– Три раза, – веско повторил он. – Два полноценных брака и один фиктивный.

– Хочу, – уверенно сказал Кирилл. – Хочу совет от старшего товарища.


Консервный завод работал на полную мощность. Сегодня на повестке дня была баклажановая икра. На широком подоконнике, застеленном чистым полотенцем, выстроились перевернутые стерилизованные банки. В эмалированной десятилитровой кастрюле томился на маленьком огне томат для заливки, а Светлана с матерью, устроившись вокруг большого стола, выдвинутого в центр летней кухни, дружно резали овощи, сбрасывая их приготовленные пластиковые тазики и вместительные эмалированные миски. Бабушка снимала кожицу с предварительно ошпаренных помидор – в семье Резниковых во все зимние заготовки помидоры попадали только в таком виде. Единственным исключением был самый простой вариант – соленые, в трехлитровых банках. И то, если год был урожайным, их тоже шкурили и заливали томатным соком.

Нина Степановна сбросила со своей доски в тазик тонко нашинкованную морковь и незаметно вздохнула. Сама она в разговоре почти не участвовала, впрочем какой разговор? Это был монолог свекрови, причем довольно раздраженный монолог. Нет, она все правильно говорит и Нина Степановна с ней, в общем-то согласна – ей и самой бы внуков понянчить за счастье… Но даже если они соединенными усилиями день и ночь начнут читать Светланке нотации на эту тему… детей рожают не потому, что этого очень хочется маме и бабушке. Света делает вид, что ее бабушкины претензии и не волнуют вовсе, пытается перевести разговор на другую тему, вот только надолго ли ее хватит? Терпение у нее фамильное, от матери, но все равно, не бесконечное же. Неудивительно, что дочка предпочитает общаться с любимыми родственниками пореже.

– И если ты думаешь, что я Денису постесняюсь тоже самое сказать, то пусть только приедет! Ясно, ему так удобнее, у тебя только и заботы, чтоб его обиходить. Он пришел с работы и сразу к телевизору – других дел дома нет, все Светлана сделала. А детками заниматься надо, детки шумят, мусор от них, хлопоты…

– Бабушка! – наконец не выдержала Светлана.

– То-то и оно, что бабушка! – тут же огрызнулась та. – А я еще прабабушкой хочу побыть, пока жива. Вон, у Любы Самойленко, двое уже правнуков, а ее Галька на три года тебя младше!

– Есть чему завидовать, – негромко заметила Нина Степановна, – девчонка одна, без мужа, детишек поднимает.

– Можно подумать, от такого мужа, как Денис, толку много! Одно звание, что замужняя женщина! А что же это за семья, если без детей? Я понимаю, пока студентами были, рано, сначала выучиться надо, дипломы получить, на ноги встать… сама отговаривала, старая дура! Но теперь, теперь, что нужно-то? Работа хорошая, зарабатываете оба, квартира трехкомнатная, мы еще в силе, всегда поможем, если нужно, чего еще ждать? Светка, ты что же думаешь, молодость она навечно? Тебе уже двадцать восемь скоро, куда дальше оттягивать? В сорок лет рожать собираешься?

– Сейчас и в сорок не поздно, – мрачно сказала Светлана. Достала любимая бабуля. Сама она всю жизнь своим мужем, командовала, и не хочет, не может понять, что у внучки в семье совсем другие взаимоотношения. «Нет, если бабушка не сбавит обороты, завтра же утром уеду домой. И слава богу, что я на своей машине, к Кирюшке с Олегом не привязана.»

– Да? А растить когда? В сорок рожать, в шестьдесят женить? А потом до восьмидесяти внуков ждать? Вот тогда ты меня вспомнишь!

«Точно, уеду, – куски, на которые Светлана рубила баклажаны, становились все мельче, – сегодня же вечером уеду!»

– Хватит мама, – Нина Степановна с тревогой посмотрела на потемневшее лицо дочери, – вы и так уже достаточно сказали. Она взрослая уже, сама знает, как ей жить.

– А что ты ее всегда защищаешь?! – главный калибр тут же развернулся на сто восемьдесят градусов.

– По должности, – усмехнулась Нина Степановна. – Если мама защищать не будет, от кого же тогда помощи ждать?

– Можно подумать, я Светланке главный враг, – обиделась бабушка.

– Нет, конечно, – вместо матери ответила сама Светлана, – но, бабушка, ты же мне за два часа ничего нового не сказала. Все это я уже от тебя сто раз слышала: и в этом году, и в прошлом, и в позапрошлом… ну жизнь у меня так складывается, неужели непонятно?

– Непонятно… конечно, непонятно, как это она у вас так складывается, жизнь, что в ней ребеночку места никак не найдется? И вообще, больно нахальная ты стала, Светка! Вот схожу, нарву крапивы пучок за банькой, да поучу тебя, как старших уважать!

Нина Степановна не сдержала улыбки – раз речь зашла о крапиве, значит все в порядке, значит свекровь сама решила прекратить неприятный и бестолковый разговор и сейчас они со Светой помирятся. И дочка останется с ними на обещанные три дня, а не удерет сегодня же вечером, неожиданно «вспомнив» про страшно важное и неотложное дело.

– А ты чего ухмыляешься? – тут же обрушилась на нее свекровь. – У меня и на тебя крапивы хватит, и тебя поучу! И не думай, что Митька за тебя заступится, он мне еще и спасибо скажет!

