— А пальцы облизывать можно?

— Валяй!

— Тогда давай ребрышки.

Официантка приняла у них заказ и пошла на кухню. Из музыкального автомата, стоявшего в углу зала, вырывалась оглушительная музыка, так что разговаривать было практически невозможно. Парочки танцевали на эстраде, посыпанной опилками. При взгляде на танцующих можно было безошибочно определить, какие у них отношения: чем теснее они прижимались друг к другу, тем ближе были и их отношения.

Под потолком висело облако табачного дыма. Со стен, оклеенных дешевыми обоями, посетителям подмигивали розовые и голубые лампочки. С плаката, рекламировавшего магазин электротоваров, смотрела фотомодель. У нее была ослепительная улыбка, сногсшибательная прическа и умопомрачительная грудь. За стойкой бара висели часы с маятником. Рядом стоял маленький искусственный фонтанчик. У Каролины зарябило в глазах от мерцания его струй.

Обстановка в этом кафе нравилась Каролине.

По вечерам они с Ринком теперь выезжали куда-нибудь развлечься. Ради Стива и Лауры Джейн, чтобы те могли немного побыть наедине. Пусть молодые в полной мере насладятся своим медовым месяцем! Стив не решился отправиться с женой в путешествие, боясь, что отрыв от дома подействует на Лауру Джейн болезненно. К супружеской жизни она привыкла моментально, и ему не хотелось омрачать ее безмятежное счастье.

— Ты часто бывал здесь раньше? — спросила Каролина, расположившись за столиком.

— Когда учился в старших классах, почти каждый день. В других местах нам, ребятам, не продавали пиво. Говорили: «Вы еще маленькие». А тут наш возраст никого не интересовал. Папа рассказывал мне… — Ринк вдруг умолк, не договорив.

Каролина сразу догадалась, в чем дело. Он забылся и назвал Роско папой.

— Продолжай, — ласково произнесла она. — Что он тебе рассказывал?

— Что во времена «сухого закона» здесь вовсю торговали спиртным. Это было прямо-таки логово спекулянтов.

Ринк задумался, вертя в руках солонку. Каролина заглянула ему в глаза.

— Вы ведь с ним не только ссорились, да? Наверняка у вас были и хорошие минуты?

Ринк печально улыбнулся.

— Изредка были. Однажды я захотел покурить его сигару. Мне тогда было лет двенадцать. Он разрешил. А потом, когда меня выворачивало наизнанку, от души веселился. Он еще много лет надо мной подтрунивал, припоминая тот случай, но я не обижался… А в другой раз меня поймали, когда я рисовал рожи на автобусе, принадлежавшем другой школе — мы с ней враждовали. Меня и моих товарищей вызвали на педсовет. Роско встал за нас горой. Он заявил, что нормальные мальчишки должны озорничать, иначе толку из них не будет, — Ринк нахмурился. — Странно… Теперь мне кажется, во всем этом была какая-то закономерность… Да-да, так оно и есть! Роско всегда защищал меня, когда я проказничал. А вот пай-мальчика терпеть не мог. Он хотел, чтобы я был похож на него: дерзил, озорничал, нарушал правила. Не заходя слишком далеко, но все-таки нарушал. А я… я, конечно, далеко не святой, но у меня никогда не возникало желания кого-нибудь обидеть или обмануть. — Он посмотрел на Каролину в упор. — Я хочу, чтобы ты знала: мне очень жаль, что мы с Роско не любили друг друга.

— Я знаю, что ты пытался его полюбить, Ринк.

— Если у меня будут дети, я постараюсь любить их, что бы ни случилось между нами.

Руки Ринка и Каролины сомкнулись под столом и не размыкались до тех пор, пока официантка не принесла еду.

Мало-помалу в кафе становилось все шумнее и многолюдней. Музыка ревела так, что стекла дребезжали. Танцующих становилось все больше. Пьяных тоже. Взяв у официантки чек, Ринк пошел платить в кассу, находившуюся за стойкой бара.

Внезапно до Каролины донесся грубый мужской голос:

— А что, Вирджил, пожалуй, неплохо понежиться в постельке, нагретой папашкой?

Пальцы Ринка, сгребавшие с тарелочки сдачу, зловеще застыли. На виске забилась синяя жилка.

Вирджил хохотнул:

— Это ты верно подметил, Сэм. По проторенной дорожке идти куда приятней.

Ринк медленно повернулся…

— Пойдем отсюда! — Каролина схватила его за руку, но Ринк отмахнулся от нее как от назойливой мухи.

Она смущенно огляделась по сторонам. Кто-то выключил музыку. В зале стало тихо. Люди, сидевшие за стойкой бара, поспешили отодвинуться от Вирджила и Сэма, которые были либо слишком пьяны, либо глупы и не понимали, что поднесли спичку к пороху. В глазах Ринка уже вспыхнуло яростное пламя. Каролина испуганно сжалась за столиком.

— Что вы сказали? — убийственно спокойно поинтересовался он.

Вирджил кивнул в его сторону, подтолкнул локтем приятеля, и оба покатились со смеху.

— Мистер Ланкастер, — поспешил вмешаться хозяин кафе, — эти двое совсем недавно появились в нашем городе и ничего не знают про вашу семью. Им бы просто языками почесать. Не обращайте внимания. Я их сейчас выгоню.

Однако Ринк проигнорировал не своих обидчиков, а хозяина.

