– Лина, ты меня слышишь? – вопрошал настойчивый Лешин голос. – Возьми себя в руки, успокойся.

Она всхлипнула еще раз и подняла на него глаза.

– Слышу, Леша, я тебя слышу, – прошептала, – но…

– Никаких «но», Лина, – твердо заявил Леша, – я просто не позволю тебе и дальше ломать свою жизнь, как ты делала это до сих пор. Все! Насмотрелся!

– О чем ты, Леша?

– О нас с тобой, Лина.

Она взглянула на него с удивлением, ее слезы сразу высохли. Перед ней стоял крепкий, широкоплечий, смутно знакомый мужчина. Пожалуй, он больше смахивал на незнакомца.

– Тебе ведь давно известно, что я люблю тебя, – продолжал Леша, – но ты запретила говорить об этом. Ты видела во мне только друга, влюбленного застенчивого мальчишку, а ты мечтала о сильном мужчине – он заменил бы тебе отца, которого ты никогда не видела. И ты упорно искала такого. А когда нашла, очень больно обожглась. Я думал, ты поймешь свою ошибку, но ты продолжала упорствовать. Я немного опоздал – хотел дать тебе время прийти в себя после смерти Юлечки. Но этот мужчина меня опередил. И ты опять совершила ту же ошибку. Неужели ты не видела, что у ваших отношений нет будущего?

– О каком будущем ты говоришь, Леша? – удивилась Лина. – Ни о каком будущем я не думала. Я сразу поняла: все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но это было моей мечтой, воплотившейся в реальность, и Дима был хорошим, действительно хорошим человеком.

– Да, хорошим, не спорю, но оказался слабаком. – Леша сердито посмотрел на Лину. – Я не собираюсь повторять его ошибки. С сегодняшнего дня, Лина, ты крепко-накрепко будешь связана со мной. Я не оставлю тебя больше одну. Ты делаешь слишком много глупостей и готова загубить свою жизнь из-за детской мечты, которую давно пора забыть.

Женщина оторопела.

– Посмотри на меня, – продолжал настойчиво Леша, – я давно не мальчишка, а самый настоящий мужчина, для молоденьких девчонок уже старик. Но ты ничего не заметила. Ты не хотела этого видеть в погоне за мечтой. А я как последний дурак молчал и позволял тебе совершать глупость за глупостью. Но больше не позволю.

Лина глядела на этого нового, незнакомого Лешу во все глаза. Действительно, перед ней стоял крепкий, уверенный в себе мужчина. И как она могла не заметить, что мальчишка давно превратился в мужчину, да еще такого? Лина смутилась.

– Ты прости меня, Леша, – проговорила она неуверенно, – я и вправду была к тебе на удивление невнимательна и, наверное, обижала тебя. Но сейчас, мне кажется, не время об этом говорить.

– Согласен, не время. – Леша упрямо качнул головой. – Я просто хочу довести до твоего сведения, что больше ты глупостей делать не будешь. Теперь мы будем делать их вместе.

Он криво улыбнулся.

– Тебе ведь еще предстоит пару раз побывать в этом гадюшнике, а одну я тебя туда теперь не пущу.

Лина посмотрела на него с удивлением, и Леша пояснил свою мысль:

– Ну, на похороны ты ведь пойти ни за что не откажешься.

Она кивнула головой.

– А там тебя ничего хорошего не ждет. Горе навалится в полную силу. А потом, нам ведь надо забрать собаку. Бедная Лада вся извелась, наверное, – ни тебя, ни его, одни змеи вокруг.

Тут уж Лина открыла глаза шире некуда. Леша был слишком хорошо осведомлен. И она не удержалась – высказала удивление по этому поводу.

– Да, и ничуть об этом не жалею, – ответил ее друг. – Я постарался узнать об этом человеке все, что только было возможно, когда ты с разбегу влипла в очередную любовную авантюру. Ведь было же понятно с самого начала, что эти люди не отдадут его тебе, они стеной встанут на защиту своей будущей собственности. А кончилось тем, что, охваченные азартом боевых действий, они его загубили.

Как показали дальнейшие события, Леша был абсолютно, на сто процентов прав.

В день похорон он не отходил от Лины ни на шаг. На кладбище собралась уйма народу. Пришли сотрудники Дмитрия, его партнеры по бизнесу, клиенты. В первом ряду, конечно, – родственники. Хмурая Евгения, поддерживаемая мужем, который стал необыкновенно заботливым, заплаканная Сонечка и даже давно отлученная от жизни покойного Инна – теперь она посчитала, что вправе появиться и здесь, на кладбище, и в его великолепном доме, куда ей раньше доступа не было. Не его же любовнице быть сегодня на первых ролях, в самом-то деле. Эта женщина никто, пустое место. А она, Инна, как-никак бабушка Сонечки, девочки, на которую любящий дед, пусть и под нажимом, но переписал все же свой обожаемый дом. Вокруг родственников защитной стеной стояли приятельницы и прихлебательницы, готовые в клочья разнести эту наглую авантюристку, намеревавшуюся вырвать из семьи и самого Дмитрия, и его роскошный дом. Появления Лины здесь ожидали.

Когда она, сопровождаемая Лешей, появилась в поле зрения собравшихся, по рядам прошел шепоток, и множество взглядов впилось в нее. Ну, и что она будет делать, эта наглая тварь? Лина взглядов не замечала. Она видела лишь гроб и в нем – такого незнакомого Диму. Смерть очень изменила его, но это был он, мужчина, который любил ее, однако не стал бороться за свою любовь. И Лине нужно было проститься с ним.

