– Но ты сказал, жена? – похоже, Светлану мало заинтересовали переживания Марины.

– Так это другая, Людмила. Я тогда второй раз женился. Правда с ней вышло все еще хуже. Понимаешь, с Маринкой мы не ужились, но все равно, оба были музыкантами, людьми, как Кирюшка говорит, творческими, – он слегка усмехнулся и развел руками, словно извиняясь за напыщенное выражение, – и понимали, что это означает. А Люда из бюрократов. Руководящий чиновник, то есть, чиновница. Так что, с одной стороны, ей очень нравилось быть супругой уже довольно известного скрипача, с другой – страшно раздражало все, что с этим связано. Поездки мои бесконечные, гастроли. То есть, против Франции или Испании она не возражала, даже готова была составить мне компанию, но вот зачем мне надо было ехать в Хабаровск, это объяснить было невозможно. То что я занимаюсь дома, тоже мешало. Ее можно, понять: когда в соседней комнате по нескольку часов в день играет скрипка, это раздражает.

– Не знаю, мне не мешало. Я под Кирюшкину скрипку даже засыпала преспокойно.

– Счастливый дар, – усмехнулся Олег. – А вот Людмила не могла. Одним словом, промучились мы около пяти лет, и с обоюдным облегчением разбежались.

– И с ней ты тоже сохранил прекрасные отношения.

– По крайней мере, с тех пор мы не виделись, так что поссорится возможности не было. Слышал, что она вышла замуж за дипломата и уехала из Москвы. Куда-то в Южную Америку.

– Судя по всему, тебя это и не особенно интересует.

– Абсолютно не интересует.

– Как странно, – Светлана поставила локти на стол, опустила подбородок на переплетенные пальцы, – ты два раза был женат…

– Кхе, – кашлянул Олег, – если быть точным, то три.

– Что три?

– Три раза женат.

Секунду она растерянно молчала, потом холодно заметила:

– Подумать только, какая у вас в Москве жизнь интересная.

– Нет, Светлана я же вовсе хвастаюсь, наоборот! Я и рассказываю только потому, что ты можешь эту историю от кого-нибудь другого услышать, еще поймешь неправильно.

Она только плечами пожала. От кого, интересно, она могла услышать о его женах? Общих знакомых у них, кроме Кирилла, не наблюдается, а Кирилл знает его всего на полчаса больше. Хотя, братец с ним занимается, да и о чем они разговаривали, когда пили коньяк в гостинице, ей тоже неизвестно. Может и о личной жизни.

– Это дочка одного моего приятеля, Юрки Бурцева, я с ним, когда в консерватории учился, познакомился, – объяснял тем временем Олег, – он, правда, лет на десять меня старше. Потом Юрка из Москвы уехал в Свердловск, там и остался. Работает в филармонии, концертмейстер оркестра – уважаемый человек и жизнью, в целом доволен. А тут девчонка подросла, выучилась, и неплохая, кстати, флейтистка. Но она, наоборот, в Свердловске играть не захотела, собралась в Москву. Юрка написал мне, я как раз в то время был дома, так что, они приехали подыскать ей работу и остановились у меня.

Светлана замерла. Олег увидел ее округлившиеся глаза и заторопился:

– Да нет, все было совсем не так, ничего подобного. Юля очень славная, воспитанная девочка, просто ей нужна была московская прописка. Юрка снял ей квартиру, работу она нашла в первую же неделю, еще и выбирала – она действительно хорошая флейтистка, но прописку-то где взять? Без нее и на работу официально не оформят, и вообще, вся жизнь осложняется. Вот я и согласился помочь. Фиктивный брак, это конечно, незаконно, но не возвращаться же девчонке в Свердловск из-за этого? Тем более, что никому вреда не было.

Светлана медленно выдохнула и мысленно обругала себя. «Во-первых, его жены, три их или тридцать три, не твое дело! И во-вторых, не твое дело! И вообще, надо взять себя в руки и прекратить изображать идиотку!»

– Правда потом, когда она собралась замуж, бедняжке пришлось побегать, – неизвестно почему ободренный выражением ее лица (ей-то самой казалось, что она выглядит в эту минуту, как злобная карга), почти весело закончил свою историю Олег. – У меня как раз был большой гастрольный тур, а необходима была личная подпись на документах. Юлин жених даже заподозрил меня в нехороших намерениях. Что я, дескать, не хочу разводиться с его невестой. Но все кончилось благополучно. По дороге из Лондона в Нью-Йорк меня отловили, я немедленно расписался везде, где это требовалось и счастливые влюбленные смогли соединить свои судьбы.

– Ужас какой! – с чувством сказала Светлана.

– Да почему же? – искренне удивился он. – Ребята очень неплохо живут, кажется даже внука Юрке успели состряпать. Вроде он писал мне что-то такое.

– Я не о них. Ужас – это ты. Понимаешь, я первый раз в жизни вижу человека, который три раза женился и три раза разводился. А может ты, как Витька, врешь? А вот покажи паспорт!

– Пожалуйста, – растерянно пробормотал Олег, протягивая документ, – смотри.

Светлана очень внимательно изучила страничку «семейное положение». Демонстративно тяжело вздохнув, вернула паспорт. Посмотрела на вытянувшееся лицо Олега, засмеялась.

