хрустальной люстрой.

Но вот съемки наконец закончились, и Джин с видимым облегчением поспешила в спальню миссис Мелтон, чтобы переодеться.

И первое, что бросилось ей в глаза, когда она переступила порог, — это все та же фотография в серебряной рамочке. Казалось, незнакомый мужчина что-то хотел сказать, но не успел.

«А вдруг он хочет сказать что-то именно мне?» — мелькнула у нее шальная мысль.

— Да, но что? — спросила она уже вслух.

Джин почувствовала какое-то необъяснимое волнение. Она вдруг остро ощутила присутствие Стивена Мелтона в спальне, и от сознания того, что она вторглась не только в чужую жизнь, но и на чужую территорию, ей стало очень неловко и даже стыдно. «А, все это игра воображения», — одернула она себя, но, даже повернувшись к фотографии спиной, она незримо ощущала, что фотография здесь, в этой комнате. Джин торопливо стянула с себя драгоценный «Цветущий миндаль» и аккуратно сложила платье в коробку. И уже с коробкой в руке, стоя на пороге, она обвела комнату прощальным взглядом и снова посмотрела на фотографию.

— Нет, я абсолютно уверена, что он хочет что-то сказать!

Внизу ее дожидался Джеральд, и вид у него был смущенный.

— А где Толли? — удивилась Джин.

— Дело в том, — начал он, — что Толли поехал повидаться с Мелией. А мы сейчас отправимся к нему на квартиру. Он обещал вернуться к пяти часам — как раз к чаю.

Они вместе вышли на Беркли-сквер.

— Толли велел мне свозить вас по магазинам, — заметно оживился Джеральд. — Что бы вы хотели купить?

— О, мне много чего надо! — невольно вырвалось у Джин, но она тут же спохватилась. — Вот только денег у меня нет.

— Зато у Толли их более чем достаточно! — успокоил ее Джеральд, смеясь.

Девушка подняла на него глаза. «Какая же она прелестная, — подумал Джеральд, — в этой маленькой шляпке в тон синему пальто из твида.

И такая трогательно беззащитная!»

— Капитан Фэрфакс, ответьте мне, пожалуйста, со всей искренностью. Вы полагаете, что я могу позволить Толли платить за меня? Вы находите это приличным?

Голос Джин был серьезен как никогда, и Джеральд тоже ответил ей серьезным тоном:

— Я не нахожу ничего предосудительного в том, что Толли заплатит за те вещи, которые вам действительно нужны.

Джин улыбнулась:

— Вот это мне и нужно было знать! Только самые необходимые вещи. Тогда я куплю себе новую расческу и хорошую щетку для волос на случай, если мне вдруг снова придется быть в Грейстоунзе.

— Тогда вперед, за покупками! — воскликнул Джеральд. — Или, быть может, вначале заглянем на квартиру к Толли и выпьем по чашечке чая?

— Давайте начнем с чая! — снова улыбнулась ему Джин. — А я за это время еще подумаю, так ли уж нужны мне все эти вещи.

Джеральд остановил такси, и они сели в машину. И тут Джин задала ему вопрос, который вертелся у нее на языке.

— А кто такой Стивен? — И, заметив удивление на лице Джеральда, добавила: — В спальне, где я переодевалась, была его фотография.

— А… это полковник Мелтон, отчим Толли. Хочу сразу же предупредить вас! Никогда и ни под каким предлогом не заводите речь о нем в присутствии миссис Мелтон.

— Почему? — искренне удивилась Джин.

Джеральд молча смотрел перед собой, раздумывая, с чего начать.

— Это довольно запутанная история, — начал он наконец. — Не уверен, что мне известны все подробности. Но вкратце история такова. Мать Толли влюбилась в Стивена Мелтона еще совсем юной девушкой, но молодой человек был беден. А потому, когда на горизонте появился лорд Брори, родители уговорили Маргарет принять его предложение руки и сердца. Маргарет по-своему любила мужа, и они были счастливой парой. Но все же единственной любовью всей ее жизни был Стивен Мелтон, хотя после ее свадьбы они больше не встречались. Мелтон страшно переживал потерю возлюбленной. С разбитым сердцем он отправился на Восток. Их первая встреча произошла лишь спустя два года после того, как леди Брори овдовела. Все предшествующие годы Мелтон занимался разведением чая на Цейлоне, но тамошний климат оказался ему вреден, и он вынужден был вернуться домой. А возвратившись в Англию, обнаружил, что его любимая Маргарет снова свободна. Люди, которые знали их, говорили, что это была самая счастливая пара на свете. Встретившись после долгой разлуки, они были настолько поглощены друг другом, что им никто не был нужен. Весь остальной мир перестал для них существовать. Стивен Мелтон был достойным человеком; он стал замечательным отчимом для Толли. А потом началась война. Стивен Мелтон записался добровольцем в армию. Учитывая его многолетний опыт, его направили на Восток. Он служил в «Интеллидженс Сервис». Думаю, как разведчик он принес стране огромную пользу. Но, когда японцы захватили Сингапур, при штурме он был ранен и попал в плен.