Она моргнула и отвернулась. Надо же, как не вовремя! Олег заставил себя усмехнуться:

– А ты не одна оказывается, полуночничаешь. Стамбул тебя охраняет или просто составляет компанию?

Здоровенный котяра, лежащий у Светланы на коленях, приподнял голову, услышав свое имя, и обжег Олега взглядом желто-зеленых глаз.

– И то и другое, – у нее улыбка получилась похуже, довольно напряженной. И смотрела она, по-прежнему, в сторону. – А ты что, проголодался? Перекусить хочешь?

– Разве такое возможно? – удивился Олег. – Я, после сегодняшнего вечера, дня три, наверное, на еду смотреть не смогу.

– Ну, не знаю. Кирюшка после любого застолья, полночи по холодильнику рыщет.

– Так у него организм молодой еще, растущий, – не без кокетства дал объяснение Олег. – Ему для поддержания энергетического баланса требуется.

Светлана снова улыбнулась, гораздо живее:

– Конечно, нам, старикам, проще – хлебнул молочка, – она выразительно подняла свой стакан, – и порядок! Тебе налить?

– Вообще-то, за этим и пришел, пить хочется. Только я думал – компота.

– Никаких проблем. Держи, – Светлана передала ему Стамбула и встала. Олег же, наоборот, торопливо сел, устроил кота на коленях. Черный зверь активно не возражал, но смотрел на него крайне подозрительно. Не лежал, как у Светланы, расслабленным ковриком, а, повозившись, сел, подняв голову и ловя каждое движение.

– Сторожевой котик, – вздохнул Олег. – Так и кажется, что сейчас подпрыгнет и вцепится мне в физиономию.

– Что ты, у него и в мыслях ничего подобного нет, – Светлана переставляла в холодильнике какие-то кастрюли, добираясь до трехлитровой банки с компотом. – Просто не привык еще к тебе, вот и демонстрирует характер. Хочет, чтобы его уважали.

– Кто же этого не хочет, – Олег осторожно почесал Стамбула под подбородком. Кот принял это с благородной невозмутимостью, только голову задрал повыше, да глаза чуть-чуть сощурил. – Нормальное человеческое желание.

– А я о чем, – Светлана налила компот в большую, чуть ли не литровую глиняную кружку, придвинула ее к Олегу, – пей.

– Спасибо, – компот был – именно то, что надо. В меру холодный, в меру сладкий, в меру кисленький. Олег эту кружку и не заметил, как выцедил. – Хорошо!

Вот, собственно и все, можно уходить. Точнее, даже не можно, а нужно: компота попил, кота почесал, чего ж еще? Свободен.

– А… а ты налей мне, пожалуйста, еще. С собой возьму, вдруг снова пить захочется. Чтобы не шастать здесь тогда.

– Без проблем, – Светлана снова наклонила банку над кружкой.

Олег залюбовался.

«Как это у нее получается, быть такой изящной, такой грациозной? Движения плавные, мягкие, и ни одного лишнего жеста. В первый раз из полной банки наливала, а ни капельки на стол не плеснулось и сейчас все аккуратненько…»

В этот момент, Светлана придвинула к нему кружку и слегка взмахнула рукой:

– Прошу… Ой!

Да-а-а. Как это он только что подумал: «ни одного лишнего жеста?» Один все-таки оказался лишним. И задела-то она стакан слегка, только кончиками пальцев, если бы тот стоял чуть более удачно – в центре стола, а не на краю, все бы обошлось… И сам стакан какой-то неправильный оказался – ну свалился, ну разбился бы себе потихонечку, без лишнего шума. Так нет же, вместо того, чтобы чинно и благородно, издав подобающий случаю мелодичный звон, развалиться на несколько крупных осколков, он прямо-таки взорвался, соприкоснувшись деревянным полом, словно граната: с таким же, примерно, звуком и засыпав всю кухню мелкими блестящими осколками. От такой неприятной неожиданности Олег подпрыгнул на месте и зажмурился. Стамбул оказался натурой менее нервной – только вздрогнул и пошевелил усами.

– Светка, это ты там дебоширишь? – раздался сонный голос Нины Степановны (спальня родителей была совсем рядом, за стеной).

– Я, мамочка, – тут же подтвердила почтительная дочь.

– Что разбила?

– Стакан, мамочка.

– А-а. Босиком по стеклу не ходи.

– Я в тапочках, мамочка.

– Хорошо.

На этом, судя по всему, инцидент был исчерпан. Олег, в который уже раз поймал себя на мысли, что ему очень нравятся принятые в семье Резниковых взаимоотношения.

Светлана, тем временем, уже вытащила откуда-то из-под раковины щетку и совок, начала подметать.

– Тебе помочь? – поскольку Нина Степановна вряд ли успела снова заснуть, Олег перешел на шепот.

– С ума сошел? – так же шепотом ответила она и ткнула щеткой в его босые ноги. – Или ты йог: на гвоздях спишь и по битому стеклу в охотку бегаешь?

– Да нет, – Олег послушно поджал ноги, вызвав этим неудовольствие кота. Впрочем, Стамбул не стал тратить силы на бесплодные обиды – он просто перебрался со ставших неудобными коленей, ему на плечо. – вроде ничего такого за мной не водится.

– Тогда сиди смирно, я быстро управлюсь.