— Я вас спрашиваю: что вы сказали? — повторил он, повысив голос, и подошел к пьянчугам.

— А то, что тебе повезло, дружище! Не всякому папаша завещает и свою жену ко всему в придачу.

Каролина готова была сквозь землю провалиться от стыда. Все глазели на нее с любопытством. Конечно, она ведь девчонка с помойки! Дочка пропойцы Доусона. И ничто не может изменить это положение.

Вирджила так рассмешили слова товарища, что он чуть не упал с табуретки.

— Ага, держу пари, простыни еще не остыли. Слушай, парень, а твой папаша научил ее каким-нибудь штучкам? Она с тобой тоже…

Договорить Вирджилу не довелось. Кулак Ринка врезался ему в челюсть с такой силой, что Вирджил отлетел далеко в сторону и потерял сознание еще в полете.

Сэм следил за падением товарища, разинув рот. А когда тот грохнулся об пол, встал, пошатываясь, с табуретки и кисло улыбнулся.

— Он… мы… мы не хотели вас обидеть, мистер… э-э…. мистер Ланкастер. Мы хотели просто пошутить…

Кулак Ринка снова рассек воздух. Сэм попытался уклониться от удара, но не успел. Получив кулаком по скуле, он завыл от боли и упал на колени. Ринк как следует намял ему бока и потребовал:

— Сейчас же извинись перед дамой!

Но Сэм лишь раскачивался из стороны в сторону, держась за скулу, словно она вот-вот могла расколоться, и жалобно повизгивал.

— Извинись перед дамой! — взревел Ринк.

Каролина бросилась к нему.

— Пожалуйста, Ринк, уйдем отсюда! Он не в состоянии говорить. Бог с ним! Ты только уведи меня, я больше не могу… все на меня смотрят… Умоляю, уйдем!

Ринк помотал головой, с трудом приходя в себя. Потом повернулся к кассе, схватил сдачу, сунул ее в карман, не считая, и повел Каролину к двери.

По дороге домой он на чем свет стоит ругал грузовик, который не мог развить такую же скорость, как его спортивные автомобили. А въехав во двор, распахнул перед Каролиной дверцу, но сам, не дожидаясь, пока она выйдет, ринулся в дом. Каролина обнаружила его в библиотеке. Он метался из угла в угол, будто тигр в клетке.

— Теперь тебе понятно, что все думают? — воскликнул Ринк, сверкая глазами. — Они все считают, что ты спала с моим отцом.

— А что еще они могут думать? Я же была его женой.

Ринк чертыхнулся.

— Надо мной, наверное, весь город потешается. Представляю, что они говорят! Сынок доедает папашины объедки!

Каролина была потрясена реакцией Ринка. Вот, оказьюается, что так взбесило его.

— А ты хоть на минуту задумался о том, что они говорят обо мне? Мои чувства тебя не волнуют, да? — гневно воскликнула она. — Все уверены, что я сначала соблазнила твоего отца, вынудила его жениться на мне, а теперь принялась за пасынка. Что бы ни говорили о тебе, весь позор падает на мою голову. Я же девчонка с помойки, не забывай об этом. Так было, есть и будет. И неважно, как я себя веду в действительности. На мне от рождения клеймо!

— Но пока ты была женой Роско, тебя не смели оскорблять, не так ли?

Каролина не хотела отвечать, но, увидев язвительную улыбку Ринка, она кивнула.

— Именно так.

— Но все равно, ты от его смерти только выиграла, — вдруг заявил он. — По крайней мере, материально. Можешь не сомневаться, в городе уже знают о завещании Роско. И все думают, что это я увиваюсь за тобой, потому что ты заполучила наше поместье.

— Не говори глупостей, Ринк. Никто так не думает. Все знают, что твоя авиакомпания преуспевает, что ты вполне состоятельный человек.

— Да, но им известно и то, как дорог мне этот дом. «Ринк, верно, завел с ней шашни, чтобы она не вытурила его из дому…» Я уверен, что по городу ходят именно такие разговоры.

— Господи, Ринк, ведь это полная чушь, кому взбредет в голову такое?!

— Почему? Давай смотреть правде в глаза. Что мне здесь делать? О Лауре Джейн теперь заботится Стив. Хейни хлопочет вокруг них, словно наседка. А я… я нужен тут только для того, чтобы ублажать хозяйку дома в постели.

— Можно подумать, ты делаешь мне одолжение! Разве тебе самому это не нужно? Разве ты не счастлив? — воскликнула Каролина, борясь со слезами, которые в любой момент грозили хлынуть неудержимым потоком.

— Был счастлив, пока не понял, что обо мне думают окружающие.

— Но ведь на самом деле это не правда, Ринк!

— А выглядит все именно так.

— Потому что все считают, что я спала с твоим отцом?

— Да! — Коротенькое слово вылетело из его рта, словно смертоносная пуля.

Наступило долгое молчание.

Наконец Ринк сказал:

— Даже мертвый, он нас разлучает.

Каролина возмущенно вскинула голову.

— Не он, а ты! Твоя проклятая гордость, вот что нас разлучает на этот раз.

— А твоя? — подбоченился Ринк.

— Моя? — изумилась Каролина.

— Да-да, твоя!

— Но мне-то чем гордиться?

— Тем, что ты окончила колледж и вышла замуж за самого богатого человека в округе. А теперь живешь в его усадьбе, и те, кто когда-то смотрел на тебя сверху вниз, теперь тебе в подметки не годятся.