Каролина отвернулась. Слова Роско вонзались в нее, словно острые стрелы.

— Думаю, да.

Он хрипло рассмеялся:

— О, поверь мне. Мужчина с три короба наобещает, лишь бы залезть девчонке под юбку. Особенно если и она не против.

Каролина закрыла глаза, удерживая слезы. Ей было так плохо! Так горько!

— Но, конечно, парням не нравится, когда их берут в оборот. А бедняге Ринку не повезло. Как только Фрэнк Джордж рассказал мне, что Ринк сделал Мерили ребенка, я пообещал их поженить. Согласись, так поступают все порядочные люди.

— Конечно, — вынуждена была признать Каролина.

— Ну вот… а этот подонок заявил, что не желает. Представляешь, каково мне было вытерпеть такой позор? Конечно, меня удручило не то, что Ринка поймали со спущенными штанами — это еще куда ни шло! — а то, что он не пожелал расплачиваться за свою неосмотрительность. Мерзавец посмел мне пригрозить, что, если я заставлю его жениться на дочке Джорд-жа, он уйдет из дома и никогда больше не вернется, — Роско вздохнул, словно ему до сих пор было тяжело об этом вспоминать, и продолжал:

— Как ты считаешь, я поступил правильно, Каролина? По-моему, как отец я должен был настоять на этой женитьбе… Ну а то, что Ринк потом носу домой не казал… так уж ему самому захотелось, я тут ни при чем. Он сам выбрал свою судьбу и теперь всю жизнь будет расплачиваться за то, что однажды натворил. Если уж я и умру, то точно не от жалости к нему.

Роско умолк. Каролина слушала его, отвернувшись к окну. Она боялась повернуться. Боялась, что он увидит ее отчаяние и все поймет. Наконец ей удалось взять себя в руки, и она посмотрела на Роско. Роско лежал с закрытыми глазами. Каролина решила, что он заснул, и хотела подняться со стула, но вдруг Роско больно схватил ее за руку. Каролина ахнула и замерла. Господи, откуда у него столько сил? Пальцы Роско обхватили ее запястье будто стальные клещи.

— Надеюсь, ты ведешь себя как добродетельная жена, Каролина?

Его обжигающий взгляд ужаснул Каролину не меньше, чем неожиданный вопрос.

— Конечно, Роско. А что это ты вдруг спрашиваешь?

— Потому что ты горько пожалеешь, если окажется, что ты вела себя не так, как полагается безутешной супруге, на глазах у которой умирает любимый муж.

Он еще сильнее стиснул ее запястье. Казалось, кость вот-вот хрустнет.

— Не надо говорить о смерти, Роско.

— Почему же? Это неизбежный факт. Но запомни…

Роско снова попытался привстать. На его посиневших губах выступила пена.

— Запомни, — прошипел он, — пока я не умер, ты моя жена! Советую не забывать об этом и вести себя соответственно.

— Хорошо! Хорошо! — испуганно лепетала Каролина, пытаясь высвободить руку. — Я ничего плохого и не делаю. Клянусь!

— Я никогда не отличался религиозностью, но в одно верю твердо. За грешные помыслы кара бывает не менее суровой, чем за дела. Так вас учили в воскресной школе, да?

— Да! — отчаянно произнесла Каролина.

Она сама не понимала, почему Роско внушает ей сейчас такой безотчетный ужас.

— Ты нарушала заповеди?

— Нет.

— И не прелюбодействовала даже в мыслях?

— Нет!

— Ты моя жена!

— Да… да…

— Помни об этом… Иначе тебе будет плохо.

Едва Роско вымолвил это, как силы покинули его, и он упал на подушки, ловя ртом воздух. Сухие пальцы разжались, и Каролина, отдернув руку, поднялась со стула. Ей хотелось только одного — убежать как можно дальше от страшного места, но в последний момент она справилась с искушением и бросилась на поиски медсестры.

— Мой муж… — запыхавшись, произнесла Каролина, — он… мне кажется, ему нужно сделать укол. У него… он так возбужден!

— Не волнуйтесь, мы о нем позаботимся, миссис Ланкастер, — ласково успокоила ее медсестра. — А вы поезжайте-ка домой, а то у вас, простите за прямоту, тоже вид неважный.

— Да-да, вы правы, — пробормотала Каролина, тщетно пытаясь собраться с мыслями.

Сердце ее бешено колотилось, руки дрожали. Господи! Почему она так испугалась? И кого? Собственного мужа?

У лифта она столкнулась с Грейнджером. Он сразу почувствовал неладное.

— Что случилось, Каролина?

— Ничего. Я еду на фабрику — дела. Но вряд ли стоит говорить о делах с Роско. С ним сейчас трудновато общаться. — Каролина, тяжело дыша, вжалась в стенку лифта, словно прячась от какой-то неведомой, но грозной опасности.

— Может, я могу чем-то помочь?

— Нет, спасибо! Созвонимся позже. — Она поспешно нажала на кнопку первого этажа.

Когда двери лифта закрылись и она осталась одна, нервы у нее совсем сдали. Ей даже пришлось закрыть рот рукой, чтобы не зарыдать.

— Господи! Господи! — приговаривала Каролина, удивляясь сама охватившей ее панике. Ее бросало то в жар, то в холод.