Управилась она, действительно, быстро, ссыпала в ведро полный совок стеклянного мусора – можно подумать, не один стакан разбился, а дюжина, по меньшей мере.

– Вот и все. Давай сюда котика, а то он тебе все плечо оттоптал, наверное.

– Не то чтобы совсем оттоптал, – Олег потер освободившееся плечо, но для того, чтобы считать себя попугаем, зверюшка маленько тяжеловата.

– Есть немного, – в глазах Светланы, сияющих над черной холеной шерсткой снова мелькнуло странное выражение. Мелькнуло и тут же исчезло, спрятавшись за безупречно изображенной беззаботностью. Или ему просто показалось? – Что ж, попили, поболтали, посуду побили – думаю, вечерние развлечения можно считать законченными?

– Да, конечно, – не слишком уверенно согласился Олег. – Спать пора. – А что если не показалось? Что если протянуть сейчас руку, коснуться ее волос, ведь совсем рядом стоит…

– Спокойной ночи, – быстро сказала Светлана, отступая в темный коридор. – Свет сам выключишь, хорошо?

– Спокойной ночи, – пробормотал он. Посмотрел рассеянно на кружку с компотом, с силой потер ладонями лицо. – Ч-чер-р-рт! Уснешь тут, как же!

А Светлана, вернувшись к себе в комнату и так и не выпустив терпеливого Стамбула из рук, плюхнулась на кровать.

«Уснешь тут, как же! Слава богу, он завтра уезжает в свою Москву! Слишком много у Тернова обаяния, вот что я скажу. На него одного, господь, по меньшей мере, тройную норму выдал. И что с этим делать, совершенно непонятно.»


Кирилл хотел, как с самого начала договаривались, отвезти Олега в Саратов, но в конце концов, согласился, что это будет абсолютно неразумная трата времени, энергии и бензина. Светлана ведь все равно собирается возвращаться домой, так какой смысл гонять две машины? Олег поедет с ней.

Поскольку убедительных доводов против такого решения не было (впрочем, неубедительных тоже никто не высказывал – только Нина Степановна хмуро косилась на Олега, да Кирилл смущенно бормотал насчет того, что чувствует себя обязанным), в половине восьмого утра они со Светланой стояли около загруженной под завязку машины. Несмотря на сравнительно ранний час, провожающих набился полный двор – педагогический коллектив музыкального лицея явился в полном составе. Владимир Васильевич произнес благодарственно-торжественную речь и вручил здоровенную, очень аккуратно упакованную коробку:

– Это вам на память, Олег Николаевич, от чистого сердца!

– Будете чай пить, и нас вспомните, – голос Ольги Семеновны дрожал от волнения, – мы все очень хорошо запечатали! Вы не беспокойтесь, ничего не прольется, не испачкается…

Когда Олег наконец понял, что женщины-учительницы собрали ему баночки с самым лучшим вареньем, он только глубоко вздохнул. Ну что в такой ситуации делать: смеяться в голос над их наивным подарком или прослезиться от умиления? Первое делать было просто нельзя, второе неловко. Он выбрал третье – сказал короткую, прочувствованную речь, заверив присутствующих, что эта поездка в Хвалынск явилась одним из самых приятных впечатлений в его жизни, пожал руки мужчинам, поцеловал женщинам и, наконец, юркнул в машину, на переднее сиденье, рядом со Светланой. Заднее было завалено вещами и очередной порцией букетов.

Под радостный гвалт провожающих, машина тронулась с места, медленно выехала со двора, покатила по улице. В городе Светлана держала скорость не больше сорока, но на трассе сразу прибавила. Ехали молча. Светлана, снова выглядевшая довольно бледной и усталой, сосредоточилась на дороге. Олег не стал приставать с разговорами, сидел, откинувшись на спинку сиденья и полуприкрыв глаза. Только голову повернул так, чтобы иметь возможность наблюдать за ней из под ресниц.

Часа через полтора Светлана обратилась к нему:

– Мимо соснового леса едем. Может остановимся, погуляем немного?

Олег молча отстегнул ремень безопасности.

На этот раз она не носилась по лесу, с веселым повизгиванием, в поисках грибов. Шла медленно, по пружинящей, покрытой мхом и опавшей хвоей земле, вдыхала глубоко ароматный смолистый воздух и, по-прежнему, молчала.

– Что-то случилось? – не выдержал, наконец, Олег, плетущийся следом.

Светлана остановилась, повернулась к нему:

– С чего ты взял?

– Ты выглядишь усталой. И грустной.

– А, ничего особенного, – она наклонилась, подняла с земли шишку. Осмотрела внимательно и, коротко замахнувшись, бросила, целясь в толстый ствол сосны. Не попала. Отряхнула руки и добавила, глядя в сторону: – С родителями, с утра пораньше, поцапалась немного. Они, видишь ли, очень хотят, чтобы я была счастлива.

– В общем, нормальное желание, – хмыкнул Олег.

– Нормальное, кто спорит. Вот только у них свое представление о том, как это мое счастье должно выглядеть и что я должна делать, чтобы его добиться. Собственно, они все три дня мне свои мысли излагали.

– Хором?

– По очереди, – вздохнула Светлана. – Они-то менялись, а меня кто сменит? Наверное, если бы я жила с ними, все было бы немного проще, не так… концентрированно. Но поскольку у них нет возможности капать мне на мозги ежедневно, помаленьку, я получила разом квартальную порцию.