Они с Лешей подошли к гробу, со стороны, противоположной той, где стояли родственники. «Посмотрите, какая нахалка!», «Да как она посмела сюда явиться?», «Сразу видно, что за птица!», «Да еще с молодым любовником пришла!», «Стыд, позор! Гнать ее надо!» – шипели голоса с разных сторон. А темные глаза Инны, смотревшие на Лину с такой ненавистью, как будто это она лишила ее семейного счастья много лет назад, казалось, готовы были прожечь любовницу Дмитрия насквозь. Впрочем, Лина ничего не замечала, а Леша, видевший и слышавший все это бурление, невольно напрягся и постарался прикрыть ее собой, что, впрочем, ему не удалось.

Лина, не отрывая глаз от лица покойного, наклонилась вперед и положила несколько скромных цветов на его руки, ставшие холодными и каменно-твердыми.

– Я пришла проститься, Дима, – чуть слышно прошептала она, – они все еще стерегут тебя и стоят вокруг стеной, но я не могла не сказать тебе прощальных слов. Ты был моей ожившей мечтой, и с тобой я могла бы стать самой счастливой женщиной на свете. Но нам не позволили быть вместе, и ты с этим смирился. Прощай, Дима. Я отпускаю тебя и не таю в сердце обиды. Пусть земля тебе будет пухом!

Слезы застлали глаза, в ушах зашумело. А вокруг нарастало праведное негодование. Евгения, как главная распорядительница похорон, подала знак: пора заканчивать прощание. Лину отодвинули от гроба, и двое сильных мужчин, закрыв крышку, принялись опускать его в яму. Потом по дереву застучали первые комья земли, и Лина пришла в отчаяние. Ей вспомнилось то, что было совсем недавно: лес, озеро и горячие руки Димы, обнимающие ее. А теперь вот… И она, не удержавшись, разрыдалась у всех на глазах, припав к Лешиной груди. А он обнял ее за плечи и увел подальше от скопления исходящих злобой гадюк. Лишь две пары глаз проводили Лину сочувственными взглядами. Игорь и Наташа единственные здесь знали, как все обстояло на самом деле.

А на следующий день Лина и Леша отправились за собакой. На этот раз женщина настояла на том, чтобы ее спутник остался в машине – старенькая, но резво бегающая развалюшка на колесах, принадлежащая его хорошему другу, очень выручала их в последнее время.

Нажав знакомую кнопочку, Лина открыла калитку и вошла во двор. Она кивнула выглянувшему из своего флигелька Тимофеевичу, сторожу, которого видела здесь, когда приезжала с собакой, и тот приветливо махнул ей рукой. А потом на пороге возникла пылающая праведным гневом Евгения.

– Тебе мало спектакля, что ты устроила вчера на кладбище, стерва, ты еще и домой ко мне заявилась? – возмущенно закричала она пронзительным голосом.

– Это не твой дом, змея! – не выдержала Лина. – Это дом твоего отца. Дмитрий так любил его…

– Нет, – ехидно прищурилась Евгения, – теперь это мой дом. Отец переписал его на Сонечку, а я до ее совершеннолетия буду здесь полновластной хозяйкой, чтобы ты знала.

– Да подавись ты этим домом! – взвилась, не удержавшись, Лина. – Без Дмитрия Александровича он уже никогда не будет прежним. Эти стены тоже как будто умерли. Я только хочу забрать свою собаку. Больше мне здесь ничего не нужно.

– Так это твоя собака? – задохнулась от возмущения Евгения. – И как это я раньше не догадалась? А то быстренько спровадила бы ее на живодерню.

Лина не успела ничего сказать в ответ, как из глубины дома торпедой вылетела огромная светлая собака, вырвавшаяся наконец на волю. Едва не сбив с ног стоящую на пороге Евгению, она кинулась к хозяйке. Собачьему восторгу не было предела. Ее не бросили! Самый нужный человек пришел за ней! Лада прыгала возле Лины и все норовила лизнуть ее в лицо. Как же она истосковалась, как боялась опять остаться одна во враждебном мире чужих людей! Лина же, сама не ожидавшая, что испытает такую радость от встречи с верной собакой, гладила ее, ласкала, трепала за уши.

– Ну все, Ладушка, все, – успокаивала она животное, – самое страшное уже позади. Теперь мы всегда будем вместе.

Она взяла собаку за ошейник и, не оглядываясь, пошла к калитке, провожаемая злобным взглядом Евгении.

Леша, истомившийся от волнения, ходил около машины.

– Что так долго, Лина? – кинулся он к женщине. – Привет, Лада, – обернулся Леша к собаке, которая, вырвавшись из рук хозяйки, ткнулась большелобой головой ему в колени.

– Все в порядке, Леша, – откликнулась Лина, – поехали отсюда. Никогда больше не будем вспоминать этот злосчастный дом. Дмитрий так любил его, а его родственники из-за этого дома загубили ему жизнь.

8

Вспомнить о бурном романе, завершившемся драмой, Лине все же пришлось: нужно было съездить на дачу к Игорю и Наташе.

– Ты сможешь завтра отвезти меня на дачу к Диминым друзьям, Леша? – спросила Лина вечером в пятницу. – Сережка даст тебе еще раз машину?

– Это туда, где вы последнее время с ним встречались? – уточнил Леша. – Смогу, конечно. Сережка мне не откажет.