Однако ей удалось сделать над собой усилие и пройти по вестибюлю, не подавая виду, что она чем-то расстроена. Постепенно нервная дрожь улеглась. Сев в машину, Каролина открыла окна и поехала по живописной дороге, которая тянулась вдоль реки. Ветер, напоенный ароматами лета, трепал ее волосы, машин было мало, и Каролина мчалась на большой скорости, словно убегая от неприятных воспоминаний.

Поразмыслив, она пришла к выводу, что всему виной ее чересчур живое воображение. Не может быть, чтобы Роско знал об их романе с Ринком! Ринк наверняка ему ничего не рассказывал. Она тоже. Вместе их в то лето никто не видел — в противном случае по городу бы поползли слухи. Нет, Роско, конечно же, ни о чем не догадывается. Он уверен, что она впервые увидела Ринка несколько дней назад. Конечно, она могла встречать его и раньше, когда он еще жил в городе, но это обстоятельство вряд ли стоило внимания Роско.

А его завуалированные угрозы — плод ее фантазии. Совесть-то у нее нечиста! Роско скорее всего и не думал ей угрожать. Хотя нет… Ей это не почудилось. Он действительно угрожал. Но почему?

Впрочем, его подозрительность вполне объяснима. Бедняга целыми днями лежит без движения и безо всяких надежд на выздоровление. В такой ситуации любому человеку полезут в голову дурные мысли. Тем более такому, как Роско, который заболевает от безделья. А ведь в нынешнем его состоянии не остается ничего другого, кроме размышлений. Вот он и изощряется. Надо же хоть в какой-то степени компенсировать свою физическую немощь!

Ничего удивительного в том, что физически и душевно истерзанный Роско навоображал себе Бог знает чего! Жена на тридцать лет моложе его, а тут еще приезжает красивый, сильный мужчина — его собственный сын и поселяется с ней под одной крышей. Роско не мог не думать об этом, и вот результат: он сделал далеко идущие выводы.

Но ведь ничего же не случилось! Она верна ему! И всегда была ему преданной женой!

Хотя… если уж говорить начистоту, подозрения Роско не беспочвенны. Мечтать о любви Ринка тоже грех, а она мечтает об этом беспрерывно.

Надо выбросить из головы безумные мысли! Может, если она начнет относиться к Ринку по-дружески… да-да, именно по-дружески, хотя это все, конечно, наивно и нелепо… но тем не менее, если войти в роль доброй мачехи, которая старается, чтобы в семье царил мир, то, наверное, прошлое постепенно отступит. Пожалуй, действительно нужно посмотреть на происходящее под другим углом, постараться жить настоящим и не терзать себя воспоминаниями.

На фабрику Каролина вернулась уже к вечеру. Ее поразила гулкая тишина, когда она вошла в помещение. Цех был пуст, и только Ринк лежал на спине под станком и орудовал гаечным ключом. Звяканье металла о металл прорезало тишину, заглушая шаги Каролины.

— А где все? Что случилось? — изумленно спросила она.

Ринк высунул голову из-под станка.

— Привет! Я не слышал, как ты вернулась. — Он вытер лоб носовым платком. — Вот… решил отпустить рабочих на час раньше. Пока я не разберусь со станком, им тут все равно нечего делать. Да и пылища тут стояла столбом. Не дай Бог проводку бы в каком-нибудь месте пробило — моментально бы вспыхнул пожар.

Каролине следовало отругать Ринка за самоуправство, но она промолчала. Пока она ехала из больницы на фабрику, Каролина пришла к выводу, что теперь уже нельзя слепо следовать указаниям Роско. В его состоянии уже трудно принимать здравые решения. Конечно, действовать за его спиной, не вводя Роско в курс дел, тоже не очень-то честно. Но, с другой стороны, Роско необязательно об этом знать. В конце концов, она же действует в интересах дела, а значит, и в его собственных!

Каролина присела на корточки рядом с Ринком.

— Ну как? Разобрался со станком?

— Кажется, да.

— Его можно починить?

— Можно, но надолго его все равно не хватит, — Ринк вздохнул и утер пот рукавом. — Как отец?

Каролина вспомнила сцену, разыгравшуюся в больнице. Но Ринку знать об этом ни к чему.

— Неважно. Примерно, как и вчера.

Ринк пристально посмотрел на нее, но она не стала ему ничего объяснять, а поспешила сменить тему разговора:

— Ты хоть что-нибудь ел?

— Нет. Тут такая жарища, что есть не хочется. Да и грязь жуткая…

По чумазому лицу Ринка текли струйки грязного пота. Зато улыбка была ослепительно белой.

— И вообще мне не хотелось терять времени, — словно оправдываясь, прибавил Ринк.

Каролина улыбнулась в ответ и порылась в сумке.

— Хоть и с запозданием, но я привезла тебе ленч. Можешь подкрепиться, не отрываясь от работы.

Она достала из пакета бумажный стаканчик и воткнула в пластиковую крышку соломинку.

— Что это?

— Шоколадный коктейль. Ты, кажется, любишь шоколадный коктейль?

6

Что это значит? Мысленно чертыхаясь, Ринк вошел в ванную и включил воду. Поспешно скинув грязную одежду, он отпил глоток бурбона и поставил стакан на тумбочку.

Сначала она привезла ему шоколадный коктейль. С ее стороны это определенно был жест примирения. Все равно как трубка мира. Потом она до вечера проторчала на фабрике. Сказала, что у нее полно бумажной работы, но сама то и дело подходила к нему и предлагала помощь. Стоило ему протянуть руку — и Каролина деловито, как медсестра в операционной, подавала ему нужный инструмент.