– А не скажет, так вы его тоже, крапивой, – подсказала Нина Степановна.

– А что?! И его отхожу! Материнская наука, она всегда на пользу! – бабушка очень старалась выглядеть сурово, но у нее это плохо получалось.

– Всех под крапиву! – обрадовалась Светлана. – И родителей, и нас с Кирюшкой и Олега. Всех стегать!

– А Олега твоего зачем стегать? – удивилась бабушка.

– Ну не обижать же хорошего человека, – пояснила Светлана, пропустив мимо ушей совершенно неуместное «твоего». Уж если Олег чей и был, то Кирюшкин, а не ее. – Подумай сама, кто же его в Москве крапивой поучит? Пусть хоть здесь случаем воспользуется!

Еще через полчаса, бросив в миску последнюю очищенную помидорину, бабушка покачала головой:

– Так и знала, что не хватит. Пойду еще соберу.

Она ушла, прихватив по дороге стоящее на крылечке голубое пластиковое ведерко. Нина Степановна тут же подняла глаза на дочь:

– А теперь рассказывай.

– Что, вторая серия начинается? – поморщилась Светлана.

– Разумеется, – безмятежно улыбнулась ей мать. – Ты же знаешь, как бабушка выбирает помидоры – минут сорок у нас точно есть, а то и целый час.

– Да не о чем рассказывать, мама. Живем, как все – тихо, мирно…

– Безрадостно, – закончила Нина Степановна.

– С чего ты взяла? – без особой убежденности возразила ей Светлана. – Такого мужа, как Денис, еще…

– Да помню я, помню, – снова перебила ее мать, – не пьет, нe курит и есть бросает. Заодно не дарит цветов, не целует, не носит на руках и вообще, глупостями не занимается.

– Да ладно тебе, мама. Просто Денис такой человек… не эмоциональный.

– Пусть будет неэмоциональный, спорить не буду, встречаются такие экземпляры. Но скажи, Светка, а хоть что-то общее есть у вас? Ходите вы куда-нибудь, делаете что-нибудь вместе? Разговариваете хотя бы?

– Почему ты об этом спрашиваешь? – Светлана стряхнула с доски в тазик последний нарезанный мелкими кубиками баклажан и, убрав опустевшую кастрюлю, придвинула к себе миску с болгарским перцем. «Сегодня еще потерплю, переночую, а завтра с утра смоюсь. Скажу, что совсем забыла о встрече с автором. А он из райцентра, специально приедет.»

– Помнишь, Кирилл зимой почти неделю у тебя жил?

– Разумеется. По-моему, все было прекрасно. А что, он наябедничал на меня, когда вернулся?

– Нет, конечно, ты что, Кирюшку не знаешь? Он вообще ничего не хотел рассказывать…

– Но ты, как обычно, потихоньку все из него вытянула. Понятно. И что же любимого братика не устраивает в моей семейной жизни?

– То же, что и тебя.

– О чем ты, мама? Разве у меня есть проблемы? – Светлана сама почувствовала, что сказала это слишком весело. Слишком высоко подняла при этом брови, слишком широко развела руками.

– Не маши ножом, – холодно сказала Нина Степановна. – И перестань гримасничать. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Вы с Денисом, живете, как соседи по квартире, практически не общаясь.

– Мамочка! Мы очень много времени проводим вместе! И вообще, я даже когда работаю, дверь в кабинет открытой оставляю. Он в зале телевизор смотрит, а получается, как будто мы в одной комнате.

– Ты еще скажи, что вы ужинаете на одной кухне.

– Между прочим! Мы всегда ужинаем вместе, это тебе даже Кирилл может подтвердить.

– Может. А так же описать, как это выглядит. Денис, спрятавшийся за газетой или журналом и ты, уставившаяся в книжку. Поели, ни разу не взглянув друг на друга, потом Денис молча удаляется, а ты моешь посуду. Дивный семейный ужин, окружающие могут удавиться от зависти.

– Окружающим никакого дела нет, – пробормотала немного смущенная Светлана. «Пожалуй, надо сматываться сегодня. Я вполне могла назначить встречу на утро, часиков на девять. Значит, наиболее удобно для меня, будет выехать сегодня, не позже шести. Не вскакивать же, в самом деле, в половине четвертого утра?» – И вообще, Кирюшка передергивает. Когда он у нас гостил, я вовсе не читала. Наоборот, мы вели очень милые светские беседы.

– Вы с Кириллом, – подчеркнула Нина Васильевна. – А Денис?

– Ну, Денис… мам, ты же его знаешь, он вообще молчаливый.

– Это точно, этого у него не отнимешь. В свое время, я посчитала это одним из его достоинств. Но милая моя, должны же муж с женой хоть изредка о чем-нибудь разговаривать? Проявлять хотя бы минимальный интерес к делам друг друга? А когда Денис в последний раз тебе о чем-то рассказал? Спросил твоего мнения? Совета? Поинтересовался твоими делами? Вспомнил о твоем существовании не в связи с тем, что проголодался или ему понадобились чистые носки?

– Мамочка, что ты хочешь, чтобы я тебе сказала? – Светлана бросила нож на стол. – Или чтобы я сделала? Мне развестись с Денисом, потому что из него не получился такой муж, о каком я мечтала? Потому что у меня не получилась такая семья, как у вас с папой? Или ты можешь раскрыть мне секрет, как этого добиться?