– Перестань, все нормально. Это у меня шутки такие. Просто вся эта история с Витькой выбила меня из колеи. а твоя коллекция жен оказалась последней каплей.

– Светлана, я понимаю, что этот парень был твоим другом, но ведь прошло десять лет, – осторожно сказал Олег. – В конце концов, такие истории – твой хлеб.

– Да, когда я их сочиняю. Но мне вовсе не нравится в чем-то таком участвовать. Понимаешь, я отношусь к тому типу женщин, которые обожают читать про всякие приключения и даже придумывать их, но категорически против того, чтобы самим попадать в подобные ситуации.

– Но в конце концов ты и не замешана, практически…

Коротко звякнул дверной звонок.

– Кирилл! – Светлана сорвалась с места. Распахнула дверь и, не успел брат войти, затеребила его, – ну что Витька? Как он, жив?

– Светочка, – он обнял сестру, явно не зная, что сказать, – Светочка…

– Умер? – Олег тоже вышел в коридор, стоял привалившись к дверному косяку.

– До больницы довезли, а там… – виновато ответил Кирилл, повернувшись к нему. – Врачи говорят, что ничего сделать было невозможно, смертельное ранение.

Светлана снова заплакала. Некоторое время брат молча гладил ее по голове, продолжая обнимать. Олег стоял, глядя на них и не знал, что ему теперь делать – и уйти и остаться было одинаково неловко. Наконец Кирилл слегка отодвинулся и сказал устало:

– Кофе пахнет.

– Да, мы на кухне тебя ждали, – немного невпопад ответила Светлана. – Пойдем, чайник еще горячий.

– Какой, к черту, чайник? – он прошел на кухню, прихватив по дороге попытавшегося пропустить его, Олега, тяжело опустился на табуретку. – Водка есть?

– Сейчас, – Светлана метнулась в комнату, вернулась с початой бутылкой, – вот!

– Стаканы давай, – скомандовал Кирилл.

– Рюмки?

– Стаканы, я сказал!

Три хрустальных стакана, как по волшебству, появились на столе. Кирилл наклонил бутылку, горлышко звякнуло о край, водка плеснулась на стол.

– Олег, налей ты, – попросил он. – У меня руки дрожат.

Тернов посмотрел на него и налил почти треть стакана. Себе – чуть поменьше и, совсем уж на донышко, плеснул Светлане.

– Не чокаясь, – пробормотал Кирилл и опрокинул свой стакан ни на кого не глядя. Светлана, с отчаянным выражением лица, последовала его примеру. Олег подавил вздох и тоже выпил. С минуту все молча жевали бутерброды, потом Кирилл сказал Олегу:

– Спасибо, что со Светкой остался. Я так и надеялся, что ты догадаешься.

Олег качнул головой, дескать не о чем говорить, а Светлана, все еще всхлипывая, сказала:

– Кто бы его отпустил? У меня форменная истерика началась, как только он заикнулся, что уйдет.

– Ну, на истерику это мало походило, – поправил ее Олег. – И вообще, ты держалась в высшей степени достойно.

– О чем ты говоришь, – отмахнулась она. – Как это вообще возможно, в подобной ситуации держаться достойно?

Чайник, все-таки, пришлось подогреть, но времени это заняло совсем немного. Светлана сделала брату большую чашку кофе, поставила перед ним на стол.

– Сахар я положила, и ложечкой покрутила. Пей и рассказывай.

– Да что там, – Кирилл сделал большой глоток и поморщился, – горячо. Пока мы ехали, он в сознание так и не пришел. А в больнице его сразу на каталку и повезли в операционную. Но все равно, сказали, поздно. В общем, с самого начала поздно было. Смертельное ранение, – повторил он. – А потом меня посадили бумаги разные заполнять, потом менты подъехали, все им расскажи, да покажи.

– Да, они нас тоже долго теребили. И я слышала, как говорили, что с тобой тоже надо побеседовать, – кивнула Светлана. – А еще, нас всех троих просили завтра к одиннадцати в милицию подойти.

– А знаешь, Витька тебя звал, – Кирилл не поднимал головы, смотрел в чашку.

– Ты же сказал, что он без сознания был, – напомнил Олег.

– В полной отключке. Я его за руку держал. А он даже не стонал, только твердил: «Светлана, Светлана».

– Но… почему? – ее голос прозвучал немного испуганно.

– Твое лицо – последнее, что он видел, прежде чем потерять сознание. Может, поэтому? – предположил Олег.

– Может, – пожал плечами Кирилл. Потом сказал с чувством: – Ребята, это было ужасно. Я сижу, держу его за руку, а он все бледнеет. Кажется, все, не возможно уже стать еще бледнее, а он… и голос этот… он под конец и не говорил уже, а… я не знаю, не то шепот, не то свист. Честно, мне плохо стало. А потом еще все это ментам рассказывать. Я понимаю, они свою работу делают, но… «Какие еще слова вы слышали от находящегося без сознания потерпевшего»? – прогнусавил он.

– А он что, кроме Светланиного имени ничего больше и не говорил? – зачем-то спросил Олег.

– Говорил, – Кирилла аж передернуло. – говорил «не надо мне было», «письмо» и «прости».

– Господи, да что же это значит? – ошеломленно пробормотала Светлана. – За что простить? И что не